Галина Гончарова - Средневековая история. Цена счастья

Да, и из любопытства тоже! Интересно же! Иртона Ганц знал. Знал и старшего принца. И готовился прятаться куда подальше, как только тот станет королем. Жить хотелось…

В Красной гостиной горел камин. Было тепло и уютно. Эта комната вообще была одной из самых спокойных и уединенных во дворце. В башне, на третьем этаже… поставь у лестницы стражника – и не побеспокоят.

Как там оказался лакей? Да элементарно. Принц приказал принести туда хороший ужин на двоих. То есть что бы ни случилось – умирать он не собирался. А сейчас…

Горел огонь. На столе стояла бутыль с вином и два бокала. И в них еще оставалось немного вина. Кстати, когда его влили собаке – та сдохла.

– Яд был в обоих бокалах?

– Да.

– Одинаковый?

Ганц посмотрел на Лилю с удивлением. Как-то этот вопрос никому в голову не пришел. Яд и яд.

– Мне интересно: они отравили друг друга, один отравил обоих или был кто-то еще?

– Кто-то третий? Это вряд ли.

– Почему?

– Потому что в таком случае король не замял бы расследование. Это первое. И второе. Вино принц приказал принести заранее. И отослал слугу. Тот клялся, что бутылка была запечатана. Да и… яд был в бокалах. Это точно.

– Эдмон готовился. Мог он спрятать убийцу?

– Нет. Башня устроена так, что там нет потайных ниш и ходов.

– Точно?

– Сам обследовал потом. Из любопытства.

Лиля кивнула. Ганцу она доверяла. Сказал – нет, значит, точно нет.

– Спрятать там никого нельзя. Пройти мимо стражи?

– Охранников было двое. Никто из них не отлучался. И никто мимо них не проходил.

– Они не покрывали…

– Нет. Их допросили… одним словом – нет.

Лиля кивнула еще раз.

– Остается слуга.

– Зашел и сразу вылетел, как увидел.

– Значит, третьего исключаем.

– Тогда это кто-то из них.

Лиля пожала плечами:

– Такое тоже возможно. Но людям не слишком свойственно убивать себя. Впрочем, это зависит от обстоятельств.

– Выглядели они примерно одинаково. Оба сидели в креслах, оба были спокойны, значит, яд был безболезненный. Их не рвало, даже пены на губах почти не было.

– Если почти – значит, все-таки была? И была у обоих?

– Да. – Ганцу нравилось слушать, как графиня рассуждает. Было в этом что-то уютное, домашнее…

– Одинакового цвета?

– Вроде бы…

– Ничем не пахло?

– Было приоткрыто окно. Ветер… запахи почти не чувствовались.

– Ясненько.

– Король тогда едва не упал…

Эдоард надолго застыл на пороге, не в силах поверить, но потом решился-таки войти. Подошел к другу, затем к сыну, закрыл обоим глаза… Ганц видел слезы на его щеках.

– Припомни, сначала – к другу?

– Да. Оно и неудивительно.

– Почему?

Как оказалось, весь двор знал, что Эдмон конфликтовал с отцом уже лет десять подряд. А то и больше. Вот так получилось. Мальчишка помнил родную мать и совершенно не радовался, что ее заменила какая-то королевская шлюха. А мог Джессимин и похлеще назвать.

Не помогали ни пощечины, ни розги, ни воспитание – ничего.

Джессимин плакала, Эдоард злился… идеальной семьи не получалось. Ричард – тот был спокойнее и принял мачеху пусть не как мать, но как старшую сестру. По принципу «Отец, ты ее любишь? Вот и чудесно. Я приму ее, если ты будешь счастлив…»

Со второй женой Эдоард был счастлив. Но старший сын его счастья не разделял. И боролся с ним всеми силами. А еще настраивал Ричарда, обижал мачеху и, кстати, конфликтовал с детьми Иртона.

– Джес и Амалия воспитывались при дворе?

– Сначала их воспитывал отец, ну и его сестра немного. А потом, когда она вышла замуж за короля, видимо, настояла, чтобы Джайс приводил с собой племянников.

Ганц сдвинул брови. Ему вовсе не нравилось, как Лиля кусала ноготь. Она явно о чем-то думала. И вряд ли результаты размышлений его обрадуют.

– Ладно. Его величество закрыл глаза другу, потом сыну, далее?

– Обернулся. Увидел меня и приказал оставить его одного. Ненадолго. Вскоре меня позвали обратно.

– Если там и был яд…

– То теперь не установить, кто его принес. Это так.

Лиля стукнула кулачком по столу.

– Расследование не проводилось?

– Нет, Лилиан. Король приказал все замять.

Она кивнула.

– Дело дрянь.

– Это и так понятно.

– Нет, Ганц. Я не о том. Вот давайте мыслить логически. Мы берем обычного… дворянина. Приходит он домой, а там его сын и друг – мертвые. Разве он не начнет расследование?

– Еще как начнет. Но… шум, скандал…

– Неужели вы бы не справились без скандала?

– Я бы справился.

– А я бы сделала все, чтобы отомстить за моих близких. Черт с ним, со скандалом. Можно и просто падение с лошади устроить. Кстати, никто из высокопоставленных особ после этого случая скоропостижно не скончался?

На этот раз Ганц задумался надолго. Потом тряхнул головой.

– Одного герцога удар хватил, так ему уже и за семьдесят было.

– Угу. Возраст.

– Да, и графа одного жена прирезала во сне. Но он ее смертным боем бил…

– Баронов и лэйров не считаем. Не те фигуры. Нужно искать кого-то покрупнее. Убыли в послах не было?

– Да нет. Если бы не это… на редкость спокойный год.

– Значит – либо Джайс, либо Эдмон.

– То есть?

– Если исключить посторонних, а мы вынуждены это сделать – остаются эти двое. И я бы поставила на Джайса, – заметила Лиля.

– Почему? – Ганц и сам думал примерно так же, но ему было интересно послушать рассуждения графини.

– Потому что граф знал, что принц его терпеть не может. Вот представьте, человек, который вас ненавидит, приглашает вас… поговорить. Ваши действия?

– Кольчугу надену.

– А яд возьмете?

– Не знаю. Только если он у меня всегда будет с собой.

– Вместо соли?

– Кинжал бы взял.

– А я бы взяла яд. И возможно, Джайс тоже. Эдмон моложе и сильнее, справиться с ним честным путем – шансов нет. Остается отравление…

– Это мерзко и недостойно дворянина.

Лиля сморщила нос:

– Торговля тоже. Иртон ею занимался.

– Тоже верно. И все же… одно дело – торговать редкостями, а другое – травить принца.

– Редкостями?

– Думаете, – поймал Ганц мысль, – какой-нибудь экзотический яд, оставленный себе… поиграть?

– Если бы мне в руки попалось, например, кольцо с ядом – я знаю, такие есть, я бы сразу с ним не рассталась. Ганц, вы помните тот вечер, тут нам невероятно повезло. Словно Альдонай ворожит. Скажите, когда вы вернулись второй раз, позы мертвецов не изменились?

Ганц задумался. Потом пожал плечами.

– Кажется, да. Хотя и не могу сказать, что точно изменилось.

– Они оставались в креслах?