Филип Дик - Скользя во тьме

На финише — а проект так и назывался, «Финиш», — Арктур столкнется с кем-то в положении настолько высоком, что его будет смысл арестовывать. Конкретно это означало лицо осведомленное — либо находящееся в не посредственном контакте с производителем, либо обслуживающее поставщика, лично знакомого с источником

В отличие от других наркотиков Вещество С, по всей видимости, имело один-единственный источник. Оно было синтетическим, неорганическим, а следовательно, изготавливалось в лаборатории. Его можно было синтезировать, и федеральные эксперименты на сей счет уже проводились. Однако сами составляющие Вещества С происходили от сложных веществ, которые почти в равной мере сложно было синтезировать. Теоретически его мог производить любой, кто, во-первых, имел в своем распоряжении формулу, а во-вторых, технологические возможности для обустройства фабрики. Но на практике цена всего этого оказывалась просто фантастической. Тем не менее изобретатели и распространители Вещества С продавали его так дешево, что отпадала всякая возможность эффективной конкуренции. А широкое распространение предполагало, что, несмотря на существование одного-единственного источника, оно имело разветвленную схему — скорее всего, целый ряд лабораторий в нескольких ключевых зонах, по одной рядом с каждым крупным урбанистическим центром в Северной Америке и Европе. Почему ни одна из лабораторий до сих пор не была обнаружена, оставалось полной загадкой; однако вывод, как публичный, так и находящийся под завесой секретности, был таков, что «Агентство В. С.» — как власти произвольно его нарекли — настолько глубоко проникло как в местные, так и федеральные правоохранительные органы, что всякий, кому удавалось узнать хоть что-то полезное о его деятельности, вскоре либо переставал этим интересоваться, либо исчезал.

В настоящее время у Арктура, естественно, имелось несколько других тропок помимо Донны. Несколько других торговцев, на которых он также последовательно давил количественным увеличением закупок. Но поскольку Донна была его девушкой — или, по крайней мере, ему хотелось на это надеяться, — с ней все оказывалось гораздо проще. Навещать ее, разговаривать с ней по телефону, приглашать на свидания, провожать домой — все это помимо прочего приносило Арктуру удовольствие. В определенном смысле это была линия наименьшего сопротивления. Если тебе нужно за кем-то следить и о ком-то докладывать, это вполне могут быть люди, с которыми ты и так видишься; выходит меньше подозрений и меньше напряга. А если ты не виделся с ними достаточно часто до начала наблюдения, постепенно тебе так или иначе приходилось это делать — и в итоге получалось то же самое.

Войдя в телефонную кабинку, он позвонил.

«Дзинь-дзинь-дзинь».

— Алло, — сказала Донна.

Все телефоны-автоматы в мире прослушивались. А если где-то какой-то не прослушивался, значит, нужная бригада еще просто до него не добралась. Подслушанные разговоры электронно загружались на бобины-накопители в центральной точке, и примерно раз в два дня информация передавалась сотруднику, который таким образом, не выходя из своего кабинета, прослушивал множество телефонов-автоматов. Он просто отзванивал на магнитные барабаны-накопители, и они по сигналу воспроизводили записи разговоров, пропуская пустую пленку. Большинство звонков оказывались безвредными. Сотрудник мог с легкостью распознать те, где был какой-то подтекст. Это была его профессия. Именно за это ему платили. Некоторые сотрудники, естественно, оказывались в этом отношении лучше прочих.

Следовательно, непосредственно во время разговора Арктура с Донной их никто не подслушивал. Воспроизведение могло состояться самое раннее на следующий день. Если они обсуждали что-то откровенно нелегальное и контролирующий сотрудник это ловил, могли быть сделаны «отпечатки голоса». Так что им просто требовалось держаться в определенных рамках. В диалоге по-прежнему можно было распознать торчковый сговор. Однако здесь вступала в силу определенная государственная экономия. Не стоило затевать возню с «отпечатками голоса» и отслеживать рядовую нелегальную сделку. В каждый день каждой недели каждого месяца их было хоть пруд пруди, по множеству телефонов-автоматов. И Арктур с Донной это прекрасно знали.

— Как дела? — спросил он.

— Нормально. — Теплый, чуть хрипловатый голос. Затем пауза.

— Как у тебя сегодня с головой?

— Так себе. Типа не на месте. Типа в ауте. — Пауза. — Сегодня перед обедом мой босс меня малость за жопу прихватил. — Донна работала продавщицей в галантерейном магазинчике торговой зоны Гейтсайд в Коста-Месе, к которому она каждое утро подкатывала в своем «эм-джи». — Знаешь, что он мне сказал? Он сказал, что этот седовласый старикан, покупатель хренов, который нас на десять баксов кинул… короче, он сказал, что это я виновата и должна все возместить. У меня из зарплаты вычтут. Вот так я ни за хуй собачий — ой, извини — десяти баксов лишилась. По собственной дурости.

— Слышь, могу я у тебя чего-нибудь поиметь? — спросил Арктур.

Тут она сразу взяла мрачный тон. Как будто ей не особенно и хотелось. Что, понятно, было липой.

— Мм… а сколько тебе нужно? Вообще-то не знаю.

— Десять штук, — сказал он. По их договоренности штукой была сотня; стало быть, выходил запрос на тысячу.

Когда о сделке договаривались через телефон-автомат, хорошей тактикой считалось маскировать крупную сделку мелкой. При таких количествах они могли договариваться сколько угодно, и власти не проявили бы интереса. В ином случае бригады по борьбе с наркотиками днем и ночью шмонали бы дома и квартиры по всем окрестным улицам, хотя и тогда мало чего бы достигли.

— «Десять», — раздраженно повторила Донна.

— Мне правда хреново, — признался Арктур, изображая потребителя. Не торговца. — Расплачусь потом, когда товар получу.

— Вот еще, — без выражения произнесла Донна. — Я тебе даром отдам. Десять. — Теперь она явно задумалась, не торгует ли он. Похоже, решила, что торгует. — Десять. Почему бы и нет? Скажем, денька через три?

— А раньше?

— Товар…

— Ладно, — перебил он.

— Я загляну.

— Когда?

Она прикинула.

— Вечером, часиков в восемь. Слушай, хочу тебе одну книжку показать. Кто-то в магазине оставил, а я взяла. Классная книжка. Там про волков. Знаешь, что волки делают? Когда волк побеждает своего врага, он его не добивает — он на него ссыт. В натуре! Задирает ногу, ссыт на поверженного врага, а потом сваливает. Такие дела. Особенно они за территорию бьются. И за право потрахаться. Врубаешься?