Вера Чиркова - Свадьба отменяется

- В чем дело?! - не подавая вида, что встревожен, надменно спросил Райт, - а моего секретаря вы не видели?

- Да он уже внизу, и лекарь ваш тоже там, - для непосвященных Гизелиус был просто личным врачевателем герцога, - а вот вас мы потеряли… лакей, бестолковая душа, прибежал, напугал…

Он возмущенно оглянулся на топавшего следом слугу, и тот, как по волшебству, исчез из вида.

- Я на диванчике тут немного посидел… уютное местечко… - неуклюже соврал Эртрайт, не найдя никакого более приемлемого объяснения своему отсутствию, но градоначальник неожиданно поверил.

- Да-да, я давно говорю Жаннет, что нужно там еще один светильник повесить, а она спорит… женщины такие упрямые…

Тут он, наконец, сообразил, что он испуга и волнения говорит что-то не то, да и вообще держит высокого гостя на лестнице и с извинениями побежал вниз, старательно держа подсвечник повыше, чтоб освещать Райту путь.

А Дорданд и Гизелиус уже несколько минут околачивались возле дверей столовой вместе с остальными домочадцами градоначальника, старательно делавшими вид, что не замечают герцогских "слуг". И совершенно справедливо негодовали на неизвестно где застрявшего Райта, хотя вовсе не страдали от недостатка внимания и почестей, наоборот. Еще никогда в жизни герцогу не приходилось так близко наблюдать ту сторону жизни подданных, которую обычно от него старательно прячут. Например, лакея с подозрительно серой тряпкой, торопливо вытиравшего с натертого паркета капли лимонного соуса, пролившиеся с огромного блюда, на котором возлежала заливная рыбина. Двое поварят еле тащили это произведение поварского искусства мимо собравшихся гостей. Никогда не приходилось Дорду и следить за торопливой возней стайки молоденьких девиц, украдкой что-то поправлявших в прическах и туалетах друг друга. И при этом сердито перепирающихся звонкими шепотками, разносившимися по всему залу.

И потому Дорд не сразу рассмотрел, что Райт выглядит вовсе не так, как обычно. То есть, не улыбается искрометно и не смотрит на всех со счастливым выражением шаловливого щенка, а очень правдоподобно изображает его самого, холодно поглядывая на всех с еле заметной подозрительностью.

Герцог вполне мог бы похвалить кузена за хорошую актерскую игру, если бы не так отлично его изучил. Потому, едва заметив происшедшие изменения в поведении друга, сразу принял за данность, что Райт нисколько не играет и встревожен не на шутку. А заметив на плечах безукоризненно чистого камзола следы пыли и даже паутинку, немедленно сделал вывод, что кузен куда-то случайно вляпался. Хотя представить себе не мог, куда можно влипнуть по дороге от гостиной, где, как сообщил магистр, кузен задержался, и до этого зала.

Однако выяснять, что произошло, не было ни времени, ни возможности, губернаторские домочадцы уже тесной толпой обступили гостя и глава семьи представлял их лже герцогу по степени старшинства. Стоящий чуть в сторонку Дорд имел отличную возможность рассмотреть сие действие в подробностях и тихо порадоваться, что это не ему приходится придумывать ответные комплементы и шутки для каждой из представленных девиц. Их было шестеро, трое - дочери губернатора, одна племянница и двое - родственницы именитых горожан, которым глава города, как видимо, не мог не потрафить в такой малости. Показать их племянницам и дочкам живого герцога.

Разумеется, губернаторша, высокая и надменная дама, сердито поглядывавшая на мужа, была очень недовольна конкурентками собственных детей, и наверняка у градоначальника все семейные неприятности еще впереди. Зато остальные гости, начальник городской охраны, директор гимназии, и несколько чиновников, зашедших якобы случайно, но в праздничных мундирах и камзолах, и при всех орденах и регалиях, имели вид козлов, рассмотревших открытую калитку в усыпанный плодами сад.

Эртрайта, вынужденного подать руку старшей дочке губернатора, проводили на самое почетное место во главе стола, и остальные девицы очень ловко заняли все ближайшие места. Бедолага и слова произнести не успел, как оказался в самом центре роскошного букета из шелков, кружев, драгоценностей, оголенных плеч и замысловатых причесок.

Рядом с девицами так же находчиво устроились их родители и именитые горожане, и, когда ошарашенный этой пронырливостью Эртрайт поискал взглядом друга и учителя, то с ужасом обнаружил их в другом конце длинного стола.

Он досадливо нахмурился, легко сообразив, что уже поздно что-либо менять. Нужно было заранее предупредить хозяина, что секретарь тоже лорд, а лекарь по правилам должен сидеть рядом, теперь это прозвучит вопиющей невежливостью.

Ну, вот как умудрялся Дорданд непременно позаботиться о брате и магистре, ведь Райту не припоминается ни одного мероприятия, на каком его и Гизелиуса посадили не рядом с герцогом?!

Это потому, что Дорд всегда помнит про кузена, со стыдом и огорчением признал самозванец, а вот он сам в какой-то момент растаял от восхищенных девичьих взглядов, и позволил собой распоряжаться. Потому и оказался вдали от друзей.

Значит, придется выкручиваться самому, а для этого нужно взять себя в руки, решил Эртрайт и с изумлением обнаружил, что пока он отвлекся на самокритику, девицы не теряли времени даром. С милыми улыбками радушных хозяек они успели загрузить тарелку гостя самыми изысканными закусками, и, разумеется, словно случайно, почти половина угощения оказалась рулетиками.

- О, рулетики из ветчины! - обозлившийся на самого себя за неповоротливость Райт состроил счастливую улыбку, и обратился к сидящим за столом, - господа, поскольку я сегодня не имею возможности выпить с вами за гостеприимного хозяина…

Тут он изобразил на притворно опечаленной физиономии многозначительное выражение, как бы намекающее на особые, известные всем обстоятельства, и закончил неожиданным предложением:

- А потому предлагаю мысленно чокнуться рулетиками!

Гизелиус, и без того рассерженный на ученика, позабывшего под обстрелом девичьих глазок все его наставления, даже вилку уронил от возмущения. Да если тут есть хоть один чиновник, когда-либо видевший Дорда на торжественных приемах, он же сразу раскусит подлог!

Но сам Дорданд, не спускавший с кузена взгляда с того самого мгновенья, как раскусил причину его странного поведения, был совершенно иного мнения. Плевать ему на разоблачения и на переглядывания гостей, изумленных таким необычным предложением герцога. Зато теперь предельно ясно, Райт откуда-то прознал, что в рулетиках будет некое снадобье… стало быть покушались именно на него, на Дорда! И вино он потому же отказался пить, так ловко объявив об этом, что никто теперь и предлагать не решится.