Игорь Пронин - Истинная руна

– А другие на наши консервные заводы и не попадают, – даже оскорбился Ийермуск. – Жри что дают, ведь это подарок тебе с далеких звезд… – Он прочел этикетку: – «Туманность Андромеды славит Императора Сириуса!» Вот и там воцарилась справедливость. Неужели ты окажешься настолько недостойным, что позволишь отдавшему для тебя жизнь андромедянину отправиться на помойку несъеденным? Его не вернешь, а я, слава Императору, недостаточно богат, чтобы покупать тебе сириусянскую еду. Да и сдохнешь ты от нее, сказать по правде, в страшных муках.

Гриша нащупал на груди андромедянскую пуговицу, которую носил на шнурке то ли в качестве амулета, то ли просто сувенира, и покачнулся. Вот так однажды кто-нибудь найдет в банке и молнию от Гришиных брюк…

– Ийермуск, а почему ты не пойдешь во Дворец, не пожалуешься кому-нибудь?

Сириусянин даже не обратил внимания на невежливое обращение.

– Все это Имперское время, что мы здесь, я только и пытаюсь, что добраться до кого-то, кого можно о чем-то попросить… Но я лишь тиро и всего-то в третьем поколении… К тому же, баловался стихами, написал когда-то лишнее, вот и сослали на Землю, Вторжение готовить… Как последнее чмо, можешь себе представить?

– Могу, – кивнул Гриша. – Тогда давай сбежим.

– Куда, идиот?!

– На Землю. Я тебя там спрячу! – у программиста даже глаза загорелись. – В деревне, у тетки!

– Какое же ты животное… – поморщился Ийермуск. – Я под домашним арестом. Приказы Императора не обсуждаются. Еще баллон! И где, звездная смерть, мой кортик?!

Григорий ногой подальше затолкал оружие под диван, принес хозяину сразу два баллона и отсел подальше, к круглому маленькому окошку. Через окно было видно дорогу, по которой время от времени маршировали роты биоргов всевозможных неземных образцов. Первые дни Гришу это зрелище занимало: осьминожки всякие, трехногие хоботатые, нечто вроде кентавров из горилл и ослов… Потом он устал. Сириус остался для него совершенно непонятным и, что обиднее всего, сам Ийермуск похоже тоже ничего не понимал и понимать не желал. Только одно и слышишь со всех сторон: Слава Императору! Владыка где-то во Дворце, в банке с раствором…

«Ну что за идиотское местечко! Может, они зомбированы, как биорги?»

– Хозяин!

– А?! – задремавший Ийермуск сжался в комок. – Уже?!

– Это я. Ийермуск, а может, тебя как-нибудь раскодировать можно?

– Не понял?

– Ну снять какой-нибудь блок, и ты согласишься сбежать… – Гриша на всякий случай переместился поближе к двери.

– Как же ты не понимаешь простых вещей, унтерменш? Там, вне Сириуса, никакой жизни нет. Там только имитация… Все эти ваши Земли, Марсы, Андромеды… – Ийермуск перевернулся на бок, сдернул со стены ковер и накрылся им. – Слава Императору, есть хоть Сириус… Сириус навсегда…

– Тупая империалистическая скотина, – негромко сказал Гриша, когда сириусянин захрапел. – Не хочу я на консервный завод.

Он полез под диван искать кортик и нащупал говорящее марсианское блюдо. Совсем забыл про него, а ведь хотел расспросить Ийермуска, когда успокоится. Прихватив с собой и его, Гриша пошел готовиться к побегу. Через дверь не выйти, силовое поле пропускает лишь хозяина, да, как выяснилось, представителей власти. Значит – окно, выходящее на тихую, почти симпатичную помойку. Правда, завалена она была вещами довольно подозрительными, и время от времени там пробегали еще более подозрительные многоногие твари… Однако Гриша очень не хотел на консервный завод. Он достал плазменные простыни Ийермуска и начал осторожно резать их кортиком.

Белка Чуй едва не рехнулся, отыскивая Павла на планах. За всю жизнь ему не доводилось делать столько прыжков за несколько часов, даже когда удирал от хозов. В Москве-0 Белка отошел в угол кухни и отвернулся, тоже зажав уши и зажмурившись: когда бродник прыгает, никто не должен его видеть. Максимович говорил, что наблюдатель каким-то образом влияет на Реальность, но Белка подробностями не интересовался, просто знал, что свидетелей прыжка быть не должно.

Постояв немного, Чуй обернулся и не без удивления обнаружил, что Павел исчез.

– С первого раза! Дуракам везет. – Он все еще не простил Пашу. – Бестолковый ребенок… Перепугался небось! Ничего, дядя Чуй поможет.

Белке для прыжка зеркало не требовалось, он знал, куда идет. Метро на первом плане давно и навсегда было закрыто, но вход остался, именно туда бродник и перенесся. По ночам в неосвещенном городе гулять было не принято, и появившегося на ровном месте парня с рюкзаком никто не заметил. Белка быстро вернулся к дому, взбежал по точно такой же, как и на нулевом плане, лестнице на второй этаж и просто постучал в дверь.

– Пашка, открывай!

В квартире заохали, загремели. Белка постучал сильнее.

– Открывай, бестолковый ребенок!

И дверь открылась. За ней оказался дюжий мужик в халате, целящийся в ночного визитера из арбалета. За его спиной маячили какие-то тени, мелькнул длинный клинок…

– У вас чужих в квартире нет? – осторожно поинтересовался Белка, отступая на шаг.

– Нет, – отрезал мужчина с арбалетом.

– Тогда я пошел. – Бродник быстро отступил за угол и уже оттуда во все горло заорал: – Пашка!!! Ты там?!!

– Какого тебе еще Пашку, головорез! – мужик с арбалетом явно придвигался поближе, а чей-то тонкий, хрипловатый спросонок голос уже кричал вниз, привратнику:

– Васильич! Живой или спишь?! Что за люди в подъезде?!

Бродник, более не прислушиваясь, побежал вверх по лестнице. Кажется, внизу все же спустили тетиву, послышался глухой удар, звук осыпающейся штукатурки.

«Ну. Пашка, ну, гад!» – Белка скакал через ступеньку, увеличивая отрыв от возможных преследователей. – «Где же тебя теперь искать?! А я и забыл, какие они тут пугливые стали… Средневековье, ити его!..»

На последнем этаже бродник зажал уши, зажмурился, постарался успокоить дыхание и представил себе ярко освещенный подземный переход. Москва-2, второй план, там хоть из арбалетов не пуляют во всех незнакомых. Прыжок удался, и Белка с облегчением перевел дух. Рядом о стену облокотился мужчина. Мужчина сосредоточенно мочился, в свободной руке у него имелась бутылка.

– Другое дело! – шумно выдохнул Белка и утер пот.

– Ась?.. – мужчина оглянулся. – Ну извини.

– Фигня, не отвлекайся.

И Белка Чуй начал поиски. Он скакал по планам, каждый раз появляясь то возле входа в метро, то в подземном переходе, то у памятника длиннобородому мужчине – отчего-то планы разнообразием не баловали, и это оказалось весьма на руку. Каждый раз бродник выбегал и поднимался на второй этаж. Иногда двери в подъезде были открыты, иногда их требовалось сломать, да еще поругаться с привратником. К счастью, «пакет экологических законов», кроме Москвы-1, пока нигде не приняли, и жители квартиры на втором этаже ограничивались вызовом полиции. Но когда блюстители приезжали, Белка был уже далеко.