Алла Конова - Голос вечности

— А где же… где он, Юпитер?..

Они молчали.

— А Солнце? Солнце где? Что все это значит?

Я оцепенела от ужаса. Я больше не спрашивала.

— Это значит, что мы летим прочь от Юпитера и от Солнца со скоростью, очень близкой к скорости света. — Павел говорил тихо.

— Сколько времени мы уже так летим?

— Минут двадцать, наших. А сколько прошло на Земле — не знаю. Никто не знает.

Вошел Сурен. Мягкая черная прядь прилипла к его вспотевшему лбу. Он сделал несколько шагов нам навстречу. Движенья у него замедленные и до предела усталые.

Павел и Саша повернулись в его сторону. Они молчали, они ждали. И Сурен непривычно вяло заговорил:

— Я испробовал все. Ускорение выше всяких норм. Хорошо, что оно хоть остается постоянным. Стабилизаторы все равно сработают. И мы перестанем ощущать эту страшную тяжесть. Но космоплан…

Жутко об этом думать. Но если действовать, все выглядит иначе.

Гибель еще далека, пока она не подступила к нам вплотную. Мы ясно ощущаем будущее. А то, что оно совершенно неведомо нам… Так разве все мы, еще на Земле, не стремились помыслами в неизвестное?

Катастрофа сблизила нас, как сближает смертельная опасность.

Раньше, когда мы рассчитывали на семь месяцев экспедиции, нас связывало общее дело. На Земле находились дорогие нам люди, мы знали, что вернемся к ним, а это незабываемое время потускнеет.

Но сейчас…

До самого последнего дыхания нас будет только четверо. Я Павла называю по имени и на ты, как будто он и Саша вдруг оказались моими детьми, такими же родными, как и Володя. И Сурен мне очень дорог.

У Юпитера мы были другими, чем на Земле… А здесь, среди абсолютной обреченности, мы стали иными, чем у Юпитера.

Только Павел такой же, как и раньше. То же увлечение, та же страстность. Признаюсь, я была даже неприятно поражена: что это за человек?! Неужели сам процесс познания для него самоцель?! Проникновение в тайны мира только ради самого проникновения! Но скоро я поняла: он фантастически верит в могущество человека и абсолютно убежден если не в нашем возвращении на Землю, то в возможности связи с ней. Я подозреваю даже: тот опыт у Юпитера оставил после себя след. Но об этом Павел молчит. Значит, он еще не совсем уверен или не вполне разобрался. Но на результаты опыта возлагает большие надежды.

Мне кажется, что и меня новое положение сравнительно мало изменило. После смерти Володи собственная жизнь перестала иметь для меня большую цену. И теперь ничего не изменилось. Я сейчас очень нужна моим товарищам. А если будет связь с Землей, я многое смогу сделать и для людей.

А Саша и Сурен изменились. Это особенно заметно было в первые дни. Потом все вошло в свою колею. А сначала…

Я еще на Земле ознакомилась с биографиями тех, кто должен стать моими пациентами. Их состояние, их психика — это одна из задач экспедиции. И мне поручено решить ее.

Сурен Арутюнович — баловень судьбы. Единственный сын крупного партийного работника, он с детства жил среди внимания и достатка. Мальчика любили, немного баловали, но, главное, по-настоящему воспитывали. В его жизни не было срывов. Он прекрасно учился. Потом стал выдающимся инженером, женился, прекрасный семьянин. Он немного снисходителен к людям, потому что привык быть всегда на виду, как привык к хорошей одежде. Но прежде всего он инженер, упорный, всегда в поисках.

Сейчас он дотошно следит за собой, за своим костюмом, ногтями, волосами… Я понимаю: он старается отвлечься.

А Саша не знал ни отца ни матери, вырос в детдоме, проказливый и немного насмешливый мальчишка. И когда я вижу его застывшего в одной позе, такого безразличного к своей собственной особе, мне хочется обнять его за плечи и сказать:

— Ничего, мой родной! Будущее пока еще за нами!

Он только на год старше моего Володи.

В их лицах, Сурена и Саши, есть что-то… Что? Растерянность? То и не то… Апатия? Безнадеждность? Нет! Не то Тоска? Может быть. Вера в будущее? Очень мало, это подогревается искусственно. Боль по невозвратимо утерянной Земле? Да, есть. Но есть и сила Они из тех, кто с детства активно врывается в жизнь, кто ищет боя и для кого битва — необходимейшее.

И мне отрадно, что это последнее с каждым днем все нарастает и нарастает.

Жизнь среди бесконечности становится буднями.

Крошечная кабина. Она совсем не напоминает огромные солнечные лаборатории, где я работала десять лет тому назад.

Синтезировать белки мне поможет хлорелла, маленькая одноклеточная водоросль. Это очень неприхотливое растение, оно хорошо усваивает энергию света и исключительно быстро размножается Белки хлореллы состоят из полного набора аминокислот, необходимых для питания, в ней много витаминов; углеводов и других ценных веществ.

Хлореллы мало. Хотя с Земли мы взяли ее изрядный запас. Она играет значительную роль в нашем рационе Но мы совсем не рассчитывали путешествовать многие годы!

Невыполнение хотя бы одного из заданий Павла обесценивает работу остальных и неизбежно ведет к гибели.

И мы работали, мы даже не встречались…

Четкая, размеренная жизнь: работа — питание — сон — работа — необходимый минимум физических упражнений.

Режим, строгий режим. Иначе нервная система сорвется, выйдет из повиновения, иначе упадет трудоспособность.

Кроме хлореллы, мой главный союзник-микроорганизмы. И первое, с чего я начала, — разведение культур микробов. Хорошо, что материала оказалось у меня больше чем достаточно. Проследить на простейших влияние Космоса было одной из моих задач у Юпитера. Я взяла очень много подопытного материала. И сейчас отбирала нужное мне. Микробы чувствовали себя на космическом корабле превосходно, нисколько не хуже, чем на Земле. Надо найти только для них самую благоприятную среду, повести их развитие в нужном направлении.

Однажды Павел Николаевич пригласил нас всех в салон. На минуту приоткрыл жалюзи на окнах. Мы оглянулись, в сплошной темени мерцали одинокие тускло-красные вспышки. И казалось, одна из них — наше Солнце.

Саша высказал это:

— Кто может сказать правду о тяготении? Может быть, оно и сейчас направляет нашу ракету? Скорее всего именно так и есть. Мне кажется, очень велика вероятность того, что мы летим к центру Галактики, куда-то туда, к созвездиям Стрельца, Скорпиона или Щита. И может быть, одна из звезд…

Он осекся. Но я поняла, он хотел сказать: и может быть, какая-нибудь звезда вот этих созвездий — поглотит нас…

— Я вас собрал сюда не для того, чтобы предаваться мрачным мыслям. И приоткрыл завесу в Космос не для того, чтобы напомнить о нашей обреченности…