Дмитрий Медведев - Евротур. Бешенство

Мы вышли из машины, размять затекшие конечности. Тут же всплыли скомканные воспоминания от вчерашнего вечера, и то, что я в момент пробуждения принял за остатки сна, снова оказалось реальностью. Посмотрев на лица друзей, я понял, что с ними происходит подобное.

Где-то в конце улицы закричал петух, ему вторил громкий лай — странно, что собаки не оповестили хозяев о нашем приезде еще вечером. Ветер со скрипом качнул калитку того самого дома, из которого нас внимательно разглядывали, и понесся дальше, разбившись о незыблемую преграду в виде леса.

Ванька прикурил сигарету, выпустил изо рта клуб сизого дыма и задал самый животрепещущий вопрос.

— Что делать-то будем?

— Хороший вопрос, — ответил Леха, потом, помедлив, добавил. — Ну, в сторону дома мы уже точно не поедем. Да и вообще неясно ничего, что хоть произошло-то… Может, у местных спросим?

— Я на это и рассчитывал, — согласился я. — Только дадим людям проснуться, а сами пока посидим потише. Можно еще вздремнуть, а лучше поесть.

Два с небольшим часа мы проторчали в машине, смакуя завалявшуюся под передним сиденьем пачку чипсов. Мобильный интернет теперь был недоступен, телефоны ни у кого не работали. Наконец, Ванька заметил в одном из огородов движение, и мы, решив, что час настал, рассредоточились по деревне. Мне достались три ближайших дома. Как я и предполагал, моему появлению никто не радовался. В первом доме меня просто проигнорировали, зато из второго, стоило мне постучать в дверь, донесся отчаянный мат. Общий смысл эмоционального монолога сводился к тому, что мне следует срочно отойти от двери, а лучше и вовсе уехать из деревни, пока со мной и моими товарищами не приключилось чего нехорошего — собака вот голодная как раз. Я покосился на здоровенного, похожего на волка пса и решил даже не пытаться, тем более что тот выжидающе смотрел на гостя, готовый к броску. Такой так просто гавкать не будет, просто клацнет челюстями — и нет человека.

Удача постигла меня, когда я, наученный новым опытом, с опаской открыл калитку третьего дома. Лежавшая возле будки дворняжка, прикованная к своему обиталищу короткой и толстой цепью, совершенно не подходившей такой маленькой собачке, испуганно заскулила. Странно, чем меньше собака размером, тем больше она гавкает на всех и вся. Эту истину я уяснил еще давно, и сейчас, признаться, впал в ступор, из которого меня вывел хриплый голос:

— Чего тебе? — задали мне стандартный вопрос.

Я поднял голову. Из открытого окна покосившегося дома высунулся сухонький старичок, одетый в легкую куртку непонятного темного цвета. Такие, кстати, можно встретить на мужчинах самых разных возрастов практически в любой российской глубинке — откуда они их вообще берут?

— Да мы из Ижевска. Хотим только…

— Что? А ну, пошел вон! — лицо деда исказилось от злобы, он уже хотел захлопнуть оконную створку, но я успел.

— Не бойтесь Вы! Мы не заразные! Нас не было в городе во время теракта! На огороде мы отдыхали, у друга. Вон он, кстати, от индюков убегает, — я показал пальцем на Ваньку, испуганно удирающего от здоровенной птицы. При каждом шаге индюка висящая на шее кожа задорно подскакивала, что придавало всему происходящему комичный вид. Только Ваньке было не до веселья — индюк нехотя отстал только в конце улицы. Да уж, тут не только собак надо бояться, в этой деревне, похоже, получить можно от любого животного.

— Хм, — старик задумался, но окно обратно открывать не стал, оставив лишь узенькую щель, через которую буравил меня прищуренным глазом.

— Да мы просто хотим хоть от кого-то услышать, что вообще произошло. Не можем домой дозвониться, сотовые не работают…

— Эх, бедняги, — дед вдруг погрустнел. — Ну, зови своих шалопаев, заходите.

Дед — Тарас Тимофеевич — жил скромно. Жена его умерла три года назад, единственный сын с женой и тремя детьми жил в Петербурге и отца навещал нечасто. Наверное, отчасти поэтому старик и решился впустить в дом малознакомую компанию из четверых молодых парней. Говорил он охотно и много, но, увы, весьма витиевато и сбивчиво — что ж, возраст. Так или иначе, кое-что мы узнали.

В общем, неизвестное лицо (или лица) во время празднования Дня Победы на центральной площади выпустило на свободу некий неизвестный прежде вирус. Как они это сделали, Тарас Тимофеевич сказать затруднялся. Жертвы, оказавшиеся у эпицентра, тут же погибали, другие же сходили с ума и начинали бросаться на всех подряд, буквально разрывая друг друга и окружающих людей на части. Причем у многих людей такие вспышки бешенства начались уже в больнице, через несколько часов после предполагаемого заражения. К этому времени в городе уже творилось черт-те что — жители успели испуганно разбежаться по своим домам и районам, и уже там начали сходить с ума и стремительно заражать окружающих. Полиция оказалась совершенно бесполезной, и в итоге, чтобы не допустить выхода инфекции за пределы Ижевска, наверху было принято решение просто уничтожить город. Поверить в такое вот так сходу было решительно невозможно, но какой смысл старику врать? Да и звучит правдоподобно — выпустили на свободу вирус, половина города сошла с ума, а другая половина (потенциальные носители заразы) побежали, кто куда. Какой лучший выход? Верно, уничтожение очага. Один город принесли в жертву остальным жителям страны, да и, можно сказать, всего мира.

От таких известий вся наша компания уронила челюсти на пол, только Тарас Тимофеич был абсолютно спокоен. Он появился на свет за пять лет до начала Великой Отечественной и в жизни повидал достаточно зверств как со стороны власти, так и со стороны сограждан, так что к скудной жизни, полной лишений и опасности, ему не привыкать. Да и в город он ездил, жил здесь, а что творилось за пределами деревни — не его ума дело, и все тут.

— Помните, когда мы выезжали из «Металлурга» в Ижевск, прямо перед нами пронеслись три джипа? — вспомнил вдруг Леха.

— Ну…

— Эти суки все заранее знали, — злобно бросил он. — Президент наш и кучка его «шестерок». Они уже тогда знали, чем дело кончится! Через несколько часов после начала «звездеца»! Как всегда, блин, что за страна…

— Слушайте, — негромко промолвил Семен, задумчиво глядя куда-то сквозь стену. — А ведь если вирус не сразу проявляет себя, то он ведь уже может быть везде… Сколько людей уехало или улетело из Ижевска после теракта? Эх, новости бы посмотреть, а лучше в Сеть выйти…

Эта догадка просто ошарашила меня. Вот тебе и раз, а ведь Семен прав. Удивительный он человек — все больше молчит, терпеливо слушает, а уж если что скажет, то всегда строго по делу и в точку.