Андрей Мансуров - Цена предательства

– Внимание! Говорит МакКратчен! Меня кто-нибудь слышит?

Отозвалось несколько голосов – Мвемба, Карлин, Доннер, О,Салливан… Михаил тоже подал голос. Однако сержант почему-то не услышал его. Во всяком случае, при подтверждении приёма его фамилии не назвал.

– Внимание! Если кто слышит меня, но не может ответить из-за повреждений связи, прошу просто помахать рукой. Или – чем можете!..

Михаил помахал. Всем, что двигалось.

– Ага, вижу. С нами ещё и Лавицки. Хорошо. Сбоев! Сбоев! Слышишь меня?

Однако попытки докричаться окончились неудачей: Михаил, видевший, что тело летящего почти рядом бедолаги изогнуто, словно переломлен позвоночник, и чувствовал, что человек не может выжить, получив такие повреждения. Однако передатчики скафандра, и основной, и резервный, упорно не желали транслировать его голос.

Да и голоса остальных быстро затихали: удар оказался очень сильным, и ускорение наверняка им придало нехилое! А радиус действия передатчиков скафандров невелик: пара сотен миль. Однако МакКратчен велел всем держаться:

– Приказываю: экономить дыхание, и ждать без паники – от эмоций и криков быстрее расходуется кислород! Нас спасут! Аварийные маячки-отражатели работают без дополнительного источника питания. Так что возвращение к людям – вопрос времени!

Сержант давал и другие указания, и призывал не расходовать зря, на ненужные разговоры, драгоценный кислород. Михаил, осознающий, что в его случае разговаривать бессмысленно вдвойне, изо всех сил старался расслабиться. Как, наверное, и все.

Взрывы, при которых экипаж раскидывает в разные стороны от погибшего корабля, не являлись чем-то исключительно редким. Нет, такие прецеденты уже происходили. И оснащённые надёжными идентификационными индикаторами-маячками скафандры отслеживались прибывшими спасателями достаточно легко. Вопрос только в том, что пока вокруг идёт бой, спасатели не прибудут – слишком рискованно. Хоть в этих корабликах, вернее даже – шлюпках, и нет человеческого экипажа, а только автоматы. Но!

Никому ведь не хочется быть «спасённым», и через буквально минуты – вновь оказаться взорванным! А спасательные модули-шлюпки – не эсминцы. Брони и защитных полей нет!

Может и не повезти при новом попадании…

Чтоб прекратить головокружение от всё продолжавшегося вращения, Михаил попробовал включить аварийные движки. Они не работали. Движки ориентации – тоже.

Вспомнив про старый «дедовский» метод, он достал из поясного контейнера несколько завалявшихся там неизвестно каким чудом гаек, и что было сил метнул их против направления вращения.

Помогло. Вращение почти прекратилось. Правда, теперь он наблюдал не слишком вдохновляющую картину: навстречу, с довольно-таки приличной скоростью, неслась планета с атмосферой – и не земного типа, а наподобии Юпитерианской! Уж это-то его бортовой блок анализаторов показать не примянул!

Михаил в сотый раз подумал, что лучше бы целой осталась рация. Или движки: можно было бы сманеврировать, чтоб убраться прочь!

Вот так, ругаясь про себя, и в перерывах молясь, он и смотрел добрых полчаса, уже не пытаясь «успокоиться и расслабиться», как стремительно растёт, застилая всё поле зрения, и нависает словно чудовищная закруглённая скала, чёртова жёлто-розовая поверхность, и думая, что ему-то смерть от удушья уж точно – не грозит!..

Осознание собственного бессилия заставляло сжимать и разжимать кулаки и кусать губы. Но это нисколько не помогало, а лишь злило сильней.

Когда вошёл в атмосферу, стал ругаться и вслух. Немного полегчало. На душе. Зато вот тело…

Очень скоро он увидел, как начинает светиться, нагреваясь, чёртова защитная сталюминиевая плёнка внешней оболочки, и ощутил, что жар начинает проникать сквозь все восемь прокладок!

Вскоре пот потёк по лицу, которое даже вытереть оказалось невозможно. Скафандр немилосердно трясло: хоть и «внешние слои атмосферы», а, видать, достаточно плотные!

Михаил, хоть и не верил в приметы, быстренько надиктовал на диктофон кодографа – чёрного ящика скафандра – завещание. Затем уже мог только материться и орать:

– А-а-а!!!..

Потому что только теперь понимал, что пророчат грешникам, и прочим нечестивцам, основные положения Христианской веры!

Когда терпеть адскую боль стало невмоготу, вдруг ощутил характерный толчок, и щелчок захватов буксировочного троса: шлюпка всё же успела!

Лапа механического захвата дёрнулась, и его втянуло в брюхо модуля. Створки захлопнулись, и кораблик дал максимальное ускорение, пытаясь вырваться из цепких лап тяготения планеты-гиганта.

Но этого Михаил уже почти не осознавал: Нагревшийся скафандр продолжал поджаривать его многострадальное тело, и от дикой боли он всё кричал, кричал…

– Михаил! Михаил!!! Капрал Левицки, чтоб тебя черти!.. Проснись же ты наконец! Хватит орать!!!

– А?! Что?.. – до него дошло, что он попросту заснул, – Прошу прощения, сэр. Я, кажется, действительно заснул.

– Кошмар?

– Так точно, сэр! Кошмар.

– Ладно. Не спать, боец. Думаю, осталось немного. Гроза быстро закончится.

Ф-ф-у-у… Услышать голос сержанта и ощутить сырой воздух оказалось таким облегчением… Но что с кошмаром? Давненько он его не…

Проклятье. Эта дрянь обычно снится – к неприятностям.

Ладно, …рен с ней.

Главное – его тогда спасли! Хоть и лечили от ожогов и теплового удара целую неделю…

«Быстро» затянулось на полчаса. Дождь всё шёл, сплошной стеной, и видимость упала до каких-то метров. Хорошо хоть ветер унялся…

– Доннер, ты как там? Волосы промыл «Шулдерсом»? В-смысле, те, нижние?

– А как же. – в голосе Доннера, природная лысина которого часто служила объектом приколов и шуточек остальных, просто бритых, или – стриженных, собственно, тоже чертовски короткой форменной стрижкой, бойцов, не слышалось и капли эмоций. – Так что большой привет от моего …я. Он уже скучает по вашей …це!

Поскольку заняться в такие минуты вынужденной передышки обычно было нечем, все изощрялись в «юморении», и развлекались рассказами про экзотических девочек, особенно запомнившиеся драки в барах, или «эксклюзивно действующее» пойло. Михаил почти все хохмочки и дежурные приколы знал наизусть, поэтому старался не участвовать, или попросту отрубался – как только что.

Не участвовали в «прикалывании» и «самоприкалывании» обычно и О,Салливан, и сержант. Ну, тому по должности положено быть штатным психоаналитиком: пусть бойцы хоть таким, сравнительно безобидным способом, снимают нервное напряжение. Отдыхают. Наслаждаются минутами передышки.

Потому что одно дело – когда сидишь в кабине со шлемом на голове, зная, что не погибнешь в любом случае… И другое – когда вот так, непосредственно! Так сказать, подставляя свой, пусть мускулистый – но личный. Зад.