Ллойд Биггл-младший - Негромкий голос труб

Уж не деградирует ли великолепное изобразительное искусство Курра? - всерьез обеспокоился Форзон. И все же… Господи, какая красота! И притом в обычном деревенском доме! Как не восхититься планетой, где каждый крестьянин владеет собственной картинной галереей?

Внезапно он осознал, что слышит отдаленные курлыкающие звуки. Бросив взгляд в окно, Форзон заметил, что солнце перевалило далеко за полдень: выходит, он любовался картинами уже несколько часов.

Непонятные звуки постепенно приближались. Девочка отвлеклась от игры и уставилась на него большими серьезными глазами. Пытаясь определить источник звуков, Форзон поочередно выглянул во все открытые окна. Не обнаружив ничего интересного, он поднялся на второй этаж и сверху увидел на дороге кучку солдат, эскортирующих небольшую повозку: ее несмазанные оси уныло курлыкали и скрежетали. Транспортное средство было влекомо точной копией монструозного создания, проживающего в хозяйском сарае на заднем дворе.

Вся компания начала подниматься на холм. Когда повозка подъехала поближе, Форзон разглядел пассажиров. Впереди, на единственной узкой скамейке, безмолвным истуканом сидела плотная краснолицая женщина. Мужчина лежал навзничь на дне повозки и, судя по всему, пребывал в бессознательном состоянии. Оба были одеты по-крестьянски и явно не стоили второго взгляда, как вдруг Форзона осенила мысль, что пленники, которых транспортируют под армейским конвоем, могут оказаться вовсе не простыми крестьянами.

Мужчину он прежде никогда не встречал, но женщина… Теперь Форзон видел ее в профиль: чуточку вздернутый нос, изящная линия подбородка. Тренированный глаз искусствоведа не мог ошибиться: это была Энн Кори - полевой агент Б-627.

Один из кусочков жуткой головоломки наконец-то встал на место! Наверное, именно Энн и ее спутник должны были встретить нового начальника Команды Б, но угодили в ту же самую западню. Руки девушки были связаны за спиной, ноги туго стянуты в щиколотках. Ее компаньона обмотали веревкой от шеи до пят.

Переходя от прорези к прорези, Форзон следил за повозкой, пока она не скрылась в дальнем лесу. Он по-прежнему не мог разобраться в ситуации, но зато твердо знал, что надо делать.

Поспешно обыскав нижние комнаты, он нашел то, что хотел: полулунная пластинка металла, грубо обработанная и вделанная в простую деревянную ручку, была достаточно острой, чтобы пустить кровь, в чем Форзон незамедлительно убедился, попробовав лезвие пальцем. Обнаружив, что в крестьянской одежде нет ни единого кармана, он спрятал нож в откинутом на спину капюшоне и помахал малышке рукой в знак прощания, искренне надеясь, что его визит на ферму не сделает ее сиротой. Бросив последний взгляд на картины, он покинул дом, вышел на дорогу и бегом помчался к дальнему лесу.

Форзон прекрасно понимал, что каждый незнакомец, обнаруженный в это время и на этой дороге, будет сочтен более чем подозрительным, но не мог позволить себе дожидаться темноты. Любой поворот, перекресток или развилка ночью станет для него почти неразрешимой проблемой, и единственный разумный выход из положения состоял в том, чтобы догнать конвой засветло и скрытно последовать за ним.

Добежав до леса, он остановился перевести дыхание и прислушался. Никакого курлыканья, а это означало, что повозка уже довольно далеко. Душная лесная тишина казалась угнетающей; овальные листья деревьев вяло обвисли в отсутствии даже легкого ветерка. Взглянув наверх, Форзон совершил неожиданное открытие: у каждого дерева ствол был прямым и голым до высоты примерно с десяток футов, далее же от него отходили широкие массивные ветви, и все они совершенно одинаково изгибались наружу, прежде чем занять горизонтальное положение. Какой изумительный пример влияния строительного материала на архитектуру…

Повозка! - тут же одернул себя Форзон. Возможно, солдаты просто устроили привал? Он нырнул в подлесок и начал пробираться параллельно дороге, что оказалось делом отнюдь не быстрым и не легким. Время от времени он замирал, прислушиваясь, и в конце концов решил уже вернуться на дорогу, как вдруг услышал отдаленный крик. Согнувшись в три погибели, Форзон продолжил путь и через несколько минут добрался до опушки леса. Приблизившись к открытому пространству, он залег в густых зарослях и осторожно раздвинул кусты.

То, что он узрел, не могло быть ничем иным, кроме армейского бивака. Большой костер, на нем кипит закопченный котел. Примерно дюжина солдат с цилиндрическими сосудами в руках ожидают раздачи пищи. Там и сям разбросаны примятые кучи соломы, исполняющие, должно быть, роль походной постели. С десяток повозок, преимущественно пустых, несколько тягловых монстров, с комфортом отдыхающих в тени.

И никаких признаков присутствия Энн или ее компаньона.

Судя по виду лагеря, солдаты находились здесь уже несколько дней. Правда, с гравиплана не было видно костров, однако ночи не так уж холодны, чтобы жечь костер рядом с соломенным ложем. Без особой охоты Форзон вынужден был признать, что гипотеза о засаде ничем не доказана. Вполне вероятно, что они с координатором по несчастливому стечению обстоятельств попросту набрели на мирно дрыхнущий взвод.

Но где же в таком случае сам Раштадт?!

– Он экипирован точно так же, как я, - задумчиво пробормотал Форзон. - Ряса жреца, фальшивый нос… Язык? Может быть, на Курре несколько языков? Может, где-нибудь живет народность с такими носами, а мы приземлились здесь по ошибке?

Так или иначе, но прежде всего надо было спасти Энн. Куда же она подевалась? Повозка никак не могла вернуться назад, он обязательно услышал бы это. Не последовала она и вперед по той же дороге - к дальним холмам, иначе ее до сих пор было бы видно. Скорее всего, прибывшие с повозкой конвоиры как раз дожидаются обеда, а сменная команда направилась с пленниками на север по прибрежной дороге.

Форзон повернул в сторону моря. Спустившись с обрывистого берега, он пустился бегом по узкой полоске пляжа, пока не оставил бивак далеко позади. Тогда он перешел на энергичный шаг, поглядывая наверх в поисках удобного места для восхождения. Обрыв, однако, становился все выше и выше, и уже начало смеркаться, когда ему удалось обнаружить подходящую расщелину. Выбравшись на дорогу, Форзон увидел впереди пустынную до самого горизонта равнину, а позади - еще один густой, но компактный лесок. Решительно повернув назад, он вошел в лес, где было уже почти темно, и спрятался в кустах.

Вскоре послышалось знакомое курлыканье. В просвете листвы промелькнула уродливая голова животного, потом форменные плащи трех солдат. Вот как, только трое? Форзон приободрился, но когда повозка выкатила из темного леса в светлые сумерки равнины, насчитал семерых. Энн по-прежнему неподвижно сидела на узкой скамейке; ее спутника полностью скрывали бортики тележки.