Саймон Мессингем - Доктор Кто. Ловушка Доктора

Глава пятая

Джунгли остались позади. Теперь он оказался в раскаленной печи. Ну ладно, это была пустыня, но жарко в ней было именно как в раскаленной печи.

Доктор лег навзничь и глубоко вздохнул. На вкус воздух отдавал горячими кирпичами. Единственным звуком был шелест песка. Мелкие песчинки жалили открытые лицо и руки. Он был уже весь мокрый от пота: испарина выступала с тревожной скоростью.

Несмотря на изнуряющую жару, он все-таки подтянулся и сел.

Это определенно была пустыня. Пейзаж выглядел совершенно плоским, только где-то в отдалении виднелись приземистые холмы. Вокруг не было ничего, кроме красной пыли.

Хотелось бы ему знать, почему тот человек с щербатой улыбкой пытался его убить. Некой его части казалось, что он знал причину, но почему-то никак не мог вспомнить. Что происходит?

Даже палящий свет двойного солнца тяжелой ношей ложился на его плечи. Доктор попытался встать, и ему показалось, что воздух вокруг сгустился до состояния патоки. Очевидно, что долго он так не продержится и вскоре свалится от изнеможения.

Пусть у него и было два сердца, но это бесплодное место определенно заставляло его действовать на пределе возможностей.

Он должен найти Донну. Ему нужно идти.

Доктор устало поплелся к ближайшему холму. Там должно быть укрытие – хоть какая-то тень, где он сможет немного отдохнуть и придумать подходящий план. У его пребывания здесь должна быть конкретная причина.

Итак, кто попробует убить его следующим?..

На следующее утро Барис вернулся в центр управления и принялся надоедать роботам-техникам, которые присматривали за изменением ИМТ-протокола.

Внезапно в помещение звенящим от напряжения шагом вошел Надзиратель. Он дрожал от бессильной ярости из-за вторжения Бариса.

– Почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? – процедил он, нависая над его плечом. – Например, пойти и сброситься с крепостного вала.

Барис печально ссутулился.

– Да что с вами такое? Где ваше гостеприимство? Я делаю лишь то, что приказал Себастьян. Если у вас нет возражений, просто оставьте меня в покое.

– Ну уж нет, Барис, – ответил Надзиратель. – Я с тебя глаз не сведу.

– Смени пластинку, мне это уже сказал Дворецкий. Господи, роботы такие… механические.

– Насыщенность облаков: шестьдесят процентов, – прервал их робот-техник. Барис и Надзиратель обернулись.

– И что это значит? – поинтересовался Барис.

– Спутники засеивают атмосферу отрицательными ионными частицами, и…

– Не рассказывай ему! – оборвал его Надзиратель.

– Господин Надзиратель, – обратился к нему Барис, – почему бы тебе не заняться чем-нибудь менее скучным? Если мне что-то понадобится, я крикну. – И он повернулся к роботу. – И как идут дела? В смысле, что там с посевом?

Тот уже понял, что Надзиратель недалек от рукоприкладства, и заговорил тише.

– Энергетические перемещения больше не надежны. Эффективность трансматов снизилась до тридцати процентов, а к утру упадет до пяти. До полной перестройки шесть часов.

– Теперь никто никуда не уйдет, – объявил Надзиратель. – Включая тебя.

Барис проигнорировал его слова.

– Доктор, выходит, тоже? Он был последним, кто использовал трансмат, так?

Робот кашлянул.

– Вообще-то, нет. Господин использовал его, чтобы… Ай! – Надзиратель отвесил роботу щелбан, и тот испуганно дернулся.

– Ну конечно, спутница, – удовлетворенно кивнул Барис.

– Нет, – уклончиво ответил Надзиратель. – Не спутница. Кто-то еще, кто… – И он взглянул на Бариса, не в силах скрыть ложь под маской безучастности.

Барис натянул на лицо равнодушное выражение.

– Единственное, в чем я заинтересован, – это Доктор. Вы уже должны были его найти. Так где он? Докладывай, или я скажу Себастьяну, что ты…

Надзиратель ткнул в экран ухоженным пальцем.

– Здесь. Саванна Флакса.

– Чего-чего?

Надзиратель моргнул, сверяясь со своей базой знаний.

– Арктуран. Зона принадлежит Подобию Драксиса.

Барис хлопнул Надзирателя по широкой мускулистой спине.

– Спасибо за помощь, приятель.

– И что теперь? – поинтересовался Надзиратель. – Что ты собрался делать дальше?

Барис уже был на полпути к двери, но специально вернулся назад, чтобы с улыбкой щелкнуть Надзирателя по носу:

– Наверное, будет лучше пока вам не рассказывать.

– Я сообщу о твоем оскорбительном поведении! – взвился Надзиратель. – Барис!

Но тот уже ушел.

Планета 1 менялась.

По всей поверхности строились бункеры, открывались двери ангаров и хранилищ, а уже вечность стоявшие без движения монорельсовые системы вновь начинали жить электронной жизнью. Воздушные корабли на автоматизированных аэродромах были приведены в готовность. Фабрики впервые за долгие годы производили что-то настоящее.

Вновь начали свою работу генераторы частиц, находившиеся на орбите. Всю планету затянули кучевые облака, которые быстро распространялись в тропосфере. Повсюду полыхали молнии и, ударяя в специально созданные громоотводы, до отказа заряжали энергетические резервуары.

Везде суетились роботы. Миллионы роботов: каждый, кто выбирался из заводского контейнера, немедленно стремился занять свое место в легионе. В последний раз Планета 1 была так оживлена шестьдесят девять лет назад, когда Себастьян решил протестировать резервный режим.

Роботы трудились без устали, невзирая ни на дождь, ни на яростный ветер. Оскальзываясь в грязи, они расчищали давно не используемые шахты и возводили огромные мачты связи. Со стороны они походили на трудолюбивых муравьев.

Под толщей океанических вод тоже кипела жизнь: роботы запускали термальные энергоблоки, питающие огромные двигатели. Они работали без остановки. Если какой-то робот выбывал из-за отказа системы, несчастного случая или износа внутренних механизмов, на его место тут же вставали еще двое.

Время поджимало, часы тикали.

И все эти усилия – для того, чтобы захватить одного-единственного человека! У роботов не было собственного мнения, но если бы они его все-таки имели, то надеялись бы, что это того стоит.

Наконец перестройка подошла к концу. Вдоль экватора вспыхнули яркие огни, и рокот, сопровождавший перерождение, замолк. Роботы замерли там, где стояли.

Планета 1 была обновлена.

Все осталось по-прежнему только в зонах для охоты: игроков было совершенно незачем извещать о внутренних делах планеты. Они даже не заметили перехода с молекулярного на физический режим управления: все вокруг по-прежнему выглядело как флора и фауна их родных планет. Все продолжало функционировать как надо.

Охотники продолжали жить обычной жизнью.