Андрей Дашков - Собиратель костей

Клара зажала обломок в своих жирных ладонях и снова закрыла глаза. У неё отвисла нижняя губа, и я увидел вставные зубы. Затем она заговорила, не двигая нижней челюстью и не шевеля языком. Возможно, это и называется чревовещанием, но могу поклясться, что раздавшийся новый голос принадлежал мужчине. Впрочем, он был настолько тихим, что даже Габриэль придвинулся поближе и наклонился вперёд.

Я сделал пару бесшумных шажков от двери и обратился в слух. Но, к сожалению, сумел разобрать только отдельные слова и обрывки фраз: «…хозяин рассыпавшихся костей…», «…все ещё ждут…», «…Зейда (имя? город? земля?)…», «…подарки разосланы в шесть сторон света…», «…никто не смел отказаться…», «…дверь отпирается словом любви и смерти…», «…ключи спрятаны в зените и в надире…», «…плюющий в колодец…», «…старуха в комнате с манекенами…», «Новый Вавилон», «Чёрные розы Лиарета», «…девушка с веретеном…», «…поклоняющиеся западному ветру и поклоняющиеся зелёным огням…»

Не знаю, много ли пользы было от подобной белиберды, однако Габриэль, кажется, наконец добился того, чего хотел. Он откинулся на спинку кресла и удовлетворённо потёр руки. Поскольку Клара продолжала ШЕПТАТЬ, он надавал ей пощёчин, чтобы привести в чувство.

– Ну-ну, хватит! Сейчас я тебя обрадую. Я заплачу тебе больше, чем ты думаешь. За все получишь сполна, – пообещал он, забрасывая раку себе за спину и просовывая руки под лямки. Затем он подошёл к патефону, завёл его и поставил иглу на пластинку.

Клара следила за ним одними глазами, превратившись в соляную глыбу, истекавшую слезами бессилия.

И тот же голос, исполненный надрывной хриплой печали, запел:

…Она говорила ему, что любовь никогда не умрёт,Но однажды он застал её с другим…

Габриэль засмеялся. В его смехе было больше горечи и яда, чем в исповеди старой шлюхи.

Потом он потащил меня наружу. Я упирался, пытаясь понять, что ещё придумал этот мерзавец. Последнее, что я успел заметить краешком глаза, была тень Ричарда, упавшая на стену и стремительно увеличивавшаяся в размерах. Раздался громкий треск, который издаёт, лопаясь, туго натянутая кожа. Ясновидящая завизжала. Тень Ричарда приобрела отдалённое сходство с человеческой, но все равно это был какой-то жуткий гибрид двуногого существа и собаки. Спереди у него торчало нечто, потрясшее моё воображение. Горбатая безносая тень доросла до потолка… и навалилась на расплывчатое пятно, обозначавшее Клару, задушив её крик.

На улице нас уже ждали. Я сразу признал карету корпуса Миротворцев. Наводить порядок прибыл сам капитан с четырьмя солдатами, что говорило об ответственности задания. Габриэлю это явно польстило – его приняли всерьёз.

Солдаты были вооружены карабинами, а в кобуре, висевшей на поясе главного Миротворца, находился новодел одноимённого револьвера, однако в отличие от Малютки Лоха капитан не спешил его доставать. И правильно делал. Кроме того, он был настолько любезен, что не стал беспокоить нас во время сеанса. По его обрюзгшему лицу было видно, как ему осточертело все на свете: Боунсвилль, местные лоботрясы, приезжие аферисты, корпус с его надуманными и несбыточными идеалами и всяческая суета. Но он был из тех, кто честно и до конца выполняет свой служебный долг, каким бы нелепым тот ни казался.

Из дома донёсся сдавленный стон Клары, сменившийся звериным рычанием. Капитан одним движением подбородка отправил внутрь солдата. Тот скрылся за дверью, остальные держали карабины наготове.

Габриэль зевнул во весь рот и засвистел уличный мотивчик, отвязывая свою кобылу. Не успел он взобраться в седло, как солдат вывалился из салона, сгибаясь пополам от хохота. Капитан нахмурился ещё сильнее и сплюнул. Видать, он был знаком с образчиками чёрного юмора.

– Жива? – пробурчал он.

Солдат закивал, не в силах говорить. Я думал, у него случилась желудочная колика.

– Болван, – резюмировал капитан и направился к Габриэлю.

Тот уже сидел на лошади и глядел на Миротворца сверху вниз. Умел, подлец, выбирать выгодные позиции.

– Мы тут живём тихо, мирно, и нам не нужны проблемы, – сказал капитан веско, по-видимому, не находя в чужестранце ровным счётом ничего необычного. И даже почти полная рака с костями не вызвала в нем должного уважения.

– Проблем не будет, – заверил тот. – Если мне не будут мешать.

– …Ещё как жива! – вставил солдат, отдышавшись. – Хотите взглянуть, капитан? Держу пари, такого вы ещё не видели!..

– Я видел всякое, молокосос, – мрачно ответил капитан, потерявший интерес не только к Габриэлю, но и к своей работе. – Кажется, я даже видел, как осел трахал твою мамашу. Заткни рот и проваливайте в казарму!

– Хорошо сказано, капитан, – одобрил Габриэль. – Кстати, насчёт ослов. Моему слуге нужен четвероногий друг. Наверное, он предпочтёт ослицу. Не подскажете, где можно купить?

Капитан враждебно покосился на всадника, правильно заподозрив издёвку. Но Габриэль принял самый невинный вид. Как ни странно, между этими двоими, кажется, возникло некоторое взаимопонимание. Я даже испугался, что хозяин сочтёт капитана более полезным помощником, учитывая возраст, опыт, наличие какой-никакой пушки, а также влияние среди Миротворцев. Однако Габриэль заглядывал дальше, намного дальше в будущее и намного глубже в тайны сердец, чем я мог себе представить.

Капитан снова сплюнул, и я успокоился. Судя по цвету и консистенции его слюны, неизлечимая болезнь уже перешла в последнюю стадию. Надо сказать, он неплохо держался. Его ожидал страшный конец, если чья-нибудь милосердная рука не оборвёт мучения. На глазок я дал бы ему ещё пару месяцев, но я не лекарь. Кроме того, стали ясны причины не слишком большой почтительности, с которой он относился к Габриэлю.

– Ослов полно, – наконец ответил он сквозь зубы. – Ослиц тоже. Это город ослов, псов и баранов. Смотря чьё мясо ты предпочитаешь…

– Если вы заметили, капитан, я предпочитаю кости. Мы могли бы обсудить это в приятной обстановке. Разрешите угостить вас – ром, кола, водка? Или, может быть, молочный коктейль?

Я гадал, что случится, если он перегнёт палку. Капитан, конечно, уже не жилец на свете, но именно это обстоятельство могло спровоцировать схватку. Я-то знал, чем она закончится. И тогда – прощай, Боунсвилль! Прощай, город, где я забыл самого себя, а это немало! Прощай навеки.

Но капитан оказался тупее, чем я думал. Он все принимал за чистую и настоящую монету. Или умело скрывал свои истинные эмоции.

– Я при исполнении. Я никогда и ни от кого не принимаю угощений. И мне плевать на твоё хобби.

– Тогда катись к черту, – процедил Габриэль, в очередной раз стремительно меняя маску. Увидев его новое лицо, я содрогнулся, а капитан не нашёлся, что ответить. – Когда окажешься в аду, передай, чтоб меня не ждали. Я ПОКА НЕ СОБИРАЮСЬ ВОЗВРАЩАТЬСЯ.