Владимир Клименко - Тень вечности

За последний год Искандер обзавелся не только мастерской, но и подержанной "Нивой". С утра он послал Диброва в магазин со списком продуктов, а сам за это же время сгонял к родителям и захватил с собой отца. - Старик нам не помешает, наоборот. Пока рыбачим, он и обед сготовит, и в саду покопается. До дачи было езды минут сорок. Вырвавшись на шоссе, Искандер разогнал "Ниву" до сотни, но почти сразу сбросил скорость - сверток с основной трассы не располагал к лихачеству. Когда-то недалеко от Султановых была и родительская дача Дибровых. Дорога знакомая. Да и без дачной жизни хватало более ранних воспоминаний, связанных с этими местами. На маленькой старой пристани часто брали лодку, переправлялись через Белую, входили в устье Дёмы и купались до мелкой дрожи в теплой темной воде. И рыбалка всегда здесь была замечательная. Владимир вспомнил Аксакова, который, описывая Дёму, утверждал, что ужение, как процесс, теряет на этой речке всякий смысл - не успеешь закинуть удочку, клюет. Сейчас, правда, не то. Понастроили заводов, рыбы стало мало. В самой Белой не то что стерлядь, лещи повывелись. А те, что выжили, воняют керосином. Отец Искандера, Талгат Садыкович, почему-то своей невозмутимостью напоминавший Диброву японского самурая, всю дорогу просидел молча, зато сам Искандер не замолкал ни на минуту. - Шоссе до аэропорта построили - мировая трасса. Можно гнать на предельной, лишь бы мотор выдержал. У вас в N-ске есть такое шоссе? - У нас хуже, - сознался Владимир. - То-то же! А природа! Это же красотища неописуемая! Смотри, какой лес. - Хороший лес, - соглашался Дибров. - Что ты мне все показываешь, я и без тебя тут каждое дерево знаю. - Уехал, - ворчал Искандер. - Эмигрировал. Что ты потерял в этой Сибири? Разве там есть такая природа? - Такой нет, есть другая. - А солнце, а воздух! - не отставал Искандер. Дибров облегченно вздохнул лишь тогда, когда вырулили к дачам и ухабы поумерили у Султанова дар красноречия. Двухэтажный домик стоял недалеко от воды - до Дёмы метров сто, не больше. Сад сильно разросся, яблони стали громадными, участок трудно узнать. Прежними остались только раскидистые ивы, далеко отстоящие друг от друга на обширном лугу между дачами и железной дорогой. Дибров вспомнил, как он проходил мимо этих ив в утреннем или вечернем тумане, когда луг и деревья приобретали неизъяснимую таинственность - сладко защемило сердце. "Ты об этом мечтал? - спросил сам себя Дибров. - Так пользуйся!" Он бестолково побродил по участку, сунулся помогать Талгату Садыковичу, но был отстранен от работы, как гость. На втором этаже посмотрел этюды Искандера, пока тот возился с машиной, и через полчаса был призван для похода на реку. Рыбалка, конечно, была придумана лишь как повод. Всерьез добычей рыбы никто заниматься не собирался, но так хорошо посидеть на берегу, посмотреть на медленно текущую воду, подумать, поговорить. Неожиданно клюнуло сразу, лишь только с обрывистого берега Дибров забросил в омуток снасть. Опять вспомнился Аксаков. Вытащив полосатого ерша величиной с указательный палец, Владимир вошел в азарт, который через двадцать минут угас сам собой - клев прекратился. Искандер за все это время, так и не размотав удочку, просто тихо сидел рядом. Вернулись ко вчерашнему разговору. - Думаешь, все дело в пайцзе Чингиса? - Скорее всего, нет, - Дибров нашел рогатинку и пристроил удилище на вечный прикол. - Важно узнать, что вообще произошло со всеми, кто был в экспедиции. Пока известно только об изменениях в судьбе Лазаревой и Шахрутдинова. Завтра к нему наведаемся. И еще мне не дает покоя мальчик. - Мальчишку надо поймать! - Еще чего, разве он заяц. Охоту на него устроим? - Запросто. Будем ходить вместе, но не рядом. Как только появится, я захожу с одной стороны, ты... - Ловко придумано. Еще ружье с собой возьми. - Я хотел как лучше, - обиделся Искандер. - А что это за Тома такая? - спросил Дибров, чтобы сменить тему. - У тебя на двери от нее записка. - Тома как Тома. Тоже художница, между прочим. А разве у вас девчонки в Сибири хорошие есть? - Искандер вновь сел на любимого конька. - Здесь у нас... - У нас, у нас, - передразнил Владимир. - Седина в бороду, а бес... - Нет у меня никакой бороды, - находчиво ответил Искандер. - Плохо растет. Такой вот совсем небородатый