Ирина Булгакова - Зона. Урок выживания

Получив костюм, Ляля пошла еще дальше. Хорошо, что успела объяснить прежде, в чем состоит ее задумка.

— Вот выхожу я, представь, вся такая крутая, — Лялька профессионально огладила выпуклости, — в сталкерском прикиде. Народ тащиться начинает. И тут появляется как бы контролер. У меня на примете и парень знакомый есть. Так распишу его голого — ну прикроем там, то что торчать будет — что от живого контролера и вблизи не отличишь. И начинает меня лапать. Вот это номер! Представляешь?

— Ага, — беспечно кивнул головой Красавчик. — Один?

— Что один? — не поняла Лялька.

— Спрашиваю, один парень у тебя на примете?

— Один, — хлопнула огромными ресницами.

— Тогда номер не пойдет.

— Почему?

— Одного надолго не хватит. Представь себе, девочка моя, когда твоя программа начинается, половина зала уже лыка не вяжет. А остальная половина пьяна вусмерть. Не так поймут. Сталкеры после ходки народ нервный — схлопочет твой протеже в первый же вечер пулю между глаз. Трудно тебе будет после этого замену ему найти…

Костюм пришелся Нике впору. Ботинки тоже.

Но главное — Грек, к которому посоветовала обратиться та же Ляля, не различил подделки. Правда, кое-что пришлось отрезать: длинные черные волосы. И прибавить: круглые очки с простыми стеклами.

— Взгляд у тебя… женский. Прикройся. Это неприлично. Примут за голубого — в Зону тоже не возьмут. Сталкеры, понимаешь, любят когда у них тылы прикрыты.

Армейский рюкзак с аптечкой, подробную карту Зоны — вряд ли вообще у кого-нибудь была такая, предмет гордости Красавчика — почти новый автомат с шестью запасными рожками, Ника взяла в схроне, в заброшенном в лесу то ли домике, то ли сторожке, о которой знала кроме Красавчика только она. И никогда бы ей не знать о схроне, если бы той ночью, когда она очнулась, истекая кровью и жалея об одном — что осталось жива — Красавчик не принес ее туда.

— Молодец, — одобрил экипировку Ники проводник. — Этот парень знает толк в защитном обмундировании.

Хорошо еще в пример другим новобранцам — так он называл по старой привычке тройку новичков, выразивших желание посетить Зону — не поставил. Любая похвала начальства способна с первых минут вбить клин в отношения между подчиненными. Тогда как ругань наоборот, сближает.

Сразу после похвалы, Грек взялся читать нотацию. После первых же слов "мой приказ не обсуждается, это — закон, если я прикажу стоять, то будь вы хоть по жопу в дерьме", Ника мысленно отъехала.

Девушка следила за тем, с каким воодушевлением Грек объясняет правила поведения в Зоне, как горят его глаза с полопавшимися кровеносными сосудами. Она смотрела на большой нос с крупными порами, казалось, живший на отекшем лице отдельной жизнью. На щеки, выбритые до синевы, на тонкие губы. Весь он был как гриб боровик — крепкий еще мужчина сорока с лишним лет, с широкими плечами и едва наметившимся животом. Пока он говорил, Ника думала о том, что этот человек нашел свое призвание и заключалось оно в том, чтобы время от времени иметь возможность произносить вот эту самую фразу "мой приказ — закон".

— Слухай сюда, хлопец. — Добродушный взгляд проводника вдруг стал проникновенным. — Вижу, неинтересно тебе, о чем тут разговоры разговаривают. И то правда, не стоит так голову напрягать, если жить тебе осталось всего ничего. Звать тебя как будем?

Ника открыла было рот, чтобы придумать себе достойную кличку, типа Меченый. Но рот так и остался открытым. Грек перебил ее.

— Можешь не отвечать, Очкарик. И так все ясно.

Так и стала она Очкариком.

С Крабом, например, тоже все было ясно. У него на левой руке срослись два пальца — средний и указательный. Невысокий, сутулый, с жестким взглядом темных глаз, спрятанных за набрякшими веками, он также спорить не стал.

А вот с Максом все сложнее получилось. Высокий, с уверенным разворотом плеч, со стриженной под ноль головой, отчего торчащие уши напоминали ручки у кастрюли, он ни за что не захотел откликаться на то, что придумывал, напрягая голову, матерый проводник. Не одобрил новичок гордое "Лось". Так же отнесся к недоброжелательному "Бычок". И упрямо сжал губы на совсем уж, с точки зрения Ники, необъяснимых "Гвоздь" и "Шило".

— Я — Макс, — в сотый раз повторил он и Грек сдался.

— Хрен с тобой, — махнул он рукой, — будешь сто первый Макс. Все равно наше с тобой знакомство до первого выкрутаса. А мертвяку все равно, под каким номером он в списке. Триста баксов с носа — такса у меня одна. Поведу до бара "Сталкер" через Темную долину. Живы останетесь — считайте всему научились. Иногда… но редко, такие вот счастливчики по второму разу в Зону просятся. Тогда уже меньше возьму.

Новобранцы покивали головами и истовее всех кивала Ника. Так, что едва очки с носа не свалились. Радовало одно: без лишних прелюдий в Зону уходили тем же вечером. Каждая минута промедления грозила обернуться вечностью, но другого выхода Ника не видела. Идти в Зону без проводника затея настолько безумная, что можно было не сомневаться: вряд ли ей самой удастся доползти живой до колючей проволоки. А с Греком будет видно. День — другой, она поймет, что к чему, и у бара "Сталкер" оставит команду. Грек не будет возражать. Что ему? Свои три сотни баксов он уже получил. А от бара до деревеньки Боровая — рукой подать. Доберется как-нибудь…

Труба тряслась, громыхая проржавевшими стыками. Уже впереди маячил темный провал выхода, когда Грек подал знак остановиться. Загрохотала проезжающая по насыпи машина. Замерла в ожидании тройка новичков. Труба дребезжала и гудела. Было видно в темном отверстии выхода, как сверху посыпалась земля.

Ника с тревогой ждала, когда шум машины начнет отдаляться, но не тут-то было.

Машина остановилась прямо за насыпью. Слышно было, как открылась дверца. По насыпи кто-то ходил. Шум шагов эхом отдавался в трубе.

— Угости сигареткой, Серый. — Просительный голос, казалось, раздался у самого уха.

— Достал ты меня, Ванюкин. — Вальяжный голос от души растягивал гласные звуки.

Судя по всему, Серый все же поделился с приятелем. Голоса стихли и долгое время стояла тишина.

Ника хотела повернуть затекшую шею, но передумала. Если здесь так слышен каждый звук, то и тем, стоящим над головой, шорох в трубе тоже много чего скажет. Ника стояла, боясь лишний раз вздохнуть, и молилась о том, чтобы все поскорее кончилось. Не потому, что ныла спина и затекли ноги — очень хотелось побыстрее оказаться в Зоне. После первых же шагов станет ясно: возможно ли в принципе осуществить то, что она задумала.

— Спокойно вроде, — негромко сказал Серый.

— Как думаешь, они и сегодня в Зону полезут?