Джек Вэнс - Джек Вэнс. Месть. (Сборник)

Совсем неподалеку от остановки на противоположной стороне улицы виднелась ярко освещенная вывеска:

СЕНЬ ТИНТЛА

Изысканные дарсайские блюда.

Четоуси. Пурриан. Ахагари.

Герсен пересек улицу. Из тускло освещенного переулка Нунан ему навстречу вышел Максел Рэкроуз, одежда которого состояла из коричневых вельветовых брюк, клетчатой черно-коричневой рубахи, черного жилета, украшенного блестками и широкой черной фуражки с металлическим козырьком.

Глядя на вывеску, Герсен прочитал вслух:

— Четоуси. Пурриан. Ахагари. Отсутствием аппетита не страдаете?

— Трудный вопрос. Должен признаться, я весьма привередлив в еде. Но если уж надо, то могу попробовать чуть-чуть одного блюда, чуть-чуть другого...

Герсен, который часто заглатывал пищу, даже не удосужившись задуматься над тем, что же это он только что положил себе в рот, только рассмеялся.

— Настоящему журналисту должно быть неведомо такое понятие как «привередливость».

— Во всем нужно соблюдать меру, — возразил Рэкроуз. — Тем более здесь, в «Сени Тинтла».

Толкнув дверь, они вошли в вестибюль. Прямо перед собой они увидели ступеньки лестницы, поднимавшейся на верхние этажи. Широкий проход под аркой справа вел в просторное, выложенное белой плиткой помещение бара, из которого доносился резкий запах прокисшего пива. За стойкой примерно с десяток посетителей прихлебывали темно-коричневую пенистую жидкость из объемистых кружек. Прислуживала пожилая женщина в длинном черном платье, с прямыми черными волосами и пышными черными усами на лице светло-коричневого цвета. Афиши на стенах извещали о выставках и модных дискотеках как в самом Форт-Эйлианне, так и в других городах. Одна из них гласила:

ЗНАМЕНИТАЯ ТРУППА «РИНКУС»

Вас ждет сто захватывающих воображение номеров!

Вы насладитесь зрелищем пляшущих и резвящихся

«партачей» под свист и удары плетей в руках

Искусных бичевателей!

Каждый свистер в Хрустальном Дворце!

Другая оповещала:

КНУТОБОЙ НЕД ТИККЕТ

и

его прелестные «партачи»!

Как они скачут! Как они резвятся!

Кнутобой Нед превращает свист своего бича в незабываемую песнь и выговаривает участникам своей труппы за ошибки и недостаточное рвение мастерски выполненными, хлесткими ударами кончика своей плети!

— Что вы застряли, как дубьё стоеросовое? — окликнула их женщина из-за стойки. — Будете пить пиво или вас интересует еда? Тогда ступайте наверх!

— Терпение, — кротко произнес Герсен. — Мы еще не приняли окончательное решение.

Подобное высказывание явно возмутило женщину. Голос ее стал резким и грубым.

— Вы говорите — терпение? Какого еще терпения можно от меня требовать, когда весь вечер мне приходится подливать пиво захмелевшим мужикам? Пройдите сюда, ко мне за стойку! Я угощу вас струей вот из этого крана, да еще под полным напором, вот тогда-то и выясним, кому из нас нужно запасаться терпением!

— Мы решили сначала перекусить, — сказал Герсен. — Как там сегодня четоуси?

— Как и всегда, не хуже и не лучше, чем в любой другой день. Отстаньте от меня — не тратьте попусту мое время, раз отказываетесь от пива... А это еще что? Вы еще смеете насмехаться надо мною? — Она схватила полную пива кружку и замахнулась ею на Максела Рэкроуза, но тот проворно прошмыгнул в вестибюль. Герсен не отстал от него ни на шаг.

Женщина презрительно тряхнула растрепанной черной гривой, затем отвернулась и стала нервно крутить кончиками пальцев усы.

— Этой даме явно недостает личного обаяния, — проворчал Рэкроуз. — Никогда ей не сделать меня постоянным клиентом.

— Обеденный зал может таить для нас еще большие неожиданности, — заметил Герсен.

— Надеюсь на то, что они окажутся куда более приятными.

На лестнице, по которой они стали подниматься, их ждал уже целый букет запахов, состоящий из смрада прогорклых жиров, употребляемых при стряпне, зловонных инопланетных приправ и, затхлого нашатырного спирта, применяемого, по-видимому, для мытья посуды.

На первой же лестничной площадке Рэкроуз остановился.

— Честно говоря, мне что-то не по себе. Вы продолжаете настаивать на том, что нам так уж обязательно здесь поужинать?

— Раз вы настолько брезгливы, то не утруждайтесь подниматься выше. Мне же попадались рестораны и лучше этого, и куда хуже.

Рэкроуз пробормотал что-то себе под нос и нехотя снова стал подниматься по ступенькам.

Входом в ресторанный зал служили массивные двустворчатые деревянные двери. За расположенными далеко друг от друга столами посетители сидели, сбившись в тесные небольшие группки, словно заговорщики, и пили пиво или ели, опустив лица вплотную к огромным деревянным мискам.

Навстречу им вышла тучная женщина, показавшаяся Герсену не менее грозной, чем женщина при пивном кране, хотя и была на несколько лет моложе. Как и у женщины внизу, на ней было бесформенное черное платье, а волосы свисали единой слипшейся массой. Усы у нее, однако, были не столь пышными. Гневно сверкая глазами, она попеременно глядела то на одного из новоприбывших посетителей, то на другого.

— Как я понимаю, вам захотелось поесть?

— Да. Именно поэтому мы здесь, — ответил Герсен.

— Садитесь вон туда.

Женщина пересекла вместе с ними весь ресторанный зал и после того, как усадила их, с видом, не предвещавшим ничего хорошего, низко к ним наклонилась, упершись о стол ладонями.

— Ну и что вам больше всего по вкусу?

— Мы знакомы с дарсайской кухней только лишь понаслышке, — сказал Герсен. — Что бы вы нам могли порекомендовать из того, что вам больше всего самой нравится?

— Этого еще не хватало! Такую пищу мы готовим только для самих себя. Здесь же мы кормим «чичулой» — вот и извольте довольствоваться тем, что вам подадут. — Увидев недоуменные взгляды Герсена и Рэкроуза, женщина соблаговолила пояснить. — Это та баланда, которую мы скармливаем мужикам.

— А что же в таком случае можно сказать об «изысканных дарсайских блюдах», которые вы рекламируете? О четоуси, пурриане, ахагари?

— Гляньте вокруг. Видите — мужики лопают в свое удовольствие.

— Верно.

— Вот и вы должны есть то же самое.

— Принесите нам по небольшой порции каждого из этих блюд. Попробуем сами разобраться в тонкостях дарсайской кухни.

— Как пожелаете. — С этими словами женщина удалилась на кухню.

Глядя ей вслед, Рэкроуз погрузился в угрюмое молчанье. Герсен же с интересом стал наблюдать за посетителями ресторана.