Кеннет Балмер - Солнца Скорпиона

Тодалфемы подарили мне приличную тунику из белой ткани и сумку, в которую положили любовно завернутый в листья запас батонов хлеба, немного сушеного мяса и фрукты. За спину я повесил обильно усыпанную палинами ветку. После чего, обмотав вокруг пояса скатанную кольчужную рубашку и наголовник и с мечом, висящим на паре ремней у меня на боку, в сандалиях на ногах, я тронулся в путь.

Они вышли проводить меня всей толпой.

— Рембери! — попрощались они. — Рембери, Дрей Прескот!

— Рембери! — крикнул я в ответ.

Я знал, что если попытаюсь сейчас выбрать какой-то другой курс, меня тут же вышвырнут обратно на Землю. Хотя мне очень хотелось устремиться на всех парусах к Делии, хотя я до безумия жаждал снова заключить её в объятья — я не смел сделать ни одного явного шага в её направлении.

Я угодил в капкан каких-то планов Звездных Владык или Савантов — хотя подозревал, что эти спокойные, серьезные люди желали мне добра, хотя они и выставили меня из рая. И был уверен: стоит мне попытаться подняться на борт корабля, идущего в Вэллию, как меня немедленно поглотит та окутывающая голубизна, а очнусь я в каком-нибудь отдаленном краю Земли, планеты, на которой родился.

Поскольку меня не снабдили ни зоркой, ни вавом — верховыми животными Великих Равнин Сегестеса, — мне пришлось идти пешком. Так я и прошагал почти все шесть буров.[9]

Будущее меня совершенно не заботило. Этот раз отличался от всех других разов, когда я шел навстречу опасностям и приключениям. Я мог попробовать наняться в солдаты. Мог устроиться матросом на корабль. Это не имело значения. Я знал, что силы, игравшие мной и гнавшие меня неизвестно куда, направят меня совершить то чего они там для меня наметили.

Не обвиняйте меня. Если вам кажется, будто меня радовал такой оборот дела, то вы прискорбно заблуждаетесь. Меня вынуждали забыть о том, что мне было всего дороже в этих двух мирах. Я более-менее примирился с мыслью, что мне никогда больше не вернуться — мне этого не разрешат — в Афразою, Город Савантов. На Земле и Крегене мне требовалось лишь одно — моя Делия Синегорская. Однако я был уверен, что стоит мне сделать хоть один шаг в её сторону, как манипулирующие моей судьбой силы небрежно выбросят меня обратно на Землю. Меня переполняли злость и жажда мести. И я отнюдь не лучился от счастья, когда вышел в смешанном свете двух солнц, чтобы отыскать город поклонников Гродно. Человеку или зверю, что могли попасться мне на пути, стоило поберечься и вести себя смирно, когда я шел мимо.

Побережье выглядело странно пустынным, словно вымершим.

Двигаясь вдоль берега, я не миновал никаких селений, никаких рыбацких деревушек, ни одного даже мелкого городишки, ни одного хутора, который бы окружали росшие в изобилии деревья. Пышная растительность сопровождала весь путь моего следования; в воздухе витал волнующий запах моря, соленый и острый. Зеленое и красное солнца изливали свои опалиновые лучи на ландшафт и блистающий простор голубой морской глади. Но за все время пути я не встретил ни одной живой души.

Когда предоставленная мне тодалфемами провизия подошла к концу, я воспользовался умениями, приобретенными в бытность мою кланнером, и поохотился для пополнения провианта. Вода в ручьях и родниках казалась столь же сладкой на вкус, как и эвардовское вино из Зеникки. По пути я медленно работал над длинной кольчугой, расшивая соединенные звенья вдоль позвоночника и по бокам и соединяя их заново кожаными ремешками, чтобы получить более широкую кольчужную рубашку. С работой этой я не спешил, и шагал тоже не спеша. Если эти навознобрюхие Звездные Владыки хотели, чтобы я делал за них грязную работу, то сроки буду устанавливать я сам.

Я не мог быть уверен, что организовали все это именно Звездные владыки. Однако я испытывал уверенность, что если бы они не желали моего путешествия туда, куда сейчас лежал мой путь, то уже давно остановили бы меня. Как мне представлялось, Саванты, каким бы таинственным могуществом они не обладали, не могли, в конечном счете, навязать свою волю Эверойнай, Звездным Владыкам.

Кто вынуждал меня лечь на этот курс, не имело значения. (Я не сбрасывал со счетов возможность появления на арене боевых действий и конфликтов, совершенно недоступных моему пониманию, какой-то третьей силы). Главное было то, что на Крегене меня использовали. Меня использовали в Зеникке для свержения Наизнатнейшего Дома Эстеркари. Я добился этого, став по ходу дела князем Стромбора. А затем в миг победы, когда я собирался обручиться с моей Делией, меня перебросили обратно на Землю. О да, меня использовали — как хитрый и неумелый капитан использует своего старшего помощника, заставляя того выполнять работу, выходящую далеко за рамки его служебных обязанностей. Так что я хорошо помню тот миг, когда шагал вдоль цепочки невысоких утесов над морем, над гладью внутреннего моря Турисмонда, при свете двух солнц, а соленый бриз дул мне в лицо. Если уж меня и должны использовать в качестве того, кого современный мир, мир двадцатого века, называет аварийщиком, то я буду аварийщиком для Звездных Владык, Савантов или кого там еще, но на своих условиях.

Ничто сделанное мной не должно быть помехой поставленной мной цели найти Делию. Но, равным образом, я ничего не мог предпринять для её поисков, пока не разберусь с наличной задачей. И потому я, соответственно, шагал вперед — если не с легким сердцем, то, по крайней мере, не слишком угнетенный душевно. И я жаждал столкнуться со сталью в руке с каким-нибудь осязаемым противником.

Прежде моя жизнь не была особо счастливой. Счастье, как я имел склонность думать в те давние дни, — это своего рода мираж, который видит в пустыне умирающий от жажды. Я нашел много чудесного и приятного среди своих кланнеров и приложил немало усилий, чтобы завоевать Делию на-Дельфонд только для того, чтобы потерять её в тот самый миг, когда добился успеха. Мне хотелось бы знать, буду ли я когда-нибудь в состоянии сказать вместе с мистером Ратующим-за-Правду из «Пути Паломника» Бэньяна: «С огромным трудом я добрался сюда, однако не сожалею теперь обо всех тех тяготах, с коими столкнулся, дабы прибыть туда, где сейчас нахожусь».

Проходил день за днем, а я все не видел никаких следов человеческой жизни. Единственным событием было то, что я уклонился от столкновения со стаей грундалов. Посмотрев на пустынное море, я зашагал через безлюдную сельскую местность.

Увиденное мной в Ахраме, и те знания, которые я приобрел — в основном за долгие часы чтения в свободное от вахт время — побудили меня сделать крюк в сторону от моря. На картах тодалфемов внутреннее море — или «Око Мира», как оно значилось курсивом на древнем пергаменте — выглядело напоминающим формой боб, сгорбленный на севере и протянувшийся более чем на пятьсот дуабуров[10] с запада на восток. Из-за извилистости береговой черты его усеивали заливы, полуострова, острова и речные дельты. Ширину его было трудно точно измерить, хотя форма боба дает хорошее представление о пропорциях.