Коллектив авторов - Полдень, XXI век (август 2012)

– А что у «коррупционеров»? – вспомнил Сычёв. – Ты, кажется, дежурный?

– Дежурный – Батонов. Виноват… майор Баженов.

– Я и говорю – ты.

– Они потеряли «слухача» по делу Храповского. Врач и следак уже вызваны.

– А кроме «слухача» у москвичей ничего и не было… – Генерал откинулся в кресле, заложив руки за голову, и произнёс, будто читал некий документ: – Сотрудники Второго отдела применили к подозреваемому незаконные методы физического и психологического воздействия, что явилось результатом его гибели. Во время распития спиртных напитков, устроенных ими же на рабочем месте, был оставлен без присмотра электронагревательный прибор, запрещённый к использованию в стенах РУОПа, что привело к тяжёлым травмам сотрудника Следственного управления Федеральной службы безопасности… Чудненько, Витя. САМИ забыли выключить свой кипятильник. Как же оно кстати. Приплюсуем сюда твоего полкана из Особой инспекции, который тоже вдруг скопытился, освободив меня от стольких геморроев…

– Повезло, – угодливо кивнул Неживой.

– Повезло? – изумился генерал. – Узнал бы я, кто всё это обеспечил и организовал – обнял бы молодца. Нет, лучше бы подкинул ему ещё пять должностных окладов.

«Ещё пять…»

Виктор стремительно вспотел.

– Как это можно было организовать, Дмитрий Степанович?

– Вот и я, дружок, думаю – как? И не понимаю. Поставь себя на моё место. Внутри и вокруг организации, которую я возглавляю, несколько серьёзных ЧП, случившихся практически одномоментно. С одной стороны, я бы должен быть озабочен. Но с другой – мы опять в шоколаде. Причём, настолько всё это своевременно и, главное – точечно, буквально снайперски… Хочешь не хочешь, а засомневаешься во всяких там случайностях и совпадениях. И задашься вопросом: кому это выгодно… У тебя есть версии?

Генерал взглянул в упор – словно выстрелил.

Неужели знает? Или только догадывается?

– Почему у меня?

– Потому что ты дежурный по Управлению.

– Батонов дежурный…

Помолчали.

Искушение закричать «Я! Я!», подпрыгивая и поднимая руку, было велико. Что может быть ценнее в жизни, чем Я? Ничего не может быть. Но… нельзя. Нельзя! Виктор смотрел в пол.

Генерал встал. Майор Неживой поднялся в ту же секунду, что и начальство:

– Разрешите идти?

– Сиди.

Сычёв проследовал к бюсту Президента, приподнял гипсовую дуру и вытащил оттуда… коробку кефира. Налил себе в стакан и вернулся.

Простой, без изысков кефир. Однопроцентный. К генеральскому кабинету примыкала комната отдыха, оборудованная по высшему разряду, о существовании которой мало кто был осведомлён, так зачем, спрашивается, держать кефир под бюстом, а не в холодильнике? Привычка, наверное. Но, может, хозяин при гостях не желал «светить» свою берлогу?

Так или иначе, очередная тайна раскрылась, и от того становилось грустно. Пусть некоторые загадки оставались бы неразгаданными, подумал Виктор. По крайней мере до тех пор, пока он сам не занял этот кабинет…

Генерал отключил постановщик помех и сказал:

– Когда у тебя появится версия произошедшего, сходим в хороший ресторан, там поделишься. Я приглашаю. А пока – твоё здоровье, – он отсалютовал стаканом, отпил сразу половину и утёрся рукавом.

Историческая справка

Имя полковника Конды раз за разом всплывает в рассказе.

Да, его трагический уход из жизни был предопределён, но где тот первый шаг, сделанный им по дороге смерти и затерявшийся в прошлом? Как поссорились капитан милиции и полковник юстиции?

Осталась последняя возможность разъяснить ситуацию.

Капитан Неживой встречался тогда с дочерью Конды. Было это в конце восьмидесятых. Полковник не имел ничего против, потому что всё было прилично, строго, мило, как у людей. А у дочери была собачка – маленькая дрянь, вредная и злобная, болонка по кличке Чапа. Вся семья Конды души в ней не чаяла, включая полковника.

Едва Витюша (так его по-свойски звал полковник) заходил в квартиру, болонка набрасывалась, облаивала, в общем, бесила неимоверно. Просто пройтись до сортира – и то было невозможно без визгливого лая. Не желала сучка принимать опера за своего. Достала тварь. И вот однажды ночью, когда девушка была в ванной, Витюша решил научить Чапу жизни.

Сначала хотел подвесить её за лапу, но пришла идея получше.

Он сделал всё быстро: засунул собаку головой в резиновый сапог, найденный в прихожей; она пыталась укусить, но куда там! В носке сапога пробил дырку, чтоб не задохнулась. Снял брюки и трусы, полистал «Плейбой» для стимула, а когда эрекция дошла до нужной кондиции – вставил сучке по самое не балуй. Микроскопическое такое «не балуй»…

Без презерватива.

И задвигал сапог туда-сюда. Собака пищала и скулила – не получалось лаять. Когда отпустил, она обделалась и спряталась под ковёр, продолжая скулить там. С тех пор на Витюшу не лаяла…

Будущий майор, конечно, в этот драматичный момент был изрядно выпивши, попросту пьян. Это важно. Иначе бы ничего у него не получилось: не встало бы и не вставилось.

А дочь полковника Конды, к сожалению, вышла из ванной совсем не вовремя. Была в шоке от увиденного и всё рассказала папе… так и рухнули отношения представителей двух влиятельных ведомств.

Глупо.

Подумаешь, болонку изнасиловал! Не самого же полковника. Хоть и мог бы, между прочим, делов-то.

История эта, выпорхнув из квартиры, приобрела некоторую известность, превратившись во времена миллионных тиражей в легенду, но первоисточник – вот он.

И какова же мораль? Есть в природе особи, которым чужие страдания – как еда. Иногда они неотличимо похожи на людей.

П’твоить

Аудиенция заканчивалась.

– Хороший ты человек, Витя, – сказал Сычёв.

Словно диагноз поставил.

К чему это он?

Генерал допил, не торопясь, свой кефир и сунул стакан под стол.

– И вот еще что, Витя. Пока врач с прокурорскими на подъезде, ты успеешь зайти в хозчасть. Найди там Мишу или зама его рыжего, они ещё не ушли. Да хоть кого там найди и передай им… – Он опёрся кулаками о зеленое сукно и привстал. Взгляд его медленно потяжелел.

– Что передать, Дмитрий Степаныч?

– Скажи им, что это я распорядился. Так и скажи.

– Да что сказать-то?

– Пусть они, п’твоить в жопу, проверят замки на всех дверях. И где надо, п’твоить, заменят на новые. Нечего жмотиться, я не для того им звезды кидал. Как только новые замки поставят, пусть доложат мне – лично…

Словно зажигание включилось. Голос генерал-майора раскатисто заурчал, как двигатель служебного «мерседеса», голос его завибрировал под потолком, наполнившись неудержимым гневом: