Виталий Пищенко - НЛО из Грачёвки

Левка не отводил глаз от причудливого танца стайки летучих рыбок, привлеченных слабым немигающим светом, исходящим от тарелки. Как самолеты на авиационном параде, они, чуть пошевеливая длинными, похожими на крылья плавниками, то выстраивались в прямую линию, то образовывали круг, то расходились звеньями: две впереди, третья, словно прикрывая их, чуть сзади.

Пашку больше интересовал океан. Подперев подбородок руками, он, не мигая, смотрел на его темную безграничную гладь.

– Ух ты! – охнул он и затеребил Левку. – Видел!

– Что? – Левка никак не мог оторваться от заинтересовавшего его зрелища.

– Ну, вода вспыхнула… Вон, опять! Смотри, смотри!

– М-м… планктон…

– Все-то ты знаешь… – разочарованно буркнул Пашка.

Прозаический Левкин ответ отвлек его от раздумий, и тут же в Русакове проснулась обычная жажда деятельности.

– Ну, чего стоим? – забеспокоился Пашка. – Все же готово! Ныряем! Чего ждете?

– Нет, ты заметил, Тихон, – задумчиво начал Левка, – опять море. На полюс летели – ныряли. В саванну собирались – на море попали. Сегодня снова…

– Да-а… – подыграл Тихон, – что-то у нашего пилота компас сбился.

– Ладно вам, – неожиданно смутился Павел. – На глобус вон посмотрите. Земли-то кот наплакал. Море одно… Поехали, ну!

– Ладно, – Тихон уселся поудобнее, – поехали, так поехали… Хорошо хоть не в полушубках и без рукавиц, как в прошлый раз.

2

Власть над расстоянием, подаренная им тарелкой, поначалу опьянила ребят. Возможность увидеть восход Солнца с вершин Гималайских гор, почувствовать на лице прикосновение влажной ладони пассата, услышать таинственный голос джунглей заставляла их вновь и вновь лихорадочно поворачивать глобус. На клавише прокола пространства, как озабоченно шутил Левка, вот-вот должны были появиться вмятины. Казалось, что конца не будет этому калейдоскопу зрелищ. Горы сменялись тундрой, коралловые рифы – полюсами, пустыни – океанами… Школьный библиотекарь не узнавала друзей. Каждое утро она заставала смертельно уставшую троицу у стеллажей с книгами. Разговоры велись по-военному коротко: «В Детской энциклопедии смотрел?» «В Большой должно быть!» «Хейердал там был»… «Гржимек описывал такую!»

Однажды Левка, примчавшись к Тихону, застал его зубрящим английский язык.

– Вовремя ты… – вместо приветствия сказал Тихон. – Переведи: «Как пройти на озеро Лох-Несс?»

Развалившийся на диване Пашка усердно читал красочный том «Человек и океан».

– Да-а… – покачал головой ошарашенный Лев. – Увидела бы мама…

Но уже через несколько дней ребята пришли к неожиданному выводу. Земля, казавшаяся невероятно огромной из окна грачевской школы, на самом деле оказалась маленькой и к тому же чертовски населенной. Прерии, где когда-то скакал жуткий всадник без головы, были распаханы. Героям Жюля Верна, отправься они сегодня в путешествие, пришлось бы переезжать из города в город, заполняя при этом кучу официальных бумаг. Там, где совсем недавно экипаж знаменитого «Кон-Тики» видел лишь бесконечные волны, проходили военные учения. В кратеры вулканов спускались ученые, по морям один за другим шли корабли, в небе летели самолеты… Терра инкогнита больше не существовала. Появляться же в людных местах ребята по вполне понятным причинам не рисковали. Однажды Левка, пытаясь посадить тарелку на безлюдный – по карте – берег Ледовитого океана, едва не налетел на буровую вышку.

– Ну, кто бы мог подумать!.. – оправдывался он.

Тогда и решили летать только в заведомо безлюдные места, за исключением особых случаев – вдруг кому-нибудь понадобится помощь. Кроме того, Лев предложил все «результаты исследований» регулярно посылать ученым. Тихон и Пашка согласились с ним без особого энтузиазма. Пашка сильно сомневался в своих способностях внести вклад в научные изыскания, да и вообще он был сторонником конкретных действий. Тихона же все чаще и чаще одолевал все тот же вопрос «Зачем?», который он не то услышал, не то почувствовал ночью под Грачевкой. Почему ты поступил так, а не иначе? Что последует за твоим поступком? Прав ли ты?

3

Тарелка медленно погружалась. Желтый сноп света от мотоциклетной фары, которую держал Тихон, упирался в такую черную, такую непроглядную темноту, что по спинам ребят время от времени пробегал озноб.

Пашка задержал тарелку там, где пологое дно океана крутым обрывом проваливалось в бездну. Странные, покрытые коростами ила и водорослей обломки привлекали внимание ребят.

– Самолет! – первым догадался Тихон.

– Точно, – согласился Павел. – Не дотянули до берега. И давно, похоже, лежит. Наверное, с войны…

Внезапно из зарослей чуть колышущихся водорослей, оттуда, где когда-то была кабина пилотов, вытянулось похожее на капроновый чулок тело. Какая-то осатанелая, лютая злоба была в полыхнувших глазах, в ощеренной змеиной пасти. Тихон успел заметить, что вместо ноздрей у омерзительной твари были какие-то трубчатые выросты.

Выкрикнув что-то нечленораздельное, Пашка сбил фару и аккумулятор, повалил Левку и ударился головой в купол. Тарелка ухнула вниз.

– Ну и тварь… – только и смог выдавить Тихон.

– Мурена это… – тихо сказал Левка. – Зубы у нее, говорят, ядовитые. То ли от природы, то ли просто трупный яд…

– Нап-пугала, зараза, – все еще не пришедший в себя Пашка перебрался к пульту. – Фотоаппарат приготовь, – набросился он на Левку. – Исследователь!

Левка послушно открыл футляр отцовского «3енита».

– Темно, – объявил он, озабоченно глядя на экспонометр.

– Так описывай, – посоветовал Тихон, скручивавший оборванные Пашкой провода. – Даррелл, вон, любое животное описать может.

– Так то Даррелл, – пробормотал Левка.

Следующие минуты принесли Льву новое огорчение: он не сумел узнать крупную туполобую рыбу с сине-золотистыми плавниками.

– Так и запиши: «Встретил рыбу, которую в нашем магазине не продавали», – ехидно посоветовал Пашка. – Ученые будут страшно довольны.

На Левкино счастье вскоре к куполу тарелки присосалась каракатица. Оценивающе глядя на ребят похожими на человеческие глазами, она опускалась вместе с тарелкой, не реагируя на Левкину суету с фотоаппаратом. Воспрянувший духом Лев начал было делиться своими познаниями в биологии головоногих, но Пашка его не слушал.

– И чего прицепилась, – бормотал он, поглядывая на непрошеную пассажирку и стараясь развернуть тарелку так, чтобы струя воды смыла каракатицу. – Глазищи противные…

– В дно не врежься, – прервал излияния Павла Тихон.

Пашка уменьшил скорость, и вовремя: через несколько минут снизу взметнулось облако мути, и тарелка плотно села на грунт. Когда же вода вновь посветлела, каракатицы, к Пашкиной радости, уже не было.