Диана Галахер - Темный пришелец. (The Alien Dark)

Геолог имел прекрасные рекомендации дю-агна, который вдруг без предупреждения продемонстрировал наклонности венья-агнов. Значение такого феномена было потрясающим и даже пугающим. В процедуре тестирования детей беев с целью определить схему мышления никогда не случалось сбоев и ошибок. Во всяком случае раньше, подсказал сам себе Тагл.

Меньше чем пять процентов беев испытывали различные затруднения в связи с венья-агн склонностью к абстрактному мышлению. На протяжении их истории побежденные дю-агны, не заснувшие вечным сном, подчинились и объединились в общество победителей. Венья-агны без исключения дрались до последней капли крови или отправлялись в ссылку. Венья-агн ген регрессировал и поколение за поколением подавлялся в беях. И все же медики очень серьезно подходили к выявлению каждой венья-агн особи. Могли ли они проглядеть истинный молекулярный код Стоши?

В смятении Тагл стал копать глубже. Синаптические связи между правым и левым полушариями мозга были остаточными в дю-агнах, но активными в венья-агнах, и поток импульсов по нервным каналам легко можно было распознать с помощью специальной аппаратуры. Возможно, синапсы лишь спали в некоторых особях, способные со временем активизироваться? А если так, то что вызывало возбуждение и вслед за ним проявление иррационального мышления, склонного к фантазиям и догадкам?

Ужасная усталость навалилась на штагна, но он не мог проигнорировать важность вопросов, возникающих в его голове. Верду, похоже, тоже затронул этот процесс.

Когда Стоша и Верда впервые представили на конференции свои теории, Тагл не понял ни смысла, ни серьезности сдвигов в их образе мышления. Теперь он сам строил свои собственные удивительные и тревожные гипотезы. Невозможно, что медики пропустили сразу двух венья-агнов. Процедура была годами отработана до мелочей, и определение схемы мышления представляло слишком большое значение, чтобы дю-агны могли допустить ошибки. Единственное объяснение заключалось в том, что каким-то образом активизировались нервные импульсы обратно в левое полушарие мозга. Тагл должен был узнать о реальности спящих клеток венья-агнов и соответственно при каких условиях возникала реакция в мозге. Чтобы выяснить все это, он нуждался в информации, а Стоша и Верда были примерами скрытых венья-агнов.

У Тагла не оставалось другого выхода, кроме как позволить им вернуться на корабль. Рита тоже сможет прийти обратно.

Она будет жить.

От радости, которую неожиданно почувствовал Тагл, пульс опять участился. Он с трудом боролся с наплывом эмоций. Когда они наконец отхлынули, он от утомления чуть не провалился в черную пропасть гибернации, близкую к смерти. Уникальные биологические процессы, помогающие бею вроде Тагла анализировать проблемы совершенно без предубеждения, не отвлекаясь на поступающую извне информацию, физически сильно изматывали организм. Эмоциональные взрывы, не знакомые ему раньше, подорвали его силы и практически свели на нет запасы его энергии. В мире рождалось мало штагнов. Из них многие становились жертвами умственного перегорания, и Тагл не намеревался присоединиться к ним.

Зная, что слабеет, штагн немедленно вышел из состояния транса и приготовился к нормальному сну. Его чувства напряглись, проверяя, нет ли рядом посторонних; из-за выброса в кровь гормона за время его пребывания в состоянии транса автоматически пробудился первобытный инстинкт самосохранения. Его пульс и дыхание постепенно учащались по мере того, как он погружался в обычный сон.

Тагл расслабился. В уме он прокручивал недавние события. Такую форму транса беи использовали, чтобы просеять и отсортировать полученную информацию без перегрузки мозга.

Он видел "Дан тални", скользящий по поверхности планеты. Внезапно из земли вырвался золотисто-красный язык пламени и поглотил корабль.

Проснувшись в ту же секунду, Тагл попытался снова представить себе картину, но его подсознание блокировало ее. Потрясенный и разбитый, он не мог утихомирить свое отчаянно бьющееся сердце. Пронзительный крик из передней кабины только усиливал болезненное ощущение от его ударов. Освободившись от ремней, которыми он был привязан к сидению, Тагл выбрался наверх.

Чиун сидел с широко раскрытыми глазами перед сверкающим экраном.

— Что такое? — спросил Тагл.

Сквозь прерывистое дыхание пилота с трудом пробивались его слова:

— Там что-то есть! Приборы Гейна показывают это...

Тагл взглянул на горящие лампочки, схватил пилота за руку и рванул его на себя.

— Пошли. Обратно на "Дан тални".

Чиуна не надо было долго уговаривать.

Он помчался впереди Тагла ко второму шаттлу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тагл ловко завел шаттл в док в задней части "Дан тални" и, выключая двигатели, с тревогой посмотрел на Чиуна. Пилот сидел, не двигаясь и не произнося ни единого слова в течение всего перелета с Чай-те 2. Он погрузился в задумчивое молчание и не находил в себе сил сделать хоть что-нибудь с тех пор, как получил послание Гейн ди эта.

"Еще один член экипажа ведет себя как-то странно", — подумал Тагл, нажимая кнопки на контрольном щитке и создавая вокруг шаттла защитное поле. Реакция Чиуна переходила всякие границы, учитывая неопределенность донесения инженера. В нем не говорилось о том, что приборы "Дан тални" точно засекли на орбите корабля какой-то объект, а лишь сообщалось об аномалии неизвестного характера. Несмотря на то что от этого становилось не по себе, подобные вещи порой случались. Газы, микрометеоры, электро-магнетические волны в системах корабля и множество других факторов приводили к неточностям в показаниях приборов. Тем не менее Чиун зациклился на идее, что там непременно "что-то" было, и идея приобрела в его голове значение факта, заставив его нарушить травмо-сон. В здоровом мозгу дю-агна пятно на экране не превратилось бы в несомненное "нечто", а венья-агна эта новость не повергла бы в такое мрачное расположение духа, в котором пребывал Чиун. Пилот, похоже, разрывался между двумя нормами поведения.

Уставший и встревоженный Тагл еще раз проверил систему безопасности шаттла. Отстегивая ремни, он резко обратился к пилоту.

— Чиун!

Пилот мигнул, но выражение его лица не изменилось.

— Мы на "Дан тални". — Откидывая застежки в сторону, Тагл положил свою руку на плечо пилота и сжал его. — Как насчет твоих обязанностей, Чиун?

Сморщившись, Чиун дернул головой и тупо уставился на Тагла. Обрадовавшись, штагн начал его трясти. Остановился он только тогда, когда темно-коричневые глаза Чиуна расширились от ужаса, и взгляд его стал осмысленным.