Юлия Иванова - Последний эксперимент

Я выползла за дверь и отдышалась. Почему он мне помог? Вряд ли можно было заподозрить такого человека в беспечности или глупости. Он не стал разоблачать меня сознательно, как если бы мы были заодно! Поистине бредовая мысль.

— Агент номер 423 явился по вашему вызову. — Садись, Рита. Почему ты не давала о себе знать эти дни? Кажется, снова мат. Явно неравная партия.

— Да так как-то, — сказала я, даже не пытаясь что-либо придумать. И опять соломинка:

— Мне доложили, что видели тебя с парнем. Хорошо, что ты снова начала развлекаться. И все-таки я бы тебя просил не пренебрегать своими обязанностями. Что нового? Похоже, он играл со мной, как кошка с мышью. Я молчала.

— Ты виделась с ним?

— С кем? — бездарно промямлила я.

— С объектом номер 17-Д. — Он был на редкость терпелив. Казалось, он действительно мне подыгрывает, жертвует слонов и коней, а я… Я даже не знала, кто такой номер 17-Д.

— Не помню. — Я подняла глаза к потолку, гадая, когда же его терпение наконец истощится.

— Я спрашиваю о Дэвиде Гуре. Ты себя плохо чувствуешь, Рита?

Теперь он пожертвовал мне ферзя. Мысль сослаться на нездоровье мне самой в голову не пришла. Впрочем, он мог бы отправить меня на обследование и в два счета установить симуляцию. Но ферзя я съела.

— Да, отец, у меня что-то с памятью. Я видела его сегодня вечером. Я была на представлении.

— Ты с ним говорила?

— Нет, но я была на его вилле. Меня не пустили.

— Кажется, я запретил тебе туда ходить.

— Но меня туда тянуло… — За несколько секунд размышления я перебрала десятки возможных ответов и остановилась на этом — правде. Знает ли Шеф о странностях своей дочери? Знает ли, почему меня влекло на перегороженную улицу?

Он молчал. Смотрел на меня пристально и молчал, молчал. Казалось, что сердце Риты — Николь колотится на весь кабинет.

Наконец он встал, открыл один из вмонтированных в стену сейфов и протянул мне небольшой овальный предмет.

— В процессе отчета остановись подробнее на своем состоянии, на переменах, которые в себе замечаешь. Сейчас это самое важное, важнее, чем Дэвид Гур. Ты, надеюсь, понимаешь меня, Рита?

Я кивнула. Предмет по размерам и форме напоминал гусиное яйцо, только был гораздо тяжелее.

— Отчет мне понадобится к завтрашнему утру. А сейчас можешь идти к себе. Я полагаю, что тебе целесообразно пожить здесь до полного выздоровления (это прозвучало, как приказ). Спокойной ночи, Рита.

— Спокойной ночи, отец.

Наверное, я опять что-то сделала «не по форме». Внимательный взгляд. Но на этот раз Шеф промолчал, видимо, отнеся это за счет тех «перемен в моем состоянии», о которых я должна была подробно рассказать в отчете. Какое отношение имел к этому состоянию предмет в моей руке, пока было неясно.

Дверь кабинета Шефа я закрыта с явным облегчением. Туда тут же проскользнул Поль. Я мечтала поскорее попасть «к себе», чтобы наконец-то оказаться наедине с собой и подумать, но вспомнила, что не знаю, где это «к себе». Вернуться и спросить Шефа? Неизвестно, как он отнесется к такого рода «переменам». Интуиция, которая так безошибочно привела меня к вилле Дэвида Гура, на этот раз молчала, как ни призывала я ее на помощь. Я глупейшим образом стояла посреди коридора, ощущая на себе пристальный взгляд охранника, с которым болтал Поль. Это был молодой парень, и пока что в его взгляде читался лишь чисто мужской интерес к моей особе, вернее, к телу Риты — Николь. И тут мне пришла идея. Я покачнулась, вскрикнула и сделала вид, что гадаю, разрешив ему подхватить меня в объятия.

— Что-то кружится голова, — шепнула я с болезненной улыбкой, — вчера немного перебрала. Не хочу, чтоб знал отец. Не проводишь ли меня? Только тс-с-с…

Сошло. Видимо, он знал, где это «к себе». Повиснув на нем, я предоставила ему полную возможность вести меня по лабиринту лифтов и коридоров в нужном направлении. Если он и догадывался о моем притворстве, то истолковал это в свою пользу. Он довел меня до самой квартиры и даже помог открыть дверь. Знал ли он шифр по долгу службы или в силу наших интимных отношений в прошлом? Неизвестно. Во всяком случае, он не сделал попытки остаться у меня — возможно, ему просто нельзя было бросить пост. Мы лишь наскоро поцеловались, и он ушел, так и не произнеся ни слова. Наконец-то я осталась одна.

Свою квартиру я тоже не узнала, как не узнавала ничего в этом здании. Ничего и никого. Я прошлась по комнатам, с любопытством разглядывая мебель, картины, платья, белье, безделушки, и чувствовала себя так, будто попала в чужой дом. Я пыталась составить себе какое-либо представление о той, кем стала, о ее вкусах, привычках, характере. Но вокруг все было на редкость стандартным, лишенным какой бы то ни было индивидуальности. Обычная квартира современной девицы, отдающей предпочтение зеленому и золотистому тонам, духам «Весна» — на мой взгляд, слишком резким, и телевизионной рубрике «Спорт сегодня». Последнее я определила по стопке программ, в которых было отмечено все, касающееся спорта, аккуратно записаны имена победителей и их результаты. Правда, программы были старые — трехмесячной давности. Быть может, этот факт тоже был связан с «состоянием» Риты — Николь, о котором говорил Шеф.

За спиной что-то щелкнуло, засветился экран над столом, и симпатичная блондинка напомнила, что приближается время ужина. Замелькали, сменяя друг друга, аппетитные, красочно оформленные блюда, напитки и фрукты, которые она предлагала заказать.

Чтобы отвязаться от нее, я ткнула пальцем в цифру «5» на клавиатуре под экраном. Но, видимо, что-то напутала, потому что мгновенно появившийся из стены робот стал раздвигать стол, будто собираясь разместить на нем по крайней мере жареного быка.

— Что это значит?

— Заказан ужин на пятерых.

— Ничего подобного. Ужин номер пять, где вино.

— Первая набираемая вами цифра соответствует количеству ужинающих, а последующие через точку — номерам блюд.

И назидательно добавил, снова сдвигая стол:

— Неумеренное потребление спиртных напитков ведет к ослаблению памяти. Помните, что настоящее здоровое сердце всегда лучше искусственного.

Я с сожалением вспомнила о своем молчаливом Жаке и после ужина, оказавшегося действительно превосходным, заказала назло этому кретину бренди и сигареты.

Хотя сама знала, что веду себя, как кретинка. В желудке блаженная теплота, бренди кружит, туманит голову. Я лежу на тахте и смотрю по телевизору спортивную программу. Гребля, гонки аэрокаров, а вот Унго играет в теннис. Он выигрывает. Молодец, Унго! Он мне нравится, я хочу с ним встретиться еще. Мне хорошо, Мне девятнадцать лет.