Максим Шапиро - Школа

— Но… — попытался возразить один из учеников, чьи родители были очень религиозны, и чья вера в Красного Дракона была абсолютно непоколебима, — однако Дюпре жестко прервал его.

— Об этом мы поговорим на одном из следующих уроков. А пока коротко подведем итоги. Избиратели должны отдавать себе отчет в том, к чему приведет то или иное их решение во время выборов или референдума. Единственным работающим методом прогнозирования является научный. Тот, кто в прогнозировании будущего опирается не научный метод, а на всякую мистическую или псевдонаучную ерунду неадекватен и опасен. Опасен так же как врач вздумавший лечить больного не медицинскими методами, а шаманскими плясками или молитвами. Опасен как архитектор, строящий дом, основываясь не на знаниях, приобретенных в университете, а на откровениях ниспосланных ему духами предков. Опасен как избиратель, считающий, что регулировать общественные процессы для повышения благосостояния населения следует не на основании данных социологии, эволюционной психологии, нейрологии, этологии, экономики, статистики и множества других серьезных наук, а исходя из каких-то маловразумительных постулатов, которые он извлек, скажем, из ветхого сборника мифов скотоводческих племен многотысячелетней давности. И также как человеку, не имеющему медицинского образования, запрещено заниматься лечением больных. Также как архитектору, не получившему диплом или больному шизофренией и потому частенько навещаемому духами, запрещено строить дома. Так и гражданину Мирры недостаточно умному для того, для того чтобы сдать тест по моему предмету и признать научный подход единственно верным, никогда не получить полноценный гражданский доступ и высокий выборной коэффициент. Его голос будет составлять сотенные доли от голоса гражданина с полным гражданским доступом. Если подобное политическое устройство Мирры кому-то не нравится, — Дюпре пристально посмотрел на Лизу, — то у него всего два выхода. Попытаться поднять мятеж и иметь дело с нашей армией. Или покинуть Мирру. Мы никого не держим силой и никого не тащим принудительно в наше государство. Но это наш дом и здесь действуют наши правила. На сегодня все. Урок окончен. Домашнее задание получите по сети, — не дожидаясь ответа, Дюпре стремительно покинул класс.

Зуммер системы наведения когга подал сигнал, что ракеты вышли на дистанцию сканирования. Боеголовка первой лопнула и наноботы разлетелись во все стороны словно пух одуванчика, накрыв бункер противоракетной обороны, захваченный террористами, приемным куполом. Вторая ракета взорвалась прямо над бункером, ударив по нему волной излучения. Наноботы принялись жадно ловить ее отражение, создавая и транслируя трехмерную картинку происходящего внутри, пытаясь параллельно взломать киберзащиту бункера.

В столовой школы было шумно. Несколько учениц иммигрантского класса Дюпре уселись за один из столиков в углу и бурно обсуждали только что прошедший урок.

— Симпатичный? — Лиза зацепила с тарелки креветку и отправила в рот. Пожевала и проглотила, — остальные девочки терпеливо ждали ее приговора, — Да никакой он не симпатичный, этот Дюпре! Просто упивающийся своей властью тиран! Упырь! Да и… — тень упала на ее тарелку, и Лиза подняла голову.

Перед столиком стоял парень. Старшеклассник Виал Салаз. Очень красивый. Она обратила на него внимание еще тогда, когда впервые переступила порог своей новой школы и с тех пор частенько любовалась им украдкой.

— Лиза? — улыбнулся Виал, — ты Лиза Сивот, так ведь? Кажется, я с тобой в одной группе по практическим занятиям. Дюпре сказал, чтобы я показал тебе эмо-тренажеры. У тебя сейчас время есть?

— Конечно! — тут же подтвердила Лиза, ослепительно улыбаясь в ответ и отметив краем глаза завистливо-восхищенные взгляды других девчонок.

— Итак, — начал Дюпре едва ученики расселись по местам, — На прошлых занятиях мы уже выяснили, что давать власть в руки малосведущим людям, которые не владеют обширными научными познаниями, нельзя. Большинство избирателей некомпетентно, поскольку ничего не смыслит в управлении, никогда не занимало руководящих постов и не обучалось менеджменту. Поэтому допускать их к участию в выборах и позволять им определять политику государства, было бы крайне глупо. Верно? Кто не согласен?

Школьники молчали, переглядываясь между собой.

— Неверно! — разорвал повисшую тишину громкий голос Лизы.

— Вот как? — вскинул брови Дюпре, — И почему?

— Скажите, вам нравится певец Иоганн Монк? — хитро прищурившись, поинтересовалась ученица.

— Понятия не имею, кто это, — пожал плечами Дюпре.

— Вы позволите? — Лиза достала свой найзер.

Дюпре сделал приглашающий жест. Лиза отдала мысленную команду, и класс заполнила какофония индустриальных звуков, перемежаемая жуткими воплями, напоминающими обезьяньи.

— Хватит, пожалуй, — заявил учитель, не выдержав и десяти секунд, — Давно я не слышал ничего более ужасающего. Даже боевой клич аграджей, самого кровожадного клана мирджальских вольных, не идет с этим ни в какое сравнение. А он тоже, мягко говоря, не услаждает слух.

— Скажите, а вы имеете музыкальное образование? — вкрадчиво осведомилась девушка.

— Нет, — улыбаясь, ответил Дюпре.

— Может вы были ранее известным продюсером, певцом, звукорежиссером, музыкальным критиком или еще кем-нибудь профессионально связанным с музыкой?

— Не был, — покачал Дюпре головой.

— Так какое же вы тогда имеете право рассуждать о том, хорош этот певец или нет?! — выпалила Лиза, — Вы же абсолютно некомпетентны в этой области! И вы так долго убеждали нас, что некомпетентным людям нечего лезть не в свою область. Что именно поэтому большинство людей недостойны голосовать, а когда это коснулось лично вас тут же забыли про свои утверждения. Как-то нехорошо получается. Вы не находите?

— Нахожу, — спокойно ответил Дюпре, — Я нахожу, — повысил он голос, обращаясь уже ко всему классу, — что Лиза абсолютно права. Я не должен быть музыкантом, чтобы оценивать нравится или не нравится мне тот или иной певец. Я не должен быть писателем или литературным критиком, чтобы получить право говорить, что вот эта книга мне не нравится, а вот прекрасна. Мне не нужно быть конструктором автомобилей, чтобы говорить, что "Кулан" это железный ящик кое-как набитый корявыми деталями, а сидя за рулем "Дайкири", я испытываю истинное наслаждение. И все это мне не нужно потому, что я потребитель, я плачу деньги, и я решаю, что хорошо для меня, а что плохо.