Артур Кларк - 3001: Последняя Одиссея

— И воспроизвести ее снова?

— Конечно. Прямая обязанность наносборщиков.

Я слышал об этом, но на самом деле никогда не верил, сказал себе Пул.

Когда-то в его столетии казалось достаточно чудесным, что полный жизненный путь большого художника мог быть записан на единственном маленьком диске. А теперь нечто никак не большее по размеру могло содержать и самого художника.

7 Расспросы

— Я счастлив узнать, — сказал Пул, — что, несмотря на все столетия, Смитсоновский институт все еще существует.

— Вы, возможно, его не узнаете, — сказал посетитель, который представился как доктор Алистер Ким, директор отделения астронавтики. —Особенно после того, как он распространился по всей Солнечной системе: основные внеземные экспозиции находятся на Марсе и на Луне, но многие экспонаты, которые юридически принадлежат нам, все еще направляются к звездам. Однажды мы догоним их и вернем домой. Мы особенно стремимся заполучить в свои руки "Пионер-10" — первый искусственный объект, который вырвался за пределы Солнечной системы.

— Полагаю, что я почти догнал его, когда меня обнаружили.

— К счастью для вас — и для нас. Возможно, вы сумеете пролить свет на многие вещи, которых мы не знаем.

— Откровенно говоря, я сомневаюсь, но сделаю все возможное. Я ничего не помню после того, как меня утащила сбежавшая космическая капсула. Хотя в это трудно поверить, но мне сказали, что виноват был ХЭЛ.

— Это действительно так, но это запутанная история. Все, что мы сумели выяснить, записано здесь — приблизительно двадцать часов, но вы, вероятно, можете пропустить большую часть.

— Вы, конечно, знаете, что Дейв Боумен вышел на капсуле номер 2, чтобы спасти вас, но потом был заблокирован вне корабля, потому что ХЭЛ отказался открывать дверь гаража.

— Но почему, ради Бога?

Доктор Ким слегка вздрогнул. Пул заметил такую реакцию уже не в первый раз.

(Нужно следить за своим языком, подумал он. Кажется "Бог" —неприличное слово в этой культуре, нужно спросить об этом Индру.)

— Существовала одна основная ошибка при программировании ХЭЛа — ему передали контроль над всеми аспектами экспедиции, вы и Боумен об этом не знали, но все это есть в записи…

В любом случае он отключил также системы жизнеобеспечения трех астронавтов, находящихся в анабиозе, — Альфа-команды — и Боумену пришлось помимо всего прочего выбрасывать за борт их тела.

(Итак, мы с Дейвом были Бета-командой — чего еще я не знаю?..)

— Что с ними произошло? — спросил Пул. — Их не спасли так же, как спасли меня?

— Боюсь, что нет: мы, конечно, рассматривали эту возможность. Боумен выбросил их через несколько часов после того, как перехватил управление у ХЭЛа, так что их орбиты немного отличались от вашей. Но этого оказалось достаточно, чтобы они сгорели в Юпитере — в то время как вы прошли по касательной, и гравитация придала вам ускорение, которое привело бы вас в туманность Ориона через несколько тысяч лет…

Осуществляя все вручную — действительно фантастическое предприятие! —Боумен сумел перевести "Дискавери" на орбиту вокруг Юпитера. И там он столкнулся с тем, что Вторая Экспедиция назвала Большим Братом — явным близнецом Монолита Тихо, но в сотни раз больше.

И здесь мы потеряли его. Он покинул "Дискавери" в последней космической капсуле и полетел на встречу с Большим Братом. Вот уже почти тысячу лет нас преследует его последнее сообщение: "Всевышний — он полон звезд!"

(Вот опять! — сказал себе Пул. Никоим образом Дейв не мог сказать так… Должно быть: "Мой Бог — он полон звезд!")

— Вероятно, капсула была втянута в Монолит каким-то инерционным полем, потому что она — и, вероятно, Боумен — пережили ускорение, которое должно было мгновенно их разрушить. Это была последняя информация, которую кто-либо получил в течение последующих десяти лет до совместной русско-американской экспедиции "Леонова"…

— Которая состыковалась с оставленным "Дискавери", так что доктор Чандра смог перейти на борт и повторно активизировать ХЭЛа. Да, я это знаю.

Доктора Ким взглянул слегка обеспокоенно.

— Простите, я не был уверен, как много вам уже рассказали. Так или иначе, после этого стали происходить странные вещи.

Вероятно, прибытие "Леонова" что-то переключило внутри Большого Брата. Если бы у нас не было этих записей, никто не поверил бы в то, что это случилось. Позвольте мне показать вам… это доктор Хейвуд Флойд, несущий вахту в полночь на борту "Дискавери" после того, как функции корабля были восстановлены. Конечно, вы все это узнаете.

(Действительно, узнаю: как странно видеть давно умершего Хэйвуда Флойда, сидящего на моем старом месте, и немигающий красный глаз ХЭЛа, сканирующего все в секторе обзора. И так же странно осознавать, что мы с ХЭЛом разделили одну и ту же процедуру воскрешения из мертвых…)

На одном из мониторов пропечаталось сообщение, и Флойд лениво спросил:

— O'кей, ХЭЛ. Кто вызывает?

 НЕТ ИДЕНТИФИКАЦИИ.

Флойд взглянул слегка раздраженно.

— Очень хорошо. Пожалуйста, прочитай сообщение.

 ОСТАВАТЬСЯ ЗДЕСЬ ОПАСНО. ВЫ ДОЛЖНЫ УЛЕТЕТЬ В ТЕЧЕНИЕ ПЯТНАДЦАТИ ДНЕЙ.

— Это абсолютно невозможно. Стартовое окно не откроется еще двадцать шесть дней. У нас не хватит горючего для более раннего старта.

 МНЕ ИЗВЕСТНЫ ЭТИ ФАКТЫ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ВЫ ДОЛЖНЫ УЛЕТЕТЬ В ТЕЧЕНИЕ ПЯТНАДЦАТИ ДНЕЙ.

— Я не могу воспринимать это предупреждение серьезно, если не знаю его происхождения… кто говорит со мной?

 Я БЫЛ ДЭВИДОМ БОУМЕНОМ. ВАЖНО, ЧТОБЫ ВЫ ПОВЕРИЛИ МНЕ. ОБЕРНИТЕСЬ.

Хэйвуд Флойд медленно развернул крутящийся стул от панелей и переключателей компьютерных дисплеев к покрытому тканью велькро подиуму за своей спиной.

("Смотрите внимательно", — сказал Доктор Ким.

Как будто я нуждаюсь в напоминании, подумал Пул…)

Окружающий интерьер палубы наблюдения "Дискавери" с нулевой гравитацией был намного более запылен, чем запомнилось ему: он предположил, что система очистки воздуха еще не была полностью восстановлена. Параллельные лучи такого далекого, но все же ослепительного Солнца, струясь через большие окна, освещали несметное число танцующих пылинок, демонстрирующих классическое броуновское движение.

И вдруг что-то странное случилось с этими частицами пыли; казалось, какая-то сила выстраивала их, унося прочь от центральной точки, присоединяла к другим, пока все они не собрались на поверхности полой сферы. Эта сфера, около метра в поперечнике, какое-то мгновение парила в воздухе наподобие гигантского мыльного пузыря. Потом она удлинилась, превратившись в эллипсоид, его поверхность начала сминаться, формируя сгибы и углубления. Пул совсем не удивился, когда эллипсоид начал принимать форму человека.