Анатолий Днепров - Голубое зарево (в сокращении)

4.

Профессор Фейт и его молодой друг были так увлечены работой над проблемой создания антивещества, что совершенно перестали замечать, что происходит на островах. Вдвоем допоздна они просиживали то в пультовой космотрона, то в оптической лаборатории, то у вычислительной машины, которая обрабатывала результаты экспериментов. Френк работал лихорадочно, с увлечением, иногда до самозабвения. Когда он придумал магнитную камеру для антиводорода, все решили, что он спятил с ума. Он бегал по всем лабораториям, обнимал и целовал всех подряд, рассказывал веселые истории и анекдоты или писал математические уравнения и в тысячный раз объяснял, как должна действовать его магнитная камера. Он так увлекся своей идеей, что рассказал о ней торговцу табачного киоска на набережной.

- Все же как хорошо в наше время быть ученым, господин Долори, - сказал старик, прослушав удивительный и совершенно непонятный рассказ Френка. - И где это только у вас в голове все помещается?

- Здесь, старина, здесь! - говорил Френк, ударяя себя ладонью по лбу.

- Скажите, пожалуйста, господин Долори, а почему на острова приехали военные?

- Кто?

- Военные люди... Я, правда, не очень разбираюсь в чинах, но мне кажется, что это какие-то генералы...

Френк удивился. Нет, он не видел на островах генералов. Действительно, почему они здесь?

- И много их приехало? - спросил Френк, как бы проснувшись. Впервые за долгое время он вдруг осознал, что вокруг него течет жизнь, что на острове он не один...

- Право, не знаю, но я видел пять или шесть человек военных...

- Странно, - сказал Френк.

Он быстро зашагал по набережной к вилле профессора Фейта.

Профессора он застал за чтением свежих научных журналов. Вместо ответа на приветствие он пристально посмотрел на своего молодого друга и очень выразительно сказал:

- Мне за вас очень влетело...

- За что?

- За вашу болтливость... - Фейт горько улыбнулся. - Нашлись люди, которые в вашей радости усмотрели угрозу нашему приоритету.

Френк вспыхнул.

- Ну, знаете! Если будет все повторяться, как с атомной энергией - эта идиотская секретность" подозрительность, взаимное недоверие, то...

- То что?

- То я не понимаю, для чего мы занимаемся научными исследованиями.

Профессор подошел к Френку.

- А не кажется ли вам, что мы с вами оторвались от жизни и потонули в вычислениях и опытах? Вот новые номера "Физического обозрения". В них нет и намека на наши статьи. А ведь мы отправили их три месяца назад.

Покопавшись в ящике, он достал большой пакет и протянул его Френку.

- Вот они... сегодня вернули. Они не ушли дальше почтового отделения на острове Овори.

- Странно...

Френк растерянно вертел в руках толстый пакет.

- Нет, не странно. Мы с вами и не предполагали, что здесь давно организована цензура, личная цензура господина Саккоро...

- Но это же черт знает что! - вспылил Долори. - Ведь когда мы начинали работу, условия были совсем другие. Наука есть наука и...

- Да, да, да... Я все помню. Но вот сейчас стало известно, что аналогичной проблемой, и не безуспешно, занимаются русские. Знаете, кто у них руководит работами? Профессор Котонаев, тот самый, который несколько лет назад опубликовал ряд блестящих статей по релятивистской квантовой электродинамике...

- Очень хорошо! Значит, у нас есть достойный соперник, и мы можем с ним помериться силами!

- Ох, Френк! Дело куда сложнее, и нам нужно с вами крепко подумать. А пока что господин Саккоро приказал мне, чтобы я запретил вам рассказывать о ваших успехах первому встречному-поперечному.

Френк опустился в кресло.

- А военные?..

- Ну, положим, это только бывшие военные, выряженные в балаганную форму вооруженных сил Лас Пальмас. Они-то и прибыли сюда по приглашению Саккоро, чтобы навести порядок. Наши исследования должны сохраняться в тайне.

- Тайна? Что за чепуха? Какая это тайна, если об этом знает любой грамотный физик! Ядерные исследования даже в нашей области давным-давно никакая не тайна!

- Тем не менее они настаивают на сохранении тайны.

- Но ведь мы работаем не в правительственном, а в частном исследовательском центре. Для чего, затеяв такое дело, Саккоро понадобилось играть в какие-то тайны!

- Саккоро говорит, что ему было бы очень приятно обогнать русских. Это, говорит он, предмет его, если хотите, личного тщеславия.

- Звучит не очень убедительно.

- Вот именно, Френк. Поэтому-то нам и нужно с вами хорошенько присмотреться и обо всем подумать.

5.

Из всех иностранцев, работавших у Саккоро, на острове Лас Пальмас разрешили жить только одному - Родштейну. Во-первых, как экспериментатор он всегда должен был находиться вблизи своих установок, а во-вторых, учитывая его беспринципность и жадность к деньгам, почему-то считали, что он надежный человек, не сбежит, потому что ему хорошо платят.

Когда начали изготавливать первые ловушки для антиводорода, Родштейн под руководством Долори переналадил линейные ускорители так, чтобы обеспечить рождение наибольшего числа гиперонов. При очень высоких энергиях гипероны превращались в целый каскад антинуклонов. Реакция протекала в миллиардные доли секунды, и было мало надежды на то, что антинуклоны успеют "слипнуться" в ядра элементов, более тяжелых, чем водород. Пока техники устанавливали счетчики и камеры, Френк и Родштейн обдумывали новые эксперименты.

Пояснял свои идеи Родштейн нехотя, лениво, выдавливая из себя хриплые невнятные слова.

Френк к этому привык и всегда слушал его с огромным вниманием.

- Род, вас не тянет домой? - спросил Френк, когда они во всех деталях обсудили предстоящую серию опытов.

- Тянет, - ответил Родштейн. - Я люблю сушу и ненавижу сумасшедшее солнце и водяную пустыню.

- Мне говорили, что вы собираетесь отправиться в джунгли и начать строительство личного противоатомного убежища.

- Собираюсь. Будьте уверены, вас не приглашу.

Френк беззлобно улыбнулся.

- У вас навязчивая идея. Вы ведь знаете, сколько хороших перемен произошло в мире.

- Перемены, перемены... Не очень-то верю я в эти перемены.

- Вы думаете, государства нарушат свои торжественные обязательства?

- Нет, не нарушат. Атомные и термоядерные атаки объявлены вне закона, во-первых, потому, что пораженную территорию невозможно будет оккупировать. Во-вторых, атмосфера будет так загажена, что на земле вдохнет все живое. В-третьих, тащить термоядерную махину даже на межконтинентальной ракете бессмысленно, так как современная противоракетная техника ликвидирует носитель с его грузом в тот самый момент, когда он оторвется от земли. Я абсолютно уверен, что именно по этим соображениям ядерная война не предвидится.