Геннадий Мельников - Дынная муха

Геннадий Мельников

Дынная муха

«Детям младшего школьного возраста смотреть перед сном нежелательно.»

— Здравствуйте! — сказал Манаев, входя в небольшое помещение конференц-зала, предоставленное ему администрацией станции для знакомства с экипажем звездолета.

Три астронавта поднялись с мест и ответили на приветствие.

— Меня назначили председателем комиссии по расследованию обстоятельств гибели второй смены на Септиме, — продолжил вошедший, когда они, сдвинув кресла, расположились за квадратным столом. — Вы, я думаю, уже слышали об этом происшествии?

— В общих чертах, — ответил Черных.

— Этого вполне достаточно, — определил Манаев. — Детали будут выяснены специалистами, которые появятся здесь чуть позже час.

«Килограммов сто пятьдесят земных в нем будет, — подумал Янин, стараясь не слишком пристально разглядывать председателя, — видать, фигура не только о смысле «фигуры», если транспортируют через всю Галактику такую массу».

Высокий, массивный, с вьющимися темными волосами, с трудом умещающийся в кресле, Манаев кого-то Янину напоминал…

— В таком случае, — несколько резковато начал Черных, но, напружинив желваки, сдержался и понизил тон, — я все-таки хотел бы еще раз услышать о происшедшем, пусть даже без деталей, но от Вас лично.

Манаев, вероятно, был уведомлен о некоторой прямолинейности характера капитана звездолета, поэтому спокойно информировал:

— Две недели назад от штурмана Горбуновой поступило экстренное, под грифом «03», сообщение, что кроме нее, вся вторая смена, работавшая в экваториальной части Септимы, погибла.

— Кто еще был с нею? — спросил Шадрин.

— Миронов, Сидоренко и Буриков, — ответил Манаев и продолжил: — Они погибли в тот момент, когда, загнав вездеход под силовой колпак, вышли наружу, сняли гермошлемы и открыли люк грузового бункера.

— Что было в бункере вездехода? — спросил Черных.

— На этот раз они собирались отловить горного козла, так условно было названо одно из животных Септимы, но Горбунова почему-то сообщила не о козле, а, как ни странно — о его чучеле, которое сна якобы обнаружила в бункере, когда выбежала из посадочного модуля и увидела, что ее товарищи мертвы. После ее сообщения ей было приказано ничего не предпринимать, загерметизироваться в штурманской рубке и ждать нас.

— Насчет чучела запрашивали Горбунову? — поинтересовался Янин.

— Нет, — ответил Манаев. — Дело в том, что Горбунова, вероятно, тоже погибла. Вот последняя запись, считанная с магнитофонов штурманской рубки