Андрей Акаемов - Сказание о Великом Рыцаре Легком и Его Крутобедрой Подруге и Соратнике Сереге

— Долго же тебе их ждать придется, — прохихикал дуралей. Они, знаешь, немножко хе-хе заблудились и поехали нсовсем по той дороге. Пока разберутся, вернутся, неделя. И что от него останется? А вонять будет…

— А мне не к спеху. К тому же у меня финансовые проблемы.

— Да тебе за эту ящерку двенадцать монет наградных отвалят.

— Десять, — сказал Легкий, — И егеря шесть.

— Черта с два шесть, — сказал дуралей, — Ты сам здорово сбил цены.

— Слушай, я же сказал, пошел в жопу. Ну не нравишься ты мне. Придет какой-нибудь другой козохвост, может еще и так сдам.

— А если не секрет, почему это я тебе не нравлюсь? Вот всем нравлюсь, а тебе не нравлюсь.

— Да потому что в прошлый раз ты мне подсунул фальшивый золотой.

— Да быть того не может! Я все деньги проверяю.

— Может, может, что я тебе врать что ли буду?

— Не будешь, — согласился дуралей, — Но всен-таки дай слово рыцаря, что это так.

— Бери слово и это в жопу в жопу…

— Слушай, я не знал, правда- сказал дуралей, — Самого надули. Монета была фальшивая или неполноценная?

— Свинец внутри…

— Слушай, ну честное слово не знал! Знал бы, разве пришел бы торговаться? Знал бы, послал бы помощника. Я компенсирую. Короче, два за ящерку плюс полная компенсация.

— Два?! — спросил Легкий, — Да ты за кожу и кровь больше получишь.

— Шкурку ты здорово покалечил, а из крови половина уже разбрызгана. Можно, конечно, продать в розницу, но ты же знаешь, какие это проблемы.

— Твои проблемы- это твои проблемы.

— Да-а-а, никогда не думал, что благородные рыцари такие торгаши.

— С чего это ты взял, что я торгуюсь? — спросил Легкий, — Пока что я тебя просил уйти в одно скажем так достойное тебя место.

Они поговорили еще с пол-часа. И в результате этого разговора Легкий разбогател на три с половиной золотых плюс любая лошадь на выбор. Лошади были одна хуже другой, но Легкий все-таки нашел себе более или менее приличного конька, выломал у дракона два клыка (правый — в магистратуру, левый- на щит), и ппопытался поскорее покинуть это страшное место, которое уже воняло. Впрочем, воможно вонь исходила от живописной группы, одетой в разнообразнейшие лохмотья, которые уже облепили несчастное пресмыкающееся как мухи… (так ли уж надо объяснять, что облепляют мухи).

В мэрии чиновник внимательно осмотрел драконий клык и спросил:

— Тебе как- деньгами или свидетельство выдать?

— Давай лучше свидетельство. Именное.

— Тут такое дело, — сказал чиновник, — Десять тебе положено от императора и еще один золотой насобирали местные власти, итого одиннадцать монет. Я выпишу сразу на одиннадцать?

— Выписывай на сразу на одиннадцать, — согласился Легкий.

— Так, распишись вот здесь и вот здесь. И тут, кстати, тебе секретное сообщение. Придворная статс-дама Фешетта — надсмотрщица над королевскими книгами предлагает тебе встретиться для возобновления интимных взаимоотношений.

— В жизни своей не трахался с библиотекаршами.

— И не будешь? — спросил чиновник.

— И не буду.

— Тогда распишись вот здесь. Легкий расписался. Чиновник пошарил в бюро, вытащил какую-то бумажку тяжко вздохнул и по складам прочитал:

— ИБМ Писи Эйти 286 эмэсдос три точка ноль… А теперь будешь?

— спросил он.

— Вопрос официальны? — спросил Легкий.

— Официальный.

— Придется.

— Тогда расписывайся, — сказал чиновник и указал место, где надо расписаться.

Легкий расписался, чиновник вручил ему запечатанный конверт.

— Это ты расписался в получении, а теперь распишись в том, что конверт запечатан.

Легкий проверил конверт и расписался.

— Больше нигде не надо расписываться? — спросил он.

— Распишешься на месте, — сказал чиновник, — Приятного секса. Она, говорят, дамочка ничего себе победительница прошлогоднего конкурса.

В письме был огромнейший план проникновения в императорский дворец. Входные пароли, отзывы, нумерация дверей и стражников, услугами которых можно пользоваться. Императора, располагая такой информацией, конечно, не свергнешь, но книжку из закрытого фонда библиотеки слямзить можно очень и очень проффесионально. Все это очень походило на ловушку, поэтому Легкий решил освободиться от лезвия и пронести только его платиновые ножны. Он уже нашел способ отделять это лезвие от рукоятки. Лезвие он оставил в гостинице, но не в своем номере, а в соседнем. Потом записался на прием к какому-то мелкому чинуше и проник во дворец. Дальше пошла работа по плану и по обстоятельствам.

Императорский дворец — это почти семьдесят (если не семсот) километров темных корридоров. Император воплощал свои неожиденные архитектурные устремления, просто пристраивая к дворцу новое крыло. А жил он долго и очень и очень любил архитектуру.

Легкий бродил по дворцу с пол дня, наверное. Пока наконец не оказался в маленьком тесном закутке. Отсчитал четыре двери и вошел в пятую. Что угодно ожидал увидеть Легкий, но только не это. Это была внутренность средней московской коммунальной квартиры. Стол, низенькая тахта, стулья с тонюсенькими ножками, Дверь на открытую веренду была замаскированна под окно (до окон итабарская архитектура так и не додумалась) квадратное, без витражей и с большими стеклами. И никаких тебе ковров, резных панелей, огромных бронзовых вонючих светильников и прочего антиквариата.

— Привет, — сказала Влада, отрываясь от конспекта. Долго же ты блуждал. Мне уже два часа как донесли о твоем прибытии.

— Да у вас тут дивизию можно потерять, — ответил Легкий, Кавалерийскую. С боевыми слонами.

— Кофе будешь? Сейчас вскипячу.

— Вскипятишь? — не понял Легкий. (готовили во дворцах как и в гостиницах отдельно)

— Да я тут немного экспериментирую с электричеством. Лампочек еще делать не научилась, какие-то недолговечные получаются. А кипятильники высший класс. Только вот уже третий прут.

— А кто? — спросил Легкий.

— Секретная служба, — ответила Влада.

— А им-то зачем?

— Как, ты разве не слышал про волшебную чашу, в которой ночью горит огонь, а днем кипит вода, если ее туда налить?

— А ночью что, электричество отключают? — спросил Легкий.

— Ночью я кофе не пью, — ответила Влада, — А электричество у меня от б-а-аольшой такой батарейки.

— И охота тебе развлекаться? — спросил Легкий.

— Это было условием вступления в должность. Я насвистела, что мне надо поопаться в старинных книгах чтобы сделать эту самую чашу. Уже штук пять сделала, но этим придуркам все кажется, что я самую лучшую оставила для себя.