Роберт Силверберг - Время «Икс»: Пришельцы

— Это касается вашей жены,— сказал он.— Синтия Кармайкл — так ее зовут?

— Черт побери, говорите по делу!

— Она одна из заложников, мистер Кармайкл.

— Заложников?

— Ну, этих… космических заложников. Вы разве не слышали о людях, которых захватили чужеземцы?

Кармайкл на мгновение закрыл глаза. Дыхание у него перехватило.

— Где это произошло? — спросил он.— Как они захватили ее?

Молодой офицер бросил на него странный напряженный взгляд.

— Площадка у ранчо Портер. Вы, наверно, видели по ТВ, как это происходило.

Кармайкл кивнул и на миг оцепенел, вспомнив о девочке, которую огромный эластичный язык выдернул из толпы, пронес по воздуху и засунул в зеленый мешок…

И Синди… Синди?!.

— Вы видели, как эти твари сначала разгуливали по площадке, а потом внезапно начали хватать людей, и все побежали от них?

— Нет. Это я, наверно, пропустил.

— Вот тогда они и захватили ее. Она стояла прямо перед ними. Может, у нее и был шанс сбежать, но она почему-то замешкалась. Потом она побежала, но вдруг остановилась… обернулась к ним… что-то прокричала… и тут… и тогда…

— И тогда они схватили ее.

— Я должен был рассказать вам, сэр, что произошло.— Офицер с младенческим лицом изо всех сил старался выглядеть крайне огорченным.— Мне ужасно жаль, мистер Кармайкл.

— Верю,— лишенным выражения тоном сказал Кармайкл. Внутри него начала открываться бездна.— Мне тоже.

— Все свидетели согласны в одном: она не паниковала и не кричала. Мы можем показать вам запись. Она вела себя очень храбро, когда эти монстры захватили ее. Не понимаю, как можно быть такой отважной, когда огромное чудище поднимает тебя в воздух, но, уверяю вас, сэр, те, кто видел…

— А я понимаю,— сказал Кармайкл.

Он отвернулся и на мгновение снова закрыл глаза, глубоко вдыхая горячий задымленный воздух.

Этого следовало ожидать, подумал он. Все так и должно было произойти.

Стоит ли сомневаться, что, как только стали распространяться новости о прибытии инопланетян, она отправилась прямиком к месту их приземления. Конечно. Если кто-то в Лос-Анджелесе и хотел встретиться с этими созданиями, увидеть их собственными глазами и попытаться поговорить или как-то по-другому войти с ними в контакт, то это была Синди. Она не боялась их. Она вообще никогда ничего не боялась. И разве эти мудрые высшие существа явились не с самого ГЕСТЕГОНА? Кармайклу было очень легко представить себе Синди в охваченной паникой толпе, бесстрашную и сияющую, улыбающуюся им даже в тот момент, когда они захватывали ее.

В определенной мере Кармайкл даже гордился ею. Но сама мысль о том, что она у них, ужасала его.

— Она на корабле? — спросил он.— На том, который стоит на поле сразу за зоной пожара?

— Да.

— Поступали от заложников какие-нибудь сообщения? Или от чужеземцев?

— Прошу прощения, но я не имею права разглашать эту информацию.

— Я весь день рисковал своей задницей, сражаясь с огнем! Моя жена в плену на чужеземном космическом корабле! А вы не вправе разглашать какую-то там информацию?

Улыбка на лице офицера была сродни улыбке мертвой рыбы. Кармайкл напомнил себе, что перед ним просто неопытный юнец; мальчишка, которому поручено выполнить грязную работу.

— Мне велели сообщить вам новости о жене,— спустя мгновение произнес офицер.— О других аспектах случившегося мне запрещено говорить с кем бы то ни было. Военная тайна, знаете ли.

— Понятно.

На мгновение у Кармайкла возникло чувство, будто он снова на войне, пытается выяснить хоть что-нибудь о расположении вьетконговцев в той местности, которую ему завтра предстоит патрулировать, и натыкается на ту же самую улыбку мертвой рыбы с той же самой многозначительной ссылкой на военную тайну. В голове всплыли названия, которые он не вспоминал десятилетиями,— Биньдинь, Фунен, Туйхоа, Сонгбо. Фанранг. Куангнгай. Перед глазами замаячили образы прошлого: скользкие тротуары улицы Ту До в Сайгоне; тощие ухмыляющиеся шлюхи в каждом баре; солдаты в красных беретах на всех углах; белый песок на побережье, кокосовые пальмы вдоль него — красиво, словно на картине; местные одноногие дети, хромающие на импровизированных костылях; пальмовый самогон, от которого в желудке вспыхивает пламя… И офицеры-штабисты, которые лгут тебе, лгут, лгут, всегда лгут. Его давным-давно похороненное прошлое, вызванное к жизни одной-единственной тошнотворной улыбкой.

— Можете вы, по крайней мере, сказать, имеется ли вообще хоть какая-то информация?

— Простите, сэр, но я не вправе…

— Ни за что не поверю,— перебил его Кармайкл,— что этот корабль стоит здесь и ничего не предпринимается, чтобы войти в контакт…

— Создан командный центр, мистер Кармайкл, и прилагаются определенные усилия. Это все, что я могу сказать вам. Да, Вашингтон тоже в курсе. Но кроме этого на данный момент…

Подбежал еще один розоволицый юнец — вылитый скаут-орленок.

— Ваш самолет загружен и готов к взлету, Майк!

— Понял.

Пожар, этот проклятый пожар! Он едва не позабыл о нем. Едва…

Майк на мгновение заколебался, разрываясь между чувством долга и любовью к Синди. Потом обратился к офицеру:

— Послушайте, мне нужно снова лететь к очагу пожара. Я непременно хочу взглянуть на ту запись, где захватывают Синди, но сейчас никак не могу. Можете немного подождать?

— Ну…

— Наверно, часа полтора. Сброшу химикаты — и обратно. Вы покажете мне запись. А потом доставите меня к этому космическому кораблю и проведете через кордон. Я сам хочу поговорить с этими тварями. Если моя жена на их корабле, я намерен вызволить ее оттуда.

— Не представляю, как это можно будет устроить…

— Ну так представьте! На это у вас есть полтора часа. Договорились?

Она никогда не видела ничего столь прекрасного. Она никогда даже представить себе не могла, что такая красота существует. Если такое впечатление производит космический корабль, думала Синди, как же тогда выглядит их родной мир?

Внутри все было просто потрясающе. Чужеземцы доставили их наверх на чем-то вроде эскалатора, поднимающегося сквозь бесконечную череду расположенных по спирали помещений. Высота каждого из этих помещений составляла не меньше двадцати футов; ничего удивительного, учитывая рост чужеземцев. Сияющие стены под фантастически изгибающимися углами конусом уходили вверх, образуя над головой нечто вроде готического свода, но все время меняющегося, ускользающего от взгляда. Что-то там непрерывно перемещалось, изгибалось и двигалось, как будто потолок находился сразу в двух измерениях.