Александр Казанцев - Лунная дорога

На заседании комиссии престижа профессор Трипп пережил несколько горьких минут. Он уже прочитал в "Уорльд курьер" статью журналистки Эллен Кенни "Нога или лапа?", довольно недвусмысленно противопоставившей описанию гориллы-астронавта сообщение о русском корабле "Искатель", на котором полетит на Луну профессор Громов с помощником.

Сенаторы заседали в одной из комнат Капитолия, утопая в мягких кожаных креслах. Вызванному в комиссию "для дачи объяснений" профессору Триппу был предоставлен жесткий стул.

- Я сожалел бы, джентльмены, - сказал Трипп, вытирая лицо платком, что русские снова опередили нас, если бы это не служило общечеловеческому прогрессу.

- Здесь говорят о престиже нации, - сухо напомнил Триппу сенатор Мэн.

- Да, сэр! - поспешно и почтительно согласился Трипп. - Я лишь хочу выразить сожаление, что забота о безопасности мешает объединению международных усилий для достижения Луны.

- Оставьте в покое Вавилонскую башню. Почитайте о ней в библии. А нам лучше скажите, что вы думаете о состязании с русскими?

- К сожалению, джентльмены, - сказал Трипп, сердито засовывая в рот трубку, - наша горилла едва ли сможет успешно состязаться с профессором Громовым, очень заметным ученым.

- Не кажется ли профессору, - прервал Триппа сенатор из Джорджии, что его острота неуместна. В ней верно лишь то, что идет состязание с русскими учеными. Давно пора отбросить ложную концепцию о двух независимых областях соревнования - миролюбивой любознательности в Космосе и наращивании священной силы в спасительной обороне. Соревнование и возможное отставание где бы то ни было едины. И дело здесь не только в престиже.

- Вполне понимаю уважаемого сенатора, - сказал Мэн. - Опасно отстать от русских хоть в чем-нибудь. А потому американец должен ступить на Луну вместе с русскими.

- Американец? - переспросил Трипп. - Вы отдаете себе отчет в том, что мы располагаем лишь одноместной ракетой?

- Да, отозвался сенатор из Джорджии, - в этом мы отстаем, но в космических гонках обязаны выдержать. И у нас в Америке найдется достаточно парней, которые не испугаются космического одиночества, чтобы составить на Луне компанию русским. Можно предоставить нашему первому астронавту заманчивое право поставить две-три заявки на лунные прииски.

- Я готов был содействовать полету международной ракеты с большим экипажем, но отправлять в Космос одного человека!.. - пытался возразить Трипп.

- А вас и не спрашивают, к чему вы готовы, профессор, - прервал его сенатор из Миннесоты, генерал в отставке, известный своими статьями о гуманности мгновенной атомной войны. - Важно, к чему мы готовы. Идите в свою научную лавочку и готовьте хорошего американского парня для полета на Луну...

Профессор Трипп был совсем не так прост, как о нем могли подумать, у гориллы Колумба уже давно был "дублер", космический пилот Том Годвин. Профессор Трипп понимал "единство" всех частей в соревновании двух начал...

По возвращении в Аризону профессор Трипп объявил Тому Годвину, что тот не позже русских полетит на Луну.

Глава 6

Волосы Вероники

"В таинственный мир Космоса, в беспредельный простор миллионов световых лет, к сверкающим центрам атомного кипения материи, к звездам, живущим и рождающимся, гигантским или карликовым, двойным, белым, желтым, голубым, ослепительным или черным, в мир феерических комет и задумчивых лун, планет цветущих или обледенелых, в бездонный Космос, мир миров, стремится теперь уже не только взглядом человек...

Силы тяготения собрали миллионы миллионов звезд в правильные объемные, сплющенные в одной плоскости геометрические фигуры, напоминающие колоссальные диски галактических дискоболов. Смотря ясной ночью на Млечный Путь, мы видим изнутри обод такого звездного диска нашей Галактики через всю его толщу. Наблюдая в сильнейший телескоп далекую спиральную туманность в созвездии Волосы Вероники, мы рассматриваем извне обод, но только другого, стоящего к нам ребром диска, чужого, бесконечно далекого звездного мира. Множество таких галактических дисков различимо в небе под самыми разными углами, в том числе и сбоку. Тогда отчетливо вырисовывается огненное колесо со спиральными спицами, поражая строгой единообразностью звездных миров...

Сила тяготения заставляет частицы материи сближаться. Неотвратимо сгущаются туманности космической пыли, и внезапно загораются новые звезды. Извечные катаклизмы Вселенной накаляют до миллионов градусов колоссальные массы вещества, пронизывают бездонное пространство потоками космических лучей, порождают неисчислимые формы материи, создают условия для ее совершенствования, венчаясь тайной тайн Космоса - Жизнью, в которой Природа познает самоё себя!..

Даже если исходить из условий, близких земным, жизнь может существовать на великом множестве миров бесконечных галактик. Ведь образование солнечной системы отнюдь не исключение. Планеты, несомненно, существуют у многих звезд. Жизнь, возникнув в самых простейших формах, неуклонно развивается, стремясь к высшему совершенству - мыслящему существу.

Оно всесильно - мыслящее существо, и где-нибудь на планетной песчинке близ светлой точки спирального острова в созвездии Волосы Вероники "оно" так же оглядывает мир иных вселенных, как оглядывает их с Земли человек..."

Эллен Кенни читала эти строки о Космосе, и все ее существо наполнялось жгучим волнением, она ощущала себя в храме космического божества. Но она не казалась себе беспомощно ничтожной. Нет!.. Она хотела быть такой же гордой, как и воображаемое мыслящее существо в созвездии Волосы Вероники, о котором писал в своей статье Петр Громов...

Волосы Вероники!..

Эллен возбужденно прошлась по своей комнате с креслами на крохотных ножках и низенькими столиками, с широкой тахтой, на которой можно было лежать вдоль и поперек. Окна выходили прямо в стену соседнего небоскреба, не позволяя ощутить высоты двадцать четвертого этажа.

Эллен закинула руки за голову и одним движением распустила заложенные узлом на затылке волосы. Они волнами рассыпались по плечам. Эллен привычно тряхнула головой, и они пенным потоком заструились по спине. Эллен едва охватила их обеими ладонями.

Волосы космической Вероники!..

Космос. В него взволнованно смотрел русский гений Ломоносов, смотрел, как в звездную бездну, где звездам нет счета, а бездне дна... Он, Космос, так немыслимо огромен, что его измеряют не мерами длины, а годами пути лучистой энергии. До одной из далеких галактик в созвездии Волопаса расстояние составляет 230 миллионов световых лет. Пока летел оттуда луч света, на Земле сменялись геологические периоды, поднимались и опускались материки, размножались и вымирали гигантские пресмыкающиеся и, наконец, появился, неудержимо развиваясь, Человек. Космическое пространство, чрезмерное даже для воображения, оказалось доступным для острого глаза, пытливого ума, математического анализа, железной логики Человека. Оно охватывается его мыслью, осознается его разумом.