Олег Синицын - Спецхранилище. Второе пришествие

- Она у меня одна, знаешь ли.

Он со злостью плюнул под ноги.

- Видеть тебя, гада, не могу!

К нам подошел Эдик.

- Вертолет будет через час, - сказал ему брат. - Надеюсь, этого времени хватит, чтобы собрать его пожитки.

Ладонь Эдуарда исполнительно махнула возле виска.

- Слушаюсь!

- Прощай, - сказал Сергей Палыч, так и не посмотрев на меня. - Надеюсь, мы не увидимся очень долго.

Час, выданный мне братом для сбора вещей, оказался скрытым издевательством. Чтобы переодеться в лагерную одежду, хватило пяти минут. Я сложил казенное имущество на кровати примерно так, как оно лежало, когда я прибыл в научный поселок. Расставание с холодными армейскими ботинками не вызвало во мне грусти. С курткой на рыбьем меху - тоже. А вот при виде свитера, сложенного в изголовье кровати, сердце обливалось кровью. Любовь Андреевна связала добротную вещь, в лагере бы такая точно пригодилась.

Вообще, со специалистом по мышлению и мотивациям хотелось проститься даже больше, чем со старшим братом, но Любовь Андреевна действительно куда-то запропастилась. Она не появилась ни на завтрак, ни на обед - я бы ее обязательно заметил в столовой. Видимо, возникли какие-то проблемы с сыном, вчера она жаловалась на его кашель. Жаль, что не придется с ней проститься…

Я снова с тоской поглядел на свитер. И решился. Зачем его оставлять? Мужа у Симоновой все равно не было, а деньги я потом вышлю ей почтой. Утешив себя этой мыслью, я быстро надел свитер под фуфайку, и тотчас почувствовал идущее от него необъяснимое тепло. Возвращение в лагерь сразу перестало отдавать горечью.

У подъезда меня поджидал смутно знакомый уазик. Эдик томился у задней дверцы, докуривая сигарету. Он надел на меня наручники, посадил на заднее сиденье, потом раздраженно ткнул клаксон, подзывая отлучившегося водителя. Тот выбежал из-за угла общежития, на ходу застегивая ширинку, прыгнул за руль, и мы поехали.

Ветер таскал по дороге легкую поземку, колеса уазика безжалостно ее давили. Когда мы повернули к аэродрому, я увидел в окно, как из институтских ворот появились два ярко-красных вездехода. Поднимая за собой фонтаны снега, они устремились в сторону тайги. Интересно, куда направились? На зайцев охотиться?

За "желтой плесенью", вот куда.

Пришелец сообщил место захоронения, и мой братец послал туда группу. Интересно, почему не на вертолете? Возможно, тайник расположен не очень далеко. Сначала его отыщет группа на вездеходах, потом подгонят вертолет, чтобы доставить находку в институт. Вероятно, так оно и было. Некоторое время я размышлял об этом, потом уазик повернул, и красные вездеходы потерялись из виду.

К тому времени, как мы добрались до посадочной площадки, милевский транспортник уже раскрутил лопасти, подняв вокруг себя снежную круговерть. Мы с Эдиком пробрались сквозь нее в салон. Я устроился на прежнем месте в дальнем углу дивана. Эдик, которому осталось жить не более сорока минут, захлопнул дверь, и машина пошла вверх.

Глава 3 Игра на выживание

Дюралевые лопасти со свистом рубили воздух над крышей салона. Скалистый хребет тянулся вдоль борта. Я вывернул шею, разглядывая его склоны (когда еще выберусь на вертолетную экскурсию по тайге!), и в этот раз Эдик не стал меня не одергивать. Он вообще выглядел понурым, под глазами обозначились круги, даже в позе, в которой он расположился на сидении, не было привычного щегольства.

- Неважно выглядишь! - крикнул я ему сквозь шум в салоне.

- Да просто задолбало мотаться со всякими уродами, вроде тебя. Сразу не могли решить, нужен ты или нет!

- С начальством всегда так, - посочувствовал я. - Сегодня требуют одно, завтра другое. И зачастую эти требования противоречат друг другу.

- Философ лагерный, - отозвался он беззлобно. Потом наклонился к моему уху, чтобы я лучше расслышал: - Забудь обо всем, что видел. Помни о подписке.

- Не переживай! Все будет пучком!

У меня совершенно не было желания увеличивать себе срок. Наоборот, я планировал выйти из колонии как можно скорее. Выйти из колонии… С губ сорвался невеселый смешок. От этого чудного мгновения меня отделяют годы. А силенок, если признаться честно, на эти годы осталось не так уж много. Основную часть с удовольствием пососала зона, а бестолковый вызов в научный поселок подорвал остатки. Треклятый вызов! Он нарушил угнездившиеся в моей душе смирение и почти буддийский покой.

- Капитан! - крикнул пилот, показывая куда-то вправо. Мы с Эдиком повернули головы. Пилот, конечно же, обращал внимание моего сопровождающего, но я ведь тоже капитан. В первый момент я не увидел ничего, кроме плывущих склонов и вечернего неба. И лишь присмотревшись, обнаружил, что у нас появился эскорт.

Параллельным с нами курсом вдоль хребта летело что-то вытянутое и серебристое, по форме напоминающее эллипсоид. Объект двигался с неестественной легкостью, как бы насмехаясь над земным притяжением и потугами конструкторов авиадвигателей. Я попытался сопоставить его с размерами елок на склоне, получилось около десятка метров в диаметре.

- Друзья нашего папуаса пожаловали, - недовольно пробурчал Эдик.

- Что делать, капитан? - крикнул пилот.

- Почем я знаю! Доложи на землю, пусть они нам скажут.

Пилот прижал к щеке стебелек гарнитуры и несколько раз запросил авиадиспетчера. Тем временем, эллипсоид унесся далеко вперед, потом вернулся. Маневр он повторил дважды. Будто хотел, чтобы мы с ним поиграли. Пилот не поддался на провокацию и, вцепившись в рукоять управления, вел машину в прежнем режиме. Выла турбина. Дюралевые лопасти невозмутимо рубили воздух над крышей салона. Пилот продолжал вызывать диспетчера.

Устав играть, эллипсоид застыл на секунду напротив нас. Потом словно на воздушной подушке скатился вниз по склону, исчезнув из окон.

- Куда он делся? - крикнул Эдик, тычась лбом в стекло и пытаясь разглядеть, что творится под днищем. Крикнул мне: - Глянь со своей стороны!

Пилот потянулся к матовой коробке радиостанции и раздраженно хлопнул по ней ладонью. Я понял, что с вызовом поселка возникли какие-то проблемы.

Прежде, чем я успел выполнить просьбу Эдика, за окном резко свернуло, залив салон оранжево-розовым светом. Вертолет вздрогнул от толчка непонятной природы. Моя голова кивнула против воли, но на счастье остальное тело было пристегнуто к сидению - есть у меня привычка пристегиваться в транспорте, особенно в том, который при движении не касается земли.

Эдика, беспечно проигнорировавшего лямку, выбросило с дивана и как следует приложило лбом о переборку. Винтокрылая машина накренилась на борт и, припадочно трясясь, стала вращаться вокруг оси. Руками в наручниках я вцепился в ремни, преодолевая силу инерции, тянущую то в одну, то в другую сторону. За окнами прокувыркалось нечто большое и темное, кажется, наша хвостовая балка. Сквозь надрывный гул ротора из кабины доносился отчаянный писк, сигнализирующий о потере высоты.