Джон Сэндфорд - Внезапная жертва

Сэнди Дарлинг была ей полной противоположностью. Маленькая, стройная. Квадратный подбородок, узкое, обветренное лицо. В уголках глаз, несмотря на молодость, тонкая сеточка морщинок. Сэнди исполнилось двадцать девять, ее сестра была на четыре года старше. Тоже блондинка, как и Кэнди, однако волосы подстрижены коротко, в ушах простые жемчужные сережки.

Но если у Кэнди цвет лица был как у типичной висконсинской фермерши, то нос и лоб ее младшей сестры щедро усыпали веснушки. Поверх длинного черного платья Сэнди надела черное шерстяное пальто. На руки натянула черные кожаные перчатки, а из-под платья виднелись черные ковбойские сапожки с серебряными мысками. Голову венчала белая ковбойская же шляпа.

Когда машина подъехала, Эми Лашез спустилась с крыльца. Сэнди Дарлинг осталась стоять на прежнем месте, крутя в руках шляпу. Уэйн Сэнд отомкнул замок, вылез из салона и встал между Эми и дверцей автомобиля. Открыв ее, он выпустил наружу Дика.

– Это моя мать, – сказал Дик Сэнду.

Лашез отличался высоким ростом. Широкие массивные плечи, глубоко посаженные черные глаза, длинные волосы, впалые щеки, поросшие густой щетиной, давно превратившейся в бороду. Крепкие и толстые, как сосиски, пальцы. Наряди его в мантию, перед вами был бы вылитый пророк Иеремия.

– Понял, – отозвался Сэнд и повернулся к Эми: – Я должен проверить вашу сумочку.

Помощник шерифа вылез из машины и кивнул Сэнду. Эми протянула ему свою сумочку.

– Все в порядке? – спросил помощник.

– Да, конечно, – ответил Сэнд и подошел ближе, чтобы поболтать. Лашез никуда не денется.

Эми поцеловала сына в щеку сухим поцелуем.

– Они застрелили их, как собак, – сообщила она.

– Я знаю, мама, мне рассказали, – ответил Дик.

Посмотрев на стоящую на крыльце Сэнди Дарлинг, он коротким кивком поздоровался с ней.

– Их подставили, – добавила Эми и сморщила нос, как бы подчеркивая смысл своих слов. – Этот козел Дуэйн Кейл, должно быть. Это он подставил их. С ним самим ничего. Лишь несет какую-то чушь. Он расскажет копам все, что им нужно. Набрешет, как пес.

– Знаю, – повторил Дик.

Мать была не шутку озабочена, ведь Кэнди после налетов иногда отстегивала ей деньжат.

– И что ты будешь делать? – требовательно спросила Эми. – Ведь это были твоя сестра и твоя жена.

Она крепко схватила сына за руку и изо всех сил сжала.

– Знаю, мама, – в третий раз повторил Дик. – Но пока я мало что могу сделать. – Он поднял руки, чтобы мать увидела наручники.

– Это же надо, – простонала Эми, не отпуская сына. – Наплевать на все. Знай себе отдыхает в своей теплой камере, где его кормят и поят…

– Пойдем в часовню, – оборвал ее Дик. – Я хочу посмотреть на них.

Эми отпустила сына и сделала шаг назад.

– Они в закрытых гробах, – пояснила она.

– Гробы можно открыть, – угрюмо возразил Дик.

Сэнди по-прежнему стояла на крыльце, наблюдая за встречей матери и сына. Затем развернулась и вошла внутрь.

Логан, директор похоронного бюро, был невысокий, лысеющий человечек с неаккуратными, как будто проеденными молью усами. Лицо серое, нездоровое, а вот руки, напротив, красные. Разговаривая, Логан постоянно потирал их так, будто мыл под струей воды.

– В подобном случае, мистер Лашез, мы не можем отвечать за конечный результат, – сказал он, нервно поглядывая на закованные в наручники запястья Дика.

– Откройте гробы, – приказал Дик.

Логан послушно оттянул защелки на крышках гробов и отступил в сторону. Лашез подошел ближе и поднял крышки.

Кэнди, его жена. Ее убили несколькими выстрелами, но пулевые отверстия в теле скрыты погребальным платьем. Правда, след пули, попавшей в нос, виден. Нос подправлен руками гримера, восстановлен заново какой-то пастой. В остальном Кэнди выглядела такой же красивой, как в тот день, когда Дик впервые увидел ее в универмаге «Уолмарт». Лашез смотрел на нее целую минуту. Он подумал, что мог бы проронить хотя бы одну слезинку. Но так и не проронил.

Джорджи выглядела хуже. Она получила по меньшей мере три пули в лицо. Хотя работники похоронного бюро постарались придать ей пристойный вид и по возможности сшить разорванные ткани, было ясно, что с черепом Джорджи сделать почти ничего не удалось. Тело, лежащее в гробу, напоминало живую Джорджи не больше, чем пластмассовая кукла. Его сестра.

Дик вспомнил одно далекое Рождество, когда у них в доме стояла елка. Ему тогда было лет девять или десять. Кто-то подарил сестре пижаму с пришитыми к ней носочками, и она очень радовалась такому подарку.

– Мои носочки, – твердила Джорджи. – Мои ножки будут в носочках.

С тех прошло двадцать пять лет, и вот она перед ним: голова – словно футбольный мяч… Дику вновь захотелось расплакаться, и вновь глаза остались сухими.

Логан, с бледным лицом, откашлялся и произнес:

– Мистер Лашез!

Дик кивнул.

– Вы все сделали, как надо. Где священник?

– Должен быть здесь. Подойдет с минуты на минуту.

Обрадованный похвалой, Логан энергично потер руки. Дику они почему-то напомнили воробьев у кормушки.

– Можно мне побыть здесь до начала отпевания? – спросил Лашез. – Хочу проститься с ними. Не хочу разговаривать с матерью.

– Понимаю вас, – отозвался Логан. Он действительно понимал, потому что уже пообщался с Эми Лашез после того, как к нему по распоряжению судебно-медицинского эксперта округа Хэннепин доставили оба мертвых тела. – Мы перенесем Кэнди и Джорджи в часовню. Когда появится преподобный Пайл, я вернусь сюда и позову вас.

– Отлично, – кивнул Дик. – У вас есть здесь торговый автомат с кока-колой?

– Да, есть, в служебном помещении, – ответил Логан.

– Хочу колы. Я вам заплачу.

– Нет-нет, в этом нет необходимости.

Дик посмотрел на своего конвоира.

– Хочешь колы, Уэйн? Я куплю тебе.

Сэнд выпивал в день пятнадцать банок диетической колы без кофеина, и, если не получал в какой-то час нужную дозу, у него начинала болеть голова. Лашез это знал.

– Валяй, – ответил тюремщик. – Кола – вещь хорошая.

– Тогда я отдам распоряжения, – сказал Логан. – Автомат с колой вон там. За этой дверью.

И он махнул рукой в сторону двери с табличкой «Служебное помещение».

Комната, что располагалась за дверью со скромной табличкой «Служебное помещение», была до потолка завалена картонными упаковками от гробов. Здесь же хранились с десяток сложенных зеленых тентов, предназначенных для дождливых дней, автопогрузчик и верстак. Автомат с колой стоял прямо перед дверью: старомодный, красного цвета кулер, который открывался сверху. В нем лежали примерно дюжина банок классической колы и пара банок колы диетической, «прохлаждавшихся» в ледяной воде глубиной пять дюймов.