Анна Богданец - Клуб любителей фантастики, 2004

Жека и трубку привез с той же целью — хоть на станции курить и нельзя. Привык. Сидит, строчит отчеты, а люльку эту во рту мусолит. Его б воля, он и стол свой полутонный под воду бы спустил, чтобы все кругом на рабочий кабинет было похоже…

А Машка еще надеется на что-то, глупенькая. Верность хранит. Тьфу!

Интересно, что ребята сейчас делают. Они же ничего не знают! Ну, про меня… про то, что я решил… Сидят, небось, горюют, помирать готовятся. Или любятся напоследок. Как собаки. Обо мне и не вспомнят… неблагодарные!»

Его руки перестали затягивать клапан давления, остановились. Внутри закипало раздражение и ярость. Дим отбросил костюм в сторону, вмазал кулаком по стойке стеллажа.

«А с чего это я решил, что должен умереть? Ради кого? Ради этой безмозглой дуры, которая мне так и не дала ни разу, да еще и по морде засветила?! Или, может быть, ради хмыря Жеки, который всю свою жизнь задирает передо мной нос? Тыкает мне в лицо своими успехами, сволочь, улыбается… поглядывает свысока. Нет, он, конечно, ничего такого не скажет, но я же вижу — бездарь, думает, ты, Димочка. Бездарь и неудачник.

Ну, нет! Я еще лучше поживу. А этим голубкам самое место в раю, вот там пусть и воркуют.

Где тут их костюмы? Ага. Ничего ребятки, будет вам сюрприз».

Смесь с тихим, почти неслышным шипением стравилась почти до нуля.

«Датчик еще надо не забыть. Чтоб полный запас показывал».

Машка почти минуту неподвижно стояла над давно уже готовым раствором. Рядом притаился шприц, блестел жалом, как охотящийся скорпион, ждал своего часа.

Наверное, в глубине души Машке больше всего хотелось, чтобы вошел Жека, понял все с первого взгляда, наорал бы, стукнул по руке, вырвал шприц, растоптал его, даже, может, ударил в ярости…

Как в тот раз, на Азовском море, когда она по глупости не рассчитала время, всплыла раньше срока, да и заработала кессонку. Хорошо хоть в легкой стадии. Жека тогда влепил ей по первое число, отругал, грозился страшными карами. Обещал полгода в воду не пускать. Еле успокоили. А Машка слушала его громы и молнии и улыбалась: Жека волновался за нее! Значит, она ему не безразлична!

А Жеки все нет и нет. До медбокса — две переборки, куда он мог деться? Почему не идет?

Точно также каждую ночь она, прислушиваясь к любому шороху, ждала его в неудобной подвесной койке личного бокса. Каждую ночь она не знала, придет ли он сегодня, или снова засидится до утра со своими распечатками, уронит голову на руки, да так и заснет.

Когда Жека позвал ее с собой на «АтЛас», Машка согласилась не раздумывая, поверив, наконец, в то, что он без нее не сможет, что она стала что-то значить в его жизни. Три года, с того самого памятного вечера в дайверском клубе, она ждала этого часа. И вот, показалось, что дождалась.

Но здесь, на станции, Машка четко поняла: она сама — лишь инструмент, привычный, знакомый, понятливый и исполнительный винтик жекиного научного энтузиазма. И ничего больше.

Ничего.

«Да какого черта!

Почему это я должна жертвовать своей жизнью? Ради Жеки? Дима? А почему не кто-нибудь из них?! Сволочи! Как и все мужики! Им даже и в голову не приходит отдать жизнь ради меня! Не смеши себя, девочка! Эти слизняки!? Один, напыщенный индюк, все талдычит, что любит меня. И где она, эта любовь!? Я, как последняя дура, поперлась за ним сюда в эту… черт, и слова нормального не подберешь… консервную банку, а он?! Целыми днями на меня и не посмотрит… все со своими бумажками возится… На меня — ноль внимания! Скотина! Только о науке своей и думает! Машка, сплавай туда-то… Машка, принеси пробы… Тьфу! Да я для него тягловая сила! Он на моем горбу Нобелевки свои чертовы намылился строгать! Ну, нет! Не выйдет!

А второй! Этот похотливый гад Дим, только и ждет момента, чтобы прижать меня в углу! Руки распускает, пришлось ему разок по морде врезать. Жаль, что следа не осталось! Мало я ему тогда дала. Надо было еще и коленом добавить…

Да эти ублюдки того не стоят! Нет, надо сделать по-другому…»

Машка зачем-то сунула пробирку в карман, подхватила с пола подводное ружье. Без этой пневматической игрушки она из станции не выходила, — мало ли какая хищная гадость привяжется! Похоже, пришло время ее и на суше опробовать. Машка тронула кнопку перезарядки, стрелка, сверкнув оперением, скользнула в затвор.

«Сегодня я буду наносить визиты.

Сначала — в жилой отсек. Там уж точно один из этих… ошивается!»

Жека шел, сжимая в руке скальпель.

«Какая маленькая и безопасная с виду вещь! Наверное, подойдет.

Вот и третий шлюз. Подождите, ребята, я уже скоро. Еще десяток шагов, и я — на месте. Тут хоть глаза вам мозолить не буду».

Звонко пыхнул гидравлический запор, уполз в стену массивный овал люка. Через порожек переборки хлынул поток воды. Она сплошным слоем покрывала пол тамбура. Астматически сипели насосы.

«Надо будет Диму сказать — течь в третьем шлюзе… Хотя, чего уж теперь. Сам как-нибудь справится. Он мужик надежный и умелый. Мой лучший друг… Еще с институтских времен вместе. Прости, Дим, видишь, как все повернулось.

Нет, я точно знаю — все решил правильно. Мой друг и самая лучшая женщина на свете будут жить дальше. Они того достойны».

Дим, потирая руки, вернулся в пультовую. Здесь все осталось по-прежнему. Полутьма, изредка озаряемая красными всполохами аварийных сигналов, слабенькое мерцание немногих уцелевших дисплеев. Отчетливый запах озона, едва уловимый — духов «Шанель».

«Машка, стерва! Сколько раз говорили — не пользуйся косметикой, станция герметичная, голова уже болит твои пар-фюмы нюхать. Ну, ничего, недолго осталось. Ну-ка, где там наши пташки?».

Дим прогнал на мониторе картинки с уцелевших камер наблюдения. Кают-компания, она же столовая — пуста. Мед-бокс — пуст. Лаборатория… шлюзовая… рабочая зона….

«Стоп! А это что?»

Жека! Легок на помине! Дим даже присвистнул. На мониторе было хорошо видно, как он разблокировал третий шлюз, вошел в переходный тамбур. В руке у Жеки что-то подозрительно поблескивало.

— Ах ты, гаденыш! — вполголоса выругался Дим. — Ко мне, небось, идешь? Тоже жить хочется, паскуда? Ну, ничего…

Отшвырнув в ярости стул, Дим навис над пультом. Комп все еще разбирался с контролем повреждений. Трехмерная карта станции пестрила отметками о критических сбоях. Рядом медленно полз вверх список введенных в строй резервных и аварийных систем.

— Не время теперь, дорогуша. Сделай-ка вот что, — бормочет Дим.

Проворные пальцы побежали по клавишам.

«Командный доступ».

«Введите пароль».