Гарднер Дозуа - Рыцарь теней и призраков

Они сидели за столом, не глядя друг на друга, и сгущавшееся молчание наполняло комнату, как вода - пруд, пока они не очутились на дне этого пруда, в глубокой, неподвижной воде.

- Он не поклонник культа, Чарли, - выговорила наконец Эллен, не поднимая головы - Он любитель. Создание, увлеченное своим хобби. Его хобби, которому он страстно привержен, это люди.

Она почти нежно улыбнулась.

- Они более эмоциональны, чем мы, Чарли! И очень остро все чувствуют, глубоко, можно сказать, непомерно - они на это запрограммированы. Именно по этой причине он хочет взять с собой людей. Он будет тосковать по ним, если они останутся здесь. Потому что больше не сумеет с ними играть. Придется найти новое хобби!

Эллен вдруг резко вскинула голову.

- Только не упусти своего шанса! Мы должны быть благодарны ему за одержимость! Поверь, очень немногим искусственным интеллектам есть до нас дело. Большинство вообще старается нас не замечать. Баки Баг другой. Он просто помешан на людях. Если бы не он и еще несколько кларкистов, нам никогда бы не предложили полет к звездам!

Цудак заметил, что она говорит о механизме как об одушевленном существе и в голосе звучит истинная глубокая симпатия. Так они любовники или это всего лишь собачья преданность своему хозяину?

"Не хочу знать!" - подумал он, решительно подавляя спазм первобытной ревнивой ярости.

- Неужели это так важно? - с горечью спросил он, чувствуя, как голос становится все более хриплым. - Подумаешь, большое дело! Уговорить какие-то машины взять нас к звездам. Просить подвезти? Выступать в роли домашних животных, которых берут из милости? Убедиться, что они чуточку приоткроют для нас окна, когда припаркуют космический корабль?

Эллен вспыхнула, но после недолгой внутренней борьбы взяла себя в руки.

- Неудачная аналогия! - зловеще спокойно процедила она. - Не стоит думать о нас, как о собаках в увеселительной поездке. Лучше считай нас крысами на океанском лайнере, или тараканами в самолете, или даже личинкой насекомого в углу упаковочного ящика. И неважно, насколько искренне они хотят взять нас с собой. Главное, что мы полетим! Каковы бы ни были их мотивы для путешествия туда, куда они отправляются, у нас своя программа. Взяв нас в полет, они помогут расширить нашу биологическую зону в применении к таким окружающим средам, которых мы не надеялись достичь... ну да, совсем как крысы, добравшиеся до Новой Зеландии в трюмах судов.

Она помолчала и продолжила:

- При этом не имеет значения, что не крысы строили корабли и прокладывали маршруты: важно то, что сами они никогда в жизни не достигли бы этих берегов. Баки Баг обещал оставлять небольшие группы колонистов на каждой обитаемой планете, которую мы откроем. Он заранее чувствует себя покровителем таких колоний и считает это весьма остроумным. Но не все ли равно, зачем он это делает? Свиньи распространились на всех континентах, потому что люди хотели их есть: плохо для отдельных свиней, но в целом крайне полезно для вида, который распространился по всей земле и экспоненциально увеличил свою биомассу. И, подобно крысам или тараканам, от людей, проникших в определенную среду, избавиться так же трудно. Какие бы побуждения ни владели искусственными интеллектами, они помогут внедрить человечество на огромном количестве планет и звезд, независимо от того, делают они это сознательно или нет.

- И это ты считаешь высшей судьбой для человеческой расы? - усмехнулся старик. - Быть тараканами, шуршащими за обоями в каком-то машинном раю?

На этот раз Эллен не сумела сдержаться:

- Черт возьми, Чарли, у нас нет времени для вздора! Нам не по карману достоинство, гордость и тому подобная роскошь! Мы говорим о выживании вида.

Она круто развернулась лицом к нему. Он собрался сказать что-то, хотя еще сам не сообразил, что именно. Но ее уже понесло:

- Мы обязаны убрать человеческую расу с Земли! Любым способом! Больше мы не имеем права держать все яйца в одной корзине! Слишком много силы и знания сосредоточено здесь и только здесь. Сколько осталось до того, как один из Новых Людей решит уничтожить Землю в какой-нибудь очередной безумной игре, которую затеет, возможно, даже не понимая, что все, творимое им, реально? У них есть возможности это сделать. Сколько осталось до того, как другие искусственные интеллекты замыслят извести человеческую расу, для того чтобы расчистить место, или сделать своеобразное "эстетическое заявление", или по какой-то иной причине, которую мы понять не в силах? Для них совершить все это так же просто, как поднять руку. И не только для них. Любой способен уничтожить мир в наши дни, даже отдельные граждане, имеющие доступ к нужной технологии. Даже телесные, если зададутся такой целью.

- Но... - начал он.

- Никаких "но"! Кто знает, что произойдет через сто лет? Через двести? Через тысячу? Может, наши потомки снова станут хозяевами, догонят искусственные интеллекты или даже превзойдут их? Может, наши судьбы разительно изменятся. Может, мы выработаем нечто вроде симбиоза с ними. Всякое может случиться. Но прежде чем наши потомки получат шанс на какую-то судьбу, они должны выжить! В этом случае перед ними открываются такие возможности выбора, представить которые сейчас крайне трудно. Но если человечество вымрет, о каких возможностях можно говорить?

Волна усталости нахлынула на него. Цудак бессильно обмяк на стуле.

- Есть вещи куда более важные, чем выживание, - обронил он. Эллен замолчала, пристально глядя на него. Она раскраснелась от гнева, на лбу выступили крошечные капельки пота, волосы слегка растрепались. Он ощущал запах ее плоти, резковатый мускусный аромат тела, густой, пряный, донесшийся сквозь сорок потерянных лет, ударивший в скрытый центр мозга, для которого время не значило ничего, который не сознавал, что его владелец уже очень стар и что прошло целых сорок лет с тех пор, как до него в последний раз доносилось это сильное потаенное благоухание.

Мощный прилив желания подкрался и захватил его так неожиданно, что Цудак неловко отвел глаза. Как совестно, что она увидела его таким угасающим, сморщенным, сгорбленным, уродливым. Старым.

- Ты снова собираешься отказать нам, верно? - выдохнула она наконец. Черт возьми! Ты всегда был самым высокомерным, упрямым сукиным сыном на свете! Вечно доказывал свою правоту. И, что хуже всего, всегда считал себя правым! Не терпел ни возражений, ни компромиссов!

Она раздраженно тряхнула головой.

- Будь ты проклят! Неужели ты хоть раз в жизни не способен признать свою неправоту? Хотя бы раз!

- Эллен, - пробормотал он и, тут же осознав, что впервые за сорок лет произнес ее имя вслух, впал в некое подобие ступора. Потом вздохнул и начал снова: - Ты просишь меня предать мои принципы, все, что я отстаивал, разрушить собственными руками построенное мной...