Теодор Старджон - Трио на фоне бури

На этот раз он встретился с Лоис взглядом. Вот когда началось ужасное сердцебиение.

— А теперь настал наш черед, — объяснила Беверли. — Поедем дальше вместе. Мы что-нибудь найдем. Поехали! Ну же, Лоис!

Только послушайте ее, думал Янси, как закусила удила! Ведь обычно сначала спросит, чего хочу я. Он тут же поправился. Нет, в большинстве случаев жена просто делает то, что мне по вкусу, не спрашивая. Ладно, оборвал он себя, хватит болтать чепуху.

В десяти милях к югу им попался городок с гостиницей. Мест нет. Еще четыре мили — мотель. Забит по самые стропила. Двадцать миль до следующего населенного пункта, а дело шло к вечеру. Снаружи хлестал дождь, совсем как два года назад. Под таким же ливнем они плелись к дому Лоис, только теперь потоки воды низвергались с неба в сопровождении завывающего ураганного ветра.

Пока они добирались до следующего городка, портовые сигналы успели убрать: ураган, верный своей непредсказуемой природе, повернул на восток, оставив за собой дождь и беснующийся океан, уже никому не страшные. Они торжественно въехали в город, мокрый и ярко блестящий от дождя, еще не оправившийся полностью от испуга, но успевший вздохнуть с облегчением.

То тут, то там попадались открытые магазины. В городе имелось три отеля, два оказались переполненными. Они остановились возле круглосуточной аптеки, чтобы узнать у кого-нибудь дорогу к третьей гостинице. Лоис купила сигареты, а Беверли обнаружила «Анну Каренину» в издании «Книжного клуба» и с радостью схватила книгу, сказав при этом, что давно хотела се прочесть.

В третьем и последнем отеле остался лишь двойной номер с ванной.

Служащий кивнул. Янси посмотрел на Лоис, но та опустила веки. Бросил взгляд на свою жену. Та сказала:

— Почему бы и нет? Мы с тобой поместимся и одной! кровати. Я не особенно крупная.

Да, Бев, подумал он, не особенно…

— Беверли, — начала Лоис.

— Тсс, — прервала ее Беверли. — Берем, — заявила она портье.

Лоис снова повернулась. Теперь оба они смотрели на потолок. Так вот что у нас общего, стерильно-холодный лунный свет, возникла злая мысль.

Она отвлекла его ненадолго. Сердце принялось за свое. Оно с каждым ударом сотрясало все тело. Сотрясало кровать, стены, все здание и истерзанный океаном утес, заставляя его с еще большим упорством отбрасывать беспрерывно идущие на приступ волны.

Его груди коснулся своими хрупкими, нежнейшими крылышками мотылек: Беверли открыла глаза. «Господи, это похоже на одно из бессмысленных спряжений, которые дают в первый год обучения французскому, — в бешенстве подумал Янси. Я смотрю в темноту, ты смотришь в темноту, она смотрит в темноту…».

Беверли шевельнулась. Она немного поерзала, забираясь повыше, подсунула руку под его голову и притянула к себе. Прикоснулась теплыми губами к уху. Он почувствовал ее жаркое дыхание.

Едва слышно она произнесла:

— Что ты, милый? Чего ты хочешь?

Чего он хочет? Ну конечно, ничего. Ничего из того, что может получить. Во всяком случае, из того, что принадлежит ему по праву.

Беверли сползла ниже и снова положила голову ему на плечо. Она замерла, лишь рука ее скользнула на грудь и невесомым грузом легла на яростно бьющееся сердце.

Лоис тихонько вздохнула и перевернулась на другой бок, спиной к ним. Снаружи не переставая визгливо хохотал ветер. Еще одна гигантская волна с грохотом разбилась о скалы и, превратившись в потоки воды, стекла с камней, чтобы влиться в океан. В комнате на миг потемнело, затем ее опять залили лунные лучи.

Беверли порывисто села.

— Мне не спится, — отчетливо произнесла она.

Лоис молчала, Янси не отрывал глаз от жены. В холодном серебряном свете все выглядело как передержанная фотография. Но плоть Беверли казалась розовой. Единственный объект в этом бешено пульсирующем мире, состоящем из разных оттенков черноты, наделенной цветом.

Беверли спустила ноги на пол, встала и потянулась, освещенная луной. Маленькое, крепкое тело. Маленькое, крепкое и… молочно-розовое? Это на самом деле так, или он просто помнит цвет ее кожи?

Как прекрасно дополняют они друг друга! Как сбалансированы составляющие уравнения, которое выражает этот хаос, восторженно размышлял Янси. Беверли, маленькая, белокурая, открытая, простодушная, прямая. Лоис, — высокая, очень стройная, темноволосая, изменчивая, сложная. И каждой самым явным образом недостает качеств, с избытком имеющихся у другой.

— Мне нужно прочитать девятнадцать глав «Анны Карениной». Займет примерно час, не больше. — Беверли оперлась коленом о кровать, перегнулась через мужа и что-то взяла с ночного столика. Потом подошла к комоду и вытащила книгу. Прошла в ванную. Под дверью загорелась яркая полоска света.

Янси долго не шевелился, глядя на эту желтую полоску. Наконец перевернулся на бок и посмотрел на Лоис. В ее глазах плясали желтые блики. Она тоже не отрывала от него взгляда, полусидя в постели, опираясь на тонкую руку.

— Что она взяла со столика, Янс?

— Свои часы.

— А! — отозвалась Лоис, — и медленно опустилась на локоть.

Теперь-то она уже без всяких сомнений пристально смотрела на него.

Улавливает Лоис бешеный стук его сердца? Вероятно, да. Скорее всего, Беверли тоже хорошо слышит его через дверь. Неожиданно он задал себе совершенно идиотский вопрос, сам поразившись его неуместности:

А нравятся ли Беверли красные шторы?

Лоис едва заметно приподняла подбородок, указав на полоску света под дверью, и прошептала:

— Я бы не смогла.

Им овладело неутолимо-острое, могучее желание, но, — невероятное дело, — в тот миг как бы лишенное четкой цели, объекта. Словно разверстая темная пасть, оно готово было поглотить его целиком… В нем проснулась неуверенность. И тут, наблюдая, как отражается в бездонно-темных глазах свет, идущий из ванной, он вдруг понял, кто из двух дорогих ему женщин простая и бесхитростная, а кто — труднопостижимая, сложная натура.

«Я бы не смогла», — сказала Лоис о способности Беверли быстро и четко усваивать книги. Интересно, что еще по силам его жене и не по силам Лоис?

Что на самом деле представляет из себя Беверли?

Впервые за все время после катастрофы Янси Боумен задался вопросом, что стало с его женой в день, когда он погиб. До сих пор он предполагал, что пока его восстанавливали, она спала. Предполагал… А, собственно, почему? На каких основаниях? Ведь он ни о чем ее не спросил! Но… Но это невозможно! Это противоестественно!

Хотя Янси и не должен был ни о чем спрашивать. Такое не пришло бы прежнему мистеру Боумену в голову. Но что-то произошло в душе, что-то переменилось, и теперь он способен на это. Достоин того, чтобы задавать такие вопросы. Но ведь он не мог измениться! Его просто восстановили, улучшили некоторые функции тела, превратив в этакого супер-Янсимена.