Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса

Понадобилось немало времени, чтобы навести справки о моих родных. Правда, я и сейчас толком ничего не выяснил. Доказательств, что мои родители мертвы, не было — лишь бесконечно разрасталась язва невыносимого осознания потери. По субботам занятия в ПРД не проводились, и родственникам, если таковые имелись, дозволялось посещать учеников в одной из классных комнат, а потому я каждую субботу с утра заимствовал у кого-нибудь из старшеклассников учебник по математике и, проскользнув в этот класс, усаживался в уголке последнего ряда. Из своего убежища, ощущая прохладу стен из шлакоблоков ярко-зеленого цвета и такого же линолеума на полу, я поглядывал вокруг, чтобы чего не пропустить. Но никто ко мне не приходил… Вся наша орава посмеивалась надо мной, но я научился не обращать на это внимания. До сих пор по субботам чувствую себя не в своей тарелке, становлюсь беспокойным, ловлю себя на том, что часто поглядываю в окно или по десять раз в час проверяю электронную почту.

В ПРД я провел почти два года, а потом попал в программу по расселению коренных американцев (в своем роде фонд помощи беженцам), и вскоре после моих шестнадцатых именин тц’олк’ин, то есть когда мне сравнялось одиннадцать, некая семья по фамилии Одегард, получив небольшую финансовую поддержку от церкви, переправила меня в Юту.

При всей моей нелюбви к СПД нужно отдать им должное: они делают немало добрых дел для национальных меньшинств. Они, например, помогли зуни[34] выиграть крупнейший в истории иск к правительству США. Кроме того, мормоны осуществляют всевозможные благотворительные акции по всей Латинской Америке, а между тем их церковь до 1978 года официально считалась церковью белых расистов. По мнению последователей СПД, некоторые представители коренного населения страны (светлокожие народности, разумеется) являются потомками еврейского патриарха по имени Нефий — главного действующего лица Книги Мормона. Но кого в конечном счете волнуют их мотивы? Главное, они заботились обо мне и о многих других. Я глазам своим не верил — Одегарды казались немыслимыми богачами. Ну, во-первых, у них был водопровод. А помимо того, неограниченные запасы пастилы, и мягкой, и суховатой. Вот, Штаты нас завоевали, думалось мне, а я — их пленник, которого держат в роскошной тюрьме имперской столицы. Далеко не сразу я понял, что по американским стандартам Одегарды принадлежали к низшему слою среднего класса. Словом, они относились к тем, кто обед называет ужином, а ланч — обедом. В кухне у них висела дощечка с рецептом сахарного печенья, которое готовится из таких ингредиентов, как «масло с любовью Младенца Иисуса», «капелька понимания» и «щепотка послушания». И этих людей там почитают за интеллектуалов! Поверьте, мне пришлось поработать над собой, чтобы стать закоренелым скептиком, за которого я теперь себя выдаю. И все же мистер и миссис О. были милыми людьми, вернее, хотели быть милыми, но им приходилось тратить столько энергии для того, чтобы сохранить свои заблуждения, что на каждого отдельного ребенка почти не оставалось времени. Надо сказать, мои названые братья ужасали меня — поскольку правильные телепередачи и видеоигры находились под запретом, они развлекались, мучая всяких зверушек, — однако родители, конечно же, считали своих деток богоизбранными херувимами.

Нет нужды говорить, что мормоном я не стал. По их выражению, не получил «помощи для понимания». То есть так и не осознал, что мы все — Святые последних дней. В соответствии с учением СПД некоторые понятия внушались детям только по достижении определенного возраста, а я со временем начал понимать, что крещение давно умерших родственников, возложение рук и ношение масонских кальсон — вещи не вполне нормальные, даже на El Norte.[35] Раз или два меня даже водили в католическую церковь, но там либо пахло как-то не так, либо святые у них были не те, либо банки для пожертвований не стояли по всему полу, как в Гватемале, и потому я сказал приемным родителям: дескать, не берите в голову. Они на свой манер отнеслись к этому довольно спокойно. Между прочим, я до сих пор иногда называю О. папой и мамой, хотя на дух их не выношу. Что касается моих названых братьев, то каждый из них теперь является папашей пары близнецов. Короче, сочетание идеологии с плодовитостью позволяет им размножаться, как креветкам.

Я решил не становиться святым при жизни, а выбрал для себя стезю, не включенную в учебные программы. Причем начал с шахмат и игры в «Монополию». В школе Нефия меня заставляли пиликать на виолончели, самом дурацком инструменте в оркестре. Получалось неважно. Ибо я считал, что музыка — это упрощенная математика. Я часто прятался в библиотеке, запоминал страницы из словаря, чтобы потом извлекать их из памяти. Научился читать по-английски, вызубрив наизусть Г. Лавкрафта,[36] и теперь многие утверждают, будто я говорю на манер его книг. Вежливо отказывался выуживать яблоки на школьном Хеллоуине[37] (по правде говоря, с плачем бросался прочь из зала), потому что боялся захлебнуться. Записался в кружки программистов, компьютерных игр и игр-стратегий. Если вы думаете, что мальчишка, у которого так много увлечений, должен общаться с другими учениками, то ошибаетесь — особой нужды в контактах у меня не возникало. Физкультуру я часто пропускал из-за моих проблем с гемофилией. Вместо занятий меня с другими инвалидами сажали на маты и говорили: вообразите-ка себе, будто вы делаете упражнения на растяжку и поднимаете гири. Стрельба — вот единственный вид спорта, в котором я неплохо себя показал. В семье все были помешаны на оружии, и я тоже не остался в стороне. А еще я поступил в кружок по математике, хотя мне казалось глупым смотреть на нее как на разновидность спорта. Это все равно что учиться мастурбировать. Однажды наш руководитель дал мне целый ворох топологических тестов и удивился, когда я все их решил. Он вместе с другим преподавателем поспрашивали меня немного и сказали, что у меня календарный бзик — я вычисляю каждую дату, вместо того чтобы ее запоминать. Хм, я и сам про себя это знал. Тем более сей дар оказался не очень доходным — он имеется примерно у одного человека из десяти тысяч. Не меньшее число людей способны дотянуться языком до собственных гениталий. Приблизительно в то же время я занялся тропическими аквариумами и сделал свою первую аквариумную систему из садовых шлангов и старых пластиковых контейнеров. Параллельно я решил: когда вырасту, стану профессиональным шахматистом. И профессиональным игроком в Ежика Соника. Садясь в автобус, я надевал шлем для скейтборда. Мое имя, правда сокращенное до Дж., фигурировало в журнале «Медицинские гипотезы» — статья называлась «Случай уникальных вычислительных способностей среди юных пациентов с ПТСР».[38] Мне не нравилось играть на виолончели, и я пришел к выводу, что лучше делать эти инструменты. Группа «Cocteau Tweens» привлекала меня больше «Motley Crue».[39] Первую свою тысячу я заработал, продавая и покупая карты «Маджик». Меня наградили прозвищем Деревенщина. Я в одиночестве слушал «Ecstasy».[40]