Владимир Михайлов - Особая необходимость

Однако изучать ее сейчас было некогда. Сенцова все больше беспокоили частые перерывы связи с ракетой, хотя они стояли совсем рядом с ней — только на несколько метров ниже.

— Быстрее, быстрее, — повторил он.

Корма корабля нависала над ними, упираясь амортизаторами в покатый выступ странной эстакады — никак иначе нельзя было назвать это сооружение. Один из амортизаторов, кажется, был основательно покалечен. Но это неважно — все равно ведь основную ступень ракеты придется отбросить, оставить здесь.

— Как взобраться-то? — вслух подумал Сенцов.

— Марсиане… — пробормотал Раин. — Вы подумайте…

— Что? Где? Видишь их?

— Нет… Понимаешь — марсиане! Какой размах! Какая техника! Какие же они? Ты пробовал представить?

— Пробовал… — признался Сенцов. — Ты знаешь, по-моему, очень просто. Я думаю, они… — И вдруг, вскрикнув, схватил товарища за плечо: — Смотри, смотри!..

Гладкая поверхность внезапно заколебалась под ногами. Ракета дрогнула и медленно, кормой вперед, заскользила по эстакаде, как бы погружаясь в тот самый выступ, на который только что опиралась. В луче прожектора тускло блеснул металлический борт корабля… Еще мгновение — и ракета исчезла, провалилась куда-то внутрь планетки. Эстакада была пуста…

5

Когда ракета тронулась с места и равномерно заскользила вниз, Калве показалось, что он галлюцинирует — таким неожиданным и неправдоподобным было это необъяснимое движение. Коробов от изумления уселся на пол возле двери, поднял, словно прислушиваясь, голову, медленно проговорил:

— Метров двенадцать в секунду…

Калве включил экраны. Но за ними зияла тьма, а задний экран, на котором только и можно было бы что-то увидеть, по-прежнему не оживал…

Ракета скользила бесконечно долго — казалось, проваливалась к самому центру спутника. Однако это не было падением: скорость не возрастала, похоже было, что их опускал какой-то механизм…

Движение неожиданно прекратилось. Но не успел сидевший у рации Азаров попытаться встать на ноги, как непонятное скольжение началось снова. Коробов смотрел на циферблат хронометра; секундная стрелка совершала редкие порывистые скачки от деления к делению, словно каждый раз ей приходилось подолгу собираться с силами. «Как в агонии…» — подумал Коробов, и в этот миг ракета остановилась окончательно.

— Семнадцать секунд… — ровным голосом сказал Коробов и на какую-то долю мгновения пожалел, что спуск закончился. Теперь надо было принимать решение, а Сенцова не было рядом…

— Зачем это они? — прошептал Калве растерянно.

— Кто? — спросил Коробов и тут же понял его мысль. — Ты думаешь?..

И вдруг вытянул руку, призывая к тишине.

Все прислушались. Было явственно слышно, как кто-то постукивает, скребется, трется о металлическую броню корабля. Впечатление было такое — и всем сразу припомнилось это — будто вдоль ракеты ходит осмотрщик, постукивает молотком по оболочке, как по вагонным колесам, и что-то деловито бормочет.

Одновременно экраны начали светлеть — словно за бортом ракеты занималась слабая заря… В ее свете стали смутно видны какие-то вогнутые поверхности, непонятные аппараты, приборы… Мимо одного из экранов промелькнула округлая тень, и сейчас же шорохи послышались со стороны левого борта. Азаров с шумом выдохнул воздух.

Но Коробов уже полностью овладел собой. Обстановка требовала быстрых и решительных действий, и он готов был действовать быстро и решительно.

— Внимание! — сказал он, быть может чуточку громче, чем следовало. — Искусственный спутник… Этим объясняется все. Сейчас мы встретимся с ними. Как понимаете, церемониал таких встреч пока еще не разработан, но в общих чертах задача ясна: достойно представить свою планету… В любом случае мы немедленно принимаем меры к розыску оставшихся на поверхности товарищей — если их еще не доставили сюда. Понимаете, как бы эти… — он на миг запнулся, — местное население, как бы они там ни выглядели — встречаемся мы с друзьями: у них не может быть никаких причин враждебно отнестись к разумным жителям иной планеты. Встречать их будем у люка… Слышите? Опять стучатся… Ну, ничего, ничего, — утешил он тех, невидимых, — сейчас оденемся…

— Одному надо остаться в ракете, — уточнил Калве и сделал шаг по направлению к шкафу со скафандрами.

— Я пойду, Игнатьич! — сказал Азаров. — Хоть теперь-то…

— Нет, — ответил Коробов. — Минуточку! — оборвал он собравшегося что-то возразить Азарова. — Для дискуссий будет отведено специальное время… впоследствии. Пока твоя задача — наладить связь с нашими и не терять связи с нами — если мы будем вынуждены выйти из ракеты.

Азаров замотал головой, но покорно отошел к рации.

Коробов оглядел рубку, сложил стопочкой на откидном столике рабочие тетради, рукавом смахнул с матово блестевшего пульта какую-то пылинку, еще раз окинул все критическим взглядом.

— Ну, пошли…

Они быстро надели скафандры, проверили кислород, связь. Калве спросил Коробова:

— У них зарядка обычная?

— Полтора часа дыхания, шесть часов энергии при полном расходе без прожектора… Надо захватить по запасному баллону — на всякий случай…

— Я возьму аптечку, — сказал Калве. — Тоже… на всякий случай.

Коробов кивнул, вздохнул и чертыхнулся. Потом сказал:

— Ну, поехали. Они уже пятнадцать минут, как вышли из ракеты…

Люк открывался медленно… Наконец, над их головами засветился, замерцал серым рассеянным светом выход. Они не услышали свиста, с каким воздух из тамбура должен был стремительно вырваться в пустоту.

— Какая-то атмосфера здесь, значит, есть… — сказал Коробов. — Ну, да оно и понятно: раз есть живые…

Ни одним словом сверх этого он не почтил чужой, загадочный, сказочный мир — сказочный хотя бы потому, что еще час тому назад никто не поверил бы в самое его существование. Калве понимал Коробова, однако ему захотелось задержаться, попытаться хотя бы сформулировать мысленно — с чего же начать знакомство…

Он неотрывно глядел на отверстие люка, откуда должны были показаться хозяева спутника. Они медлили: прошла минута, вторая, третья, а ни одно живое существо так и не появлялось. Коробов усмехнулся, сказал:

— Да, смельчаками их не назовешь… Ну, что же — покажем пример…

Он вылез наружу, огляделся.

Ракета наклонно лежала на длинной, чуть вогнутой платформе, один край ее — с той стороны, где находился люк, — они могли рассмотреть во всех подробностях. Двумя уцелевшими кормовыми амортизаторами ракета, очевидно, во что-то упиралась. Стучавшие в оболочку куда-то скрылись — никого не было видно, но Калве, вскарабкавшемуся вслед за пилотом, все время казалось, что он чувствует чей-то пристальный, неотступный, тяжелый взгляд.