Андрей Ливадный - Ступени

   Лана очень хотела бы поделиться происходящим с мужем, но каждый раз останавливала себя.

   Что я скажу Андрею? Как объясню необъяснимое?

   Конечно, он не фыркнет, не отмахнется, не скажет: «ты спятила» и точка. Но Лана все равно боялась, что одно неправильно сформулированное слово, мысль, описание, уведет на ложный путь, в тупик бессмысленных споров и разочарований, да и попытка разобраться с необычными явлениями, используя традиционное, сугубо материалистическое мировоззрение (Андрей мыслил именно так) может нечаянно надломить ее хрупкую, едва дающую первые ростки веру в то, что все происходящее, в принципе, может иметь логическое объяснение.

   Мало, все еще катастрофически мало информации.

   Нет, как бы не хотелось ей получить поддержку, поделиться с Андреем информацией о происходящем, она так и не решилась на подобный шаг.

    Не сейчас. Позже. Когда я смогу прояснить хоть что-то …

   Напряжение. Крайнее, запредельное напряжение сил изматывало ее. Днем нужно было возвращаться в неизбежную данность будней, не показывать как тебе тяжело, не давать повода для вопросов, на которые пока не готова дать ответ, а ночью…

   Ночью ее ждал «тоннель».

   Теперь энергетические существа встречали ее, и занимали неизменную позицию, чуть сзади и выше плеч, следуя по пятам, неотступно, как тени.

   Лану поначалу настораживало такое поведение, но потом она свыклась, что-то подсказывало: они не конвой, не соглядатаи, а верные, молчаливые стражи, готовые в любой момент исполнить свое предназначение, – оградить ее от любого вида посягательств, даже если при этом кому из них придется пожертвовать собой.

   Уверенность шла из непознанных глубин подсознания, она являлась скорее чувством, нежели обоснованной мыслью.

   Пока что приходилось мириться с подобной трактовкой, многое принимать, как данность, в надежде, что вскоре всем явлениям найдется свое объяснение.

   Время от времени Лана вспоминала о Милинде.

   Где сейчас Цепь Знаний?

   Болезненный и безответный вопрос. Именно болезненный, потому что мысли об утраченной сущности причиняли душевную боль, истоков которой Лана пока не могла осознать.

   В очередной раз появившись в «тоннеле», Лана вновь добралась до куполообразного здания, но не стала входить внутрь, а обошла его по периметру.

   Сзади, за постройкой она увидела еще одну высеченную в камне лестницу, которая на этот раз уводила не вверх, а вниз, в недра скального массива.

   Ступени обнаруженного спуска были высечены непосредственно в скале, они вели вдоль узкой, изламывающейся под острыми углами расселине, теряясь в плотном мраке.

   «Одуванчики», неотступно следовавшие за Ланой, давали, кроме всего прочего, дополнительный источник освещения, и теперь она, не напрягаясь, могла видеть, куда ставит ногу…

   Спуск продолжался недолго, – за третьим поворотом лестница оканчивалась обширной площадкой.

    Неужели тупик?

   Лана пошла вдоль периметра похожего на колодец пространства, осматривая стены, пока не обнаружила мощную, отполированную гранитную плиту, перекрывавшую вход в какое-то помещение, либо очередной тоннель.

   Ни ручки, ни замков, ни каких-либо управляющих элементов.

   Лана подошла вплотную к плите и стала осторожно водить пальцами по ее поверхности. На мгновенье возникло странное чувство, будто она уже когда-то была здесь…

   Внезапный, протяжный скрежет, похожий на грохот обвала, заставил ее вздрогнуть, инстинктивно подавшись назад.

    Гранитная плита двигалась, медленно с надрывным трением камня о камень, уползая вбок, открывая темный проход.

   Ощущение «дежа вю» усилилось, появилось беспокойство, но его источник по-прежнему не проявлял себя, прячась в неведомых глубинах подсознания.

   Плита, наконец, остановилась. Проход был открыт.

   Лана осторожно шагнула вперед. Вязкая тьма расступилась перед ней, открывая взгляду гладкие гранитные стены вертикального колодца и широкие ступени винтовой лестницы.

   «Одуванчики» не проявляли беспокойства, и это обнадеживало.

   Считать ступени уже вошло в привычку. Лана спускалась медленно, стараясь тщательно осматривать стены, чтобы не пропустить ни одной детали, но спуск проходил без каких-либо происшествий, и вскоре винтовая лестница вывела ее к новой, но уже небольшой площадке, от которой вглубь скалы вел короткий тоннель.

   Она сразу заметила две двери, расположенные в закругляющейся стене (винтовой спуск продолжался и дальше), а вот третья дверь, находившаяся в тупике короткого тоннеля, обнаружилась несколько позже, когда Лана решила пройти по ответвляющемуся коридору.

   Почему-то именно эта дверь заинтересовала ее, но, подойдя ближе, она вновь обнаружила, что на гладкой поверхности нет даже намека на отпирающий механизм.

   На этот раз не помогли ни прикосновения, ни тщательные поиски – дверь оставалась закрытой.

   Ланой постепенно начало овладевать раздражение. Она очень быстро уставала от тщетных поисков, и дело было вовсе не в характере: когда нужно, ей хватало и терпения, и спокойствия, но тут… раздражение все усиливалось, пока не перешло во вспышку внутреннего негодования, словно дверь была обязана открыться.

    Да что же это такое, куда не зайди, везде все заперто!.. – Гневная мысль промелькнула в рассудке, словно Лану в тот момент подменили, и она на мгновенье стала кем-то другим…

   В следующий миг она испытала шок.

   Из темноты внезапно и беззвучно появилась фигура карлика, закутанного в мешковатый балахон, с глубоким капюшоном, из-под которого сверкали два похожих на тлеющие угольки глаза. Рост существа не превышал пятидесяти сантиметров.

   Лана не успела придти в себя от удивления, как карлик коснулся запертой двери и… исчез, словно слился с гладкой поверхностью.

   Запирающая проход плита рывками начала сдвигаться вбок.

   Со стороны лестничной площадки донесся характерный, уже знакомый звук: по всей вероятности отпирались два других прохода.

   Войдя в тесное помещение, Лана поняла, что попала в подобие небольшой кладовки. Вдоль стен были закреплены стеллажи, на них лежал толстый, мохнатый слой пыли, который пришлось сдувать, чтобы рассмотреть содержимое полок.

   По правую руку оказались разложены непонятные кованые изделия, назначение которых совершенно не угадывалось в конструкции. Трудно было даже представить, для каких целей они могли служить?