Джек Макдевит - Звездный Портал

Входящего в контору Макса она встретила неодобрительным взглядом:

– Привет, Макс.

– Он не подходил для Р-38.

Стелла возвела очи горе:

– Наше дело – восстанавливать и продавать самолеты, а не приискивать им заботливых хозяев.

– Он ничтожество, – стоял на своем Макс. – Подобные деньги к добру не приведут.

– Ага, как же. Макс, мир переполнен ничтожествами. Если ты откажешься торговать с ними, то вычеркнешь изрядную часть населения.

– Мужского населения, – уточнил Макс.

– Ты сказал, не я.

– Вчера вечером я был на границе. – Макс взял почту.

– В самом деле? И зачем же?

– Сам толком не знаю. Том Ласкер раскопал на своей ферме яхту.

– Я видела ее по телеку. Так это у Ласкера? До меня как-то не дошло.

– У него. – Подтянув стул, Макс сел рядом с ней и открыл портфель. – Стелла, мне нужна твоя помощь. Джинни дала несколько фотографий. – Он протянул ей шесть глянцевых снимков девять на двенадцать.

– Если яхта не один год пролежала в земле, то она прекрасно сохранилась.

– Ты тоже заметила, а? Слушай, чего я от тебя хочу: надо выяснить, кто эту штуковину построил. На ней никаких номеров. Разошли снимки по факсу. Опроси кораблестроителей, посредников, импортеров. И береговую охрану. Кто-нибудь да сможет прояснить ситуацию.

– А нам-то что за дело?

– А то, что мы всюду суем свой нос. То, что твой начальник хочет выяснить, что за чертовщина тут творится. Хорошо?

– Хорошо. И когда тебе все это надо?

– Сию секунду. Дай мне знать, как только что-нибудь выяснишь.

Зайдя в свой кабинет, Макс попытался дозвониться до Морли Кларка из Мурхедского государственного.

– Профессор Кларк на лекции, – сообщил магнитофонный голос. – Вы можете оставить ему сообщение после гудка.

– Это Макс Коллингвуд. Морли, я пошлю тебе по факсу парочку снимков. Это яхта, а на корпусе что-то написано. Если сможешь распознать язык, а лучше – получить перевод, я буду благодарен.

Эверетт Крендалл вышел Ласкеру навстречу, чтобы ввести его в свой кабинет.

– Том, я видел твою лодку на днях. Ты везунчик, как я погляжу.

Эв обладал удивительной способностью вечно пребывать в помятом виде, причем это касалось не только одежды, но и лица.

– Из-за нее-то я и пришел.

– А что? Чья это лодка?

– Не знаю.

– Да кончай, Том! Ты должен хотя бы догадываться.

Кабинет Эва был битком набит старыми кодексами, дипломами в рамках и фотографиями, большинство из которых были сделаны во время его пребывания в должности окружного прокурора. Видное место на столе занимал портрет Эва в компании сенатора Байрона Гласса во время прошлогоднего празднования Четвертого июля.

– Эв, – усаживаясь, сказал Ласкер, – у меня наметился выгодный покупатель.

– На яхту?

– Да. Она моя? Ее можно продать?

Эв утвердительно кивнул, хотя его темные глаза сказали «нет». Сняв очки, он расправил скомканный платок и принялся их протирать.

– Трудно сказать.

– Но она же найдена в моих владениях! Значит, она моя, верно?

Эв сжал ладони коленями и уставился на них.

– Том, а если б я оставил свою машину в твоих владениях, она перешла бы к тебе?

– Нет. Но яхта-то была захоронена!

– Ага. – Эв мгновение поразмыслил. – А если я надумаю спрятать свое фамильное серебро, зарыв его у тебя на заднем дворе, станет оно твоим?

– Не знаю. Вряд ли.

– А никто не подавал голоса? То есть – никто не предъявлял прав на яхту?

– Нет. Никто.

– А ты потратил достаточно усилий для выяснения личности владельца?

– А разве это моя обязанность?

– А то чья ж еще? Слушай, она вполне может быть ворованной. Похитители спрятали ее у тебя в земле, уж Бог знает почему. В таком случае она принадлежит прежнему владельцу. – Эв всегда являл собой осторожность в человеческом обличье. Он гордился тем, что не вырабатывал суждений, не собрав всех фактов до единого. Из чего, естественно, вытекает, что он никогда не становился ничьим безоглядным сторонником. Или противником. – Под вопросом остаются, насколько я понимаю, намерения. Бросили ли ее насовсем? Если да, то ты можешь с полным правом считаться ее владельцем. Я полагаю, если понадобится, это право поддержит любой суд. Если кто-либо надумает его оспорить.

– А кто его может оспорить?

– Ну-у, трудно сказать. Родственники могут заявить, что владелец – или владелица – был недееспособен, когда бросил яхту. Сам факт захоронения может послужить веским аргументом в пользу этого заявления.

– Так как же мне утвердиться в правах на владение судном?

– Давай я выясню этот вопрос, Том. А тем временем было бы небесполезно узнать, как яхта оказалась у тебя.

5

Древности – останки истории, каким-то чудом уцелевшие в кораблекрушениях времени.

Стелла занималась изысканиями три дня, но определить производителя не сумел никто. Обнаружились две более или менее сходные модели яхт, но точно такой же – ни единой. Макс попросил Стеллу продолжить расследование.

Символы с яхты поставили Морли Кларка в полнейший тупик. Более того, Макс даже не сумел убедить его, что это не розыгрыш.

– Эти знаки, – твердил Кларк, – не принадлежат ни к одному из алфавитов ни одной из индустриально развитых стран.

Букв оказалось одиннадцать – скорее всего название судна. А рукописный шрифт мешал определить, где кончается одна буква и начинается другая. Макс распознал «О», и только.

Они сидели в кабинете Кларка, за окном которого виднелся городок Мурхедского государственного университета. Светило ласковое солнце, и безветренный воздух прогрелся до сорока градусов.

– Не может быть, Морли, – возразил Макс. – Ты что-нибудь проглядел.

Кларк – стройный, широкоплечий, атлетически сложенный фанатик софтбола[3] – снисходительно улыбнулся:

– Не спорю, Макс, но не вижу, что именно. Может, базы данных не так полны, как предполагается. Но для практических нужд, по-моему, мы чертовски хорошо осведомлены. Вот только твоя абракадабра не подходит ни под какой шаблон. В общем, двум символам нашлись эквиваленты. Один в хинди, другой в кириллице. Из чего следует, что это чистой воды совпадение. Если составить наугад несколько черточек и крючочков, непременно выйдет что-нибудь похожее на букву. – Он поглядел на лежащую на столе фотографию. – Макс, это шутка.

Макс поблагодарил Кларка и поехал обратно на аэродром Челлис, гадая, кто тут шутник, а кто – объект насмешек. Проблема попеременно то озадачивала, то раздражала его. Это непременно какая-нибудь бандитская штучка, иначе и быть не может.