Андрей Бубнов - Пилот, девушка и звездолет в придачу

— Знаю. Выжми максимум…

— Есть небольшой запас, но это чревато последствиями…

— Ускоряйся, — последовал приказ пилота, — Сократи время до гиперперехода…

— Выполняю, — монотонно проговорил автомат.

— И передай этим… мы летим на Землю. Кто желает, может следовать за нами. На самом деле, прыгай куда хочешь. Любой мир. Выбор за тобой.

— Приказ ясен. Звездная система 51 Пегаса устраивает?

— Вполне.

Не дождавшись ответа, истребители атаковали грузовой звездолет. Все четыре боевые машины произвели одновременный залп. Сгустки смертоносной энергии со скоростью света устремились вдогонку за убегающим транспортником. Но создавалось впечатление, что сгустки перемещаются очень медленно, лениво, плавно и неспешно сокращая расстояние. Будто звездолеты играют в бадминтон воздушными шариками, а не сцепились в смертельной и бескомпромиссной схватке. Все дело в том, что скорость «Вики» уже вплотную приблизилась к скорости света в вакууме. И стороннему наблюдателю, перемещайся он в том же месте параллельным курсом и с той же скоростью, космический бой напомнил бы замедленную киносъемку.

У «Вики» было достаточно времени, чтобы отразить нападение. Три выстрела успешно поглощены зенитными ловушками, ложными целями, проще говоря. Хитроумные болванки приняли на себя основной удар противника. Они вспыхнули словно миниатюрные сверхновые звезды, на миг осветив окрестности. Только убегающий звездолет не сразу смог увидеть грандиозную иллюминацию. Ведь свету еще предстояло догнать ускользающий транспортный корабль.

А четвертый выстрел все-таки настиг беглеца. Корма звездолета вспыхнула брызгами идеально-белого пламени, и «Вика» содрогнулась от мощного удара. Дрожь девятым валом прошла по кораблю, испытывая на прочность герметичные переборки и расшвыривая незакрепленные предметы, словно бесшабашный буян.

— Третий двигатель остановлен. Аварийная бригада приступила к работе. Разгерметизация уровня В7, В12, В19, С3, С7, С10А, — доложила «Вика». Тяга упала на тридцать процентов. Изменить динамику разгона не могу.

Благодаря усилиям медицинской автоматики Костя только что пришел в сознание. Он практически ничего не видел и не слышал. С трудом понимал, что все еще жив.

— Надери им задницу, — наконец едва слышно промычал Виноградов, выплевывая кровавую слюну.

— Выполняю.

Ответным огнем транспортный корабль повредил ближайший истребитель. «Осу» завертело, словно волчок. Электронный мозг боевой машины пытался остановить вращение. То и дело вспыхивали реактивные струи маневровых двигателей. Но тщетно. Перегрузки разорвали «Осу» в мелкие клочья. Пилот погиб задолго до кончины истребителя. Человек куда нежнее современных композитных материалов. Чудовищная сила раздробила его кости, а плоть превратила в кровавый фарш. Опасно воевать на околосветовых скоростях. Впрочем, воевать всегда опасно.

Другие истребители не стали искушать судьбу и увеличили дистанцию, выйдя из зоны поражения. Они продолжали стрелять, пользуясь превосходством в вооружении. Беглец отчаянно оборонялся. Прежде чем «Вика» сгинула с экранов радаров, уйдя в гиперпространство, еще один выстрел добрался-таки до кормы транспортного звездолета. Третий двигатель вновь принял удар на себя, отдуваясь за всех, превратился в груду бесполезного лома, правда, спас звездолет. Два других двигателя, работая на пределе своих возможностей, вытащили «Вику» из почти проигранного сражения.

— Черт, все тело болит, — гундел Виноградов, рассматривая салатный потолок медицинского отсека. — Как будто свалился с крыши собственного гаража.

— Знакомые ощущения?

— Ага. Было дело. Залез на крышу без страховки…

— Ничего удивительного, — «Вика» любые превратности судьбы воспринимала как должное. — Полежи немного, не вставай.

— А что с Лерой? — вдруг воскликнул космонавт.

— Жива.

— Где она?

— Рядом, в четырех метрах.

Костя с трудом приподнял отяжелевшую голову и сквозь прозрачную стену увидел пассажира. Лера, опутанная катетерами и проводами, неподвижно лежала на кушетке. Она спала. Возле нее крутился бойкий медицинский робот, проверяя показания терапевтических приборов. Затем кибернетический врач заботливо укрыл девушку простыней и покинул палату.

— Что с ней?

— Через два часа вернется к привычной жизни. Правда на яблоке левого глаза лопнули капилляры, но… как говорится, до свадьбы заживет.

— Хорошо. Где мы находимся? Ты выполнила мои инструкции?

— Почти. Совершили два бессистемных прыжка. Сейчас мы в полутора парсеках от системы 55 Рака.

— Любишь ты желтые карлики, — Костя усмехнулся и вернул голову на подушку. — Найди какой-нибудь неприметный красный карлик. Мне нужна старая безжизненная система, где люди не появлялись лет двести. И никогда не появятся…

— Навскидку вариантов пятьсот, — «Вика» явно хвасталась.

— Выбирай все, что душе угодно, но с каменной планетой. Маршрут в полетный журнал не заноси, однако хорошенько запомни это место.

— Ясно.

— Прыгай.

— Звездолету необходим срочный ремонт.

— После.

— Выполняю. Через час совершим гиперпереход.

— Разгон в щадящем режиме, — предупредил космонавт, массируя рукой грудь. — Хватит с меня гонок.

— Тогда гиперпереход через полтора стандартных часа. Заодно кое-что подлатаем.

— Годится, — Костя согласился.

Медицинский робот плавно подкатил к кушетке, провел манипулятором под носом у пациента, и прежде чем космонавт успел возмутиться, невидимая пелена сна накрыла его сознание…

— Тело побаливает, а голова вроде прошла, — Костя, наконец, добрался до командного отсека. — Как дела?

Экран кругового обзора транслировал потрясающую по своей красоте картину. Все построено на контрастах. В основном оттенки черного и красного. На фоне холодной звездной россыпи угадывался силуэт чего-то массивного и темного. Это была планета. Она загораживала звезды. Багрово-желтый ореол плотной атмосферы очерчивал ее пологий контур. Где-то вдалеке, в космосе, тускло мерцала малюсенькая кроваво-красная звездочка, величиной чуть больше горошины. Скупой красный карлик был слишком мал и далек. Он не мог не согреть, не осветить свою падчерицу-планету, но уверенно держал ее в цепких гравитационных объятиях. Холодный и темный безжизненный мир предстал перед взором космонавта.

— Здорово, — вырвалось у Кости. — Там слишком холодно?

— Сто восемьдесят шесть градусов по шкале Кельвина. Температура выше нормы благодаря парниковому эффекту. Планета в два с половиной раза больше Земли.