Питер Филлипс - Сновидения - святое дело

Фактически - что за прекрасное это слово "Фактически - фактически, в столь милой моему сердцу действительности, это и был в самом деле потолок.

Стив Блэйкистон вперив в меня свой настороженный взгляд, снял с моей головы хромированную полусферу, подбитую резиновыми подушечками.

- Спасибо, Пит, - сказал он. - Ровно тридцать минут. Ты подействовал на него быстрее, чем инсулиновая шокотерапия.

Я присел на кровати, стал собираться с мыслями. Он ущипнул меня за руку.

- До сих пор не верится? Да, ты в самом деле проснулся. Мне очень хочется, чтобы ты рассказал обо всем, что делал... но не сейчас. Я позвоню тебе в редакцию.

Я увидел, как ассистент снимает колпак с головы Красвелла.

Красвелл стал часто моргать, затем повернул голову, увидел меня. Лицо его последовательно, одно за другим, приняло добрую полудюжину различных выражений - и среди них не было ни единого приятного.

Затем он рывком поднялся с кровати, оттолкнул в сторону ассистента.

Подонок! Хулиган! - кричал он. - Я убью тебя!

В ответ я только встал рядом со Стивом, кто-то из ассистентов схватил Красвелла за руки.

- Пустите меня к нему - я разорву его на куски!

- Я предупреждал тебя, - тяжело дыша, произнес Стив. - Рви когти отсюда, да побыстрее!

Я не стал дожидаться, что будет дальше. Маршэм Красвелл в кальсонах и нижней рубашке, возможно, и не был столь же впечатляющим физически, как бронзовотелый гладиатор его видений, но мускулатура у него была достаточно прилично развитой.

Все это происходило вчера вечером. А сегодня утром ко мне позвонил Стив.

- Красвелл вылечился, - торжественно объявил он. - Теперь он вполне нормальный, как я или ты. Говорит: понял, что переутомился и теперь будет относиться ко всему гораздо спокойнее, даст себе отдых от фантастики и станет писать в каких-нибудь других жанрах. Он ничего не помнит о том, что происходило у него в уме, когда он был в коматозном состоянии, однако он все никак не может отделаться от весьма странного желания: хорошенько насолить некоему молодому человеку, который лежал на соседней койке, когда он проснулся. Он сам не знает, чем вызвано такое желание, а я не стал распространяться на сей счет. Но все-таки лучше объяснить ему что к чему.

- Наши чувства взаимны, - сказал я. - Мне лично очень не по душе его увлечение различными чудовищами. Что он собирается писать теперь любовные романы?

- Нет. Теперь у него возникло новое помешательство - на вестернах. Сегодня утром он начал разглагольствовать о социальном и историческом значении револьвера системы кольт. Он уже придумал название первого своего рассказа в этом новом для него жанре - "Правило шести патронов". Скажи честно, это хоть каким-нибудь образом связано с тем, что ты пытался ему внушить во время слияния ваших разумов?

Мне ничего не оставалось другого, как рассказать обо всем без утайки.

Значит, теперь Маршэм Красвелл столь же здоров психически, что и я? Я бы не стал заключать пари на сей счет. Лично за себя я бы не поручился.

Три часа тому назад, когда я направлялся на последний поединок тяжеловесов в "Мэдисон Сквер Гардене", меня поймал за пуговицу один полицейский - мой хороший знакомый, в этот вечер свободный от дежурства.

Это был Майкл О'Фаолин, самый дюжий, самый крутой, самый славный фараон из всех, с которыми я знаком.

- Пит, малыш, - сказал он, - этой ночью мне приснился необыкновенно странный сон. Я помогал тебе выпутаться из какой-то очень скверной передряги, и когда все обошлось благополучно, ты сказал, что в благодарность ты, может быть, достанешь мне парочку контрамарок на сегодняшний вечер. Вот мне теперь и хочется узнать, что же это такое нечто вроде телепатии?

Я схватился за косяк входной двери в бар, чтобы почувствовать себя поустойчивее. Майк еще что-то быстро и весьма невнятно тараторил, когда я нашарил в кармане свои собственные билеты и произнес:

- Что-то неважнецки себя чувствую, Майк. Валяй-ка на матч ты, а я подберу нужный мне материал из других газет. Только не сильно беспокойся обо всем этом. Просто сделай сою ставку на ирландца.

Сказав так, я вернулся в бар и крепко-крепко задумался над солидной порцией виски, что является после хрустального шара наилучшим средством, когда нужно посильнее сфокусироваться, то есть сосредоточиться.

- Телепатия, так? - спросил я у стакана.

Нет, булькнуло виски. Совпадение. Выбрось все это из головы.

И все-таки что-то говорило в пользу телепатии. Бессознательной телепатии, когда два разума, находящиеся каждый во сне, оказались определенным образом взаимосвязанными. Но ведь сам-то я не грезил. Мое сознание всего лишь почти что силком тащила какая-то внешняя сила сквозь частокол видений, роившихся в уме другого человека. Разумы в состоянии сна особенно восприимчивы к внешним влияниям. Именно этим можно объяснить предчувствия и все прочее в таком же духе. Но, с другой стороны, я по сути и не спал. Вот и разберись в этой абракадабре. Шесть плюс четыре составляют минус десять, отнять три - и ты в ауте. Ты просто не в состоянии соображать, сказало мне виски.

Тогда я решил подыскать более эффективный хрустальный шар для усиления концентрации собственной мысли. Таким шаром мне казалось виски в фирменном хрустальном бокале клуба "Тиволи".

Поэтому я проголосовал и взял шикарное канареечного цвета такси. Затылок водителя показался мне каким-то знакомым, но я предпочел не думать об этом, отложив до той минуты, когда настанет пора расплачиваться.

- Один доллар пятьдесят центов, - рявкнул водитель, затем наклонился ко мне. - Скажите, мы с вами уже где-то встречались раньше?

- Вполне возможно, - очень неохотно процедил сквозь зубы я. Кажется, именно вы подбросили меня к Пентагону вчера.

- Похоже на то, - произнес он: квадратная небритая челюсть, низкий лоб, грязно-рыжие волосы, выбивающиеся из-под фуражки. - Только... что-то есть еще в вашем портрете, что-то запоминающееся. Я вчера вечерком соснул ненадолго между ходками, и мне приснился один совсем уж нелепый сон. Насколько мне помнится, именно вы мне и приснились. И почему-то мне запало в голову, что вы уже должны мне полтора доллара.

Какое-то мгновенье мне прямо-таки не терпелось послать его ко всем чертям подальше. Но нью-йоркская мостовая была выложена не зеленым песком планеты бредовых видений Красвелла. У нее был слишком уж земной, устойчивый, прочный вид, от нее вряд ли можно было ожидать, что она вдруг возьмет да и разверзнется, открывая путь прямехонько в ад.

- Вот пятерка, - только и сказа я и, пошатываясь, побрел ко входу в "Тиволи".

В бокал виски я вглядывался до тех пор, пока мой рассудок не прояснился до такой степени, что я оказался в состоянии позвонить Стиву Блэйкистону и переговорить с ним.