татарин. А девчонок наших обижаешь зря. Вспомни сам подруг юности - почти все повыскакивали замуж за иностранцев. Мы-то, дураки, их тогда не ценили. - Да? - удивился Дибров. - Точно, - Искандер стал загибать пальцы. - Люська в Штатах, двое детей уже. Светка в Германии. Потом, Валентину помнишь? Так вот она тут еле-еле в пединституте училась, вышла замуж за француза, уехала в Париж, окончила Сорбонну. Эльвира тоже в Париже, правда, замуж вышла по объявлению, но ведь устроилась. Если всех вспоминать, пальцев не хватит. Диброву пришлось согласиться, что их девчонок расхватали, как горячие булочки на базаре. На том и примирились. Неудачная рыбалка не испортила настроение. Ерша пришлось отпустить, толку от него никакого. Когда вернулись на дачу, Талгат Садыкович действительно приготовил ужин, нарвал с огорода зелени и даже расставил на столе тарелки. Искандер предупредил, чтобы отцу Дибров наливал поменьше - сердце. Но тот запротестовал и, заручившись обещанием, что матери ничего не скажут, хватил сто граммов залпом. В сгущающихся сумерках и деревья, и река преобразились. Кроны тополей на берегу размыли тени. Талгат Садыкович, выпив, стал вспоминать военную молодость. Диброву про войну слушать было скучно, но он согласно поддакивал и наливал, а потом проникся беседой и, желая что-то спросить, неожиданно для себя брякнул: - Солдат Талдыкович! Искандер только хрюкнул, подавливая смех, а Талгат Садыкович, похоже, так ничего и не заметил. Когда стемнело окончательно, все вдруг решили, что грех сидеть на веранде, надо искупаться. Владимир бухнулся в чернильно-черную воду, отплыл подальше - с обоих берегов небо почти закрывали ветки деревьев, оставляя узкий прогал лишь на самой середине реки, где кривой саблей воинов Чингиса блестел молодой месяц.

- Я хорошо знаю эту мастерскую, - Искандер гнал "Ниву" вниз по Революционной, поминутно чертыхаясь - движение было плотным, как будто весь город решил внезапно пересесть на колеса. - Заведение для богатеньких. Там сплошь одни иномарки. Ремонт, сигнализация. Действительно, вся площадка перед воротами мастерской оказалась забитой "Тойотами" и "Хондами", несколько джипов, пара "Мерседесов" и "Вольво". "Жигулей" не видно. - Ну вот, я же тебе говорил! Машин собралось прилично, но ворота оставались закрытыми. Неужели такая очередь? Пока Искандер дергался по площадке, ища место, куда можно приткнуть машину, Дибров вышел, достал сигареты. Тесновато для такого количества клиентов, дела у Шахрутдинова идут неплохо. Он уже собрался пройти к воротам и выяснить, здесь ли хозяин, когда вдруг увидел знакомую фигурку мальчика. Тот стоял, опершись на металлическую трубу ограждения, как на деревенскую изгородь. Поза самая свободная, нога выставлена вперед, локти отведены. Владимир от неожиданности чуть не прижег себе нос огоньком зажигалки, но потом решительно направился к давнему знакомцу. Мальчишка сразу убрал локти с ограждения, напрягся. - Не бойся, - еще издали крикнул Дибров. - Я тебе ничего не сделаю. Мальчишка усмехнулся. Улыбка вышла нехорошей, злой. - Ты - бойся! - крикнул он в ответ и ткнул в сторону Диброва грязным пальцем с обломанным ногтем. - Нехорошо. Надо отдать. Тема была знакомой, но от этого не более понятной. Дибров уже совсем изловчился схватить своего преследователя за руку, как тот ловко поднырнул под ограждение и уже с другой стороны, чувствуя себя в безопасности, сказал: - Поедешь и отдашь. А то будет, как... - он мотнул головой в сторону ворот, не очень спеша прошел между машинами и скрылся за углом. - Что, он? - только и успел крикнуть в самое ухо Диброву подоспевший Искандер. - Догоним? - Остынь! Если мои догадки правильные, его все равно не поймать. - Есть догадки? - Есть, но смутные. Давай лучше наведаемся к хозяину. Шахрутдинова звали Робертом. Такое вполне англоязычное имя плохо сочеталось с фамилией, но Дибров привык, что со школы его окружают Венеры, Дианы, Марсы, Артуры и Оскары. Тяга в татарских и башкирских семьях называть детей поизысканнее была неистребимой. Наиболее нетерпеливые клиенты также уже толпились возле заветной железной калиточки - мастерская открывалась обычно в восемь, а сейчас шел уже десятый час. - Это безобразие! - возмущалась яркая молодая блондинка. Ее "Вольво" стоял к воротам ближе остальных машин. - У меня на двенадцать назначена встреча, а я здесь минут сорок торчу впустую. - А вы звонили? - вежливо осведомился Дибров. - Звонила, не открывают. - Можно, я попробую? - Искандер протолкался вперед и ткнул пальцем в кнопку звонка. - Буду держать, пока не откроют, - пообещал он блондинке. За воротами слышались какие-то звуки, явно указывающие на то, что люди там есть, но открывать не спешили. - Так будут сегодня принимать или нет? - закричал кто-то из собравшихся. Вопль отчаянья возымел действие. Правда, ворота так и не открылись, но из двери на площадку вышел мужчина лет сорока, судя по виду, мастер. Лицо его выглядело растерянным. - Сегодня у нас закрыто, - сознался он. - Непредвиденные обстоятельства. Просим извинить. - А раньше нельзя было предупредить? - не удержалась блондинка. - Сколько простояли зря. - А завтра? - спросил кто-то. - И завтра, скорее всего, тоже. - Да что случилось-то? - Дибров стоял с мастером совсем рядом и видел, что тот явно нервничает. - Хозяин вчера вечером разбился на своей машине. Сейчас в реанимации. Авария не выглядела рядовой. Если бы Шахрутдинов спьяну просто врезался в столб, это еще было бы можно как-то понять. Но по дошедшим подробностям, ночью, мчась по проспекту, он не заметил снятого ограждения, отделявшего проезжую часть от трамвайной остановки. Его "двухсотый "мерс" благополучно перескочил поребрик и влетел прямо в подземный переход. К счастью, из-за позднего времени переход был пуст, но машина, так и не задев ступеней, рухнула вниз и воткнулась в бетонную стену. Чудо, что после такого удара шофер еще остался жив. - Знаешь что, - сказал Дибров, лишь только они сели в машину, - давай жми к Лазаревой. - Ты это чего так испугался? Думаешь, и с ней что-нибудь может случиться? - Не думаю, а уверен. Мальчик предупреждал. Про то, что предупрежден и он сам, Дибров промолчал. - Мальчик, мальчик, - Искандер наконец выбрался с тесной стоянки. Поймать и выпороть. - Как бы он нас сам не выпорол, - только и сказал Владимир. Едва войдя в институт, Дибров сразу почувствовал, что атмосфера здесь накалена. Рабочий день был в самом начале, но обычно пустоватые коридоры гудели от голосов сотрудников, почему-то покинувших свои комнаты и собравшихся группками. - В это невозможно поверить! - услышал Дибров, проходя мимо живо обсуждавших свои проблемы археологов. - Что угодно, но только не это! Ага, началось! Владимир спешил к приемной, но на пути был перехвачен профессором Шиловским, своим преподавателем по университету. Тот совсем не удивился, встретив бывшего студента, хотя они и не виделись лет десять. Лысый, в мятом пиджаке профессор ловко поймал Диброва за рукав и, склонив голову набок, отчего приобрел еще большее сходство с марабу, возбужденно крикнул: - Какой позор для института! Сегодня в три общее собрание! Буду голосовать против! Против чего или кого будет голосовать Шиловский, Дибров выяснять не стал. Он вежливо высвободил рукав из цепких профессорских пальцев и все-таки добрался до заветной цели. Приемная была закрыта. Владимир дернул ручку, потом постучал. Пробегавший мимо юноша молча ткнул пальцем в сторону замочной скважины и только тогда Дибров увидел, что дверь опечатана. Большая сургучная печать, листок бумаги - не заметить этого казалось невозможным. Дибров вытер со лба пот. - Где директор? - переходя от одной группы разговаривающих к другой, начал он спрашивать сотрудников, но те в основном лишь пожимали плечами. В отделе кадров на вопрос о домашнем адресе Лазаревой у него потребовали документы и, внимательно изучив паспорт, отправили восвояси с отказом и пожеланием держаться от института подальше. Теперь Дибров пожалел, что сбежал от профессора - надо было перекинуться с ним хотя бы парой слов и узнать, в чем дело, не спрашивать же о том, что произошло, у совершенно незнакомых людей. Но Шиловского нигде не было видно. Выйдя из института, он подошел к машине, где его безмятежно дожидался Искандер. - Все в порядке? - Спасибо зарядке, - мрачно отозвался Дибров. - В том-то и дело, что нет. Даже не знаю, что делать. Последний шанс - позвонить Лазаревой домой. Вдруг - повезет. Ему повезло. Трубку взяла сама Ирина. - Ну что, дождалась? - жестко спросил Дибров вместо приветствия. Подъехать к тебе можно? - Приезжай, - потерявшим всякое выражение голосом ответила Ирина и назвала адрес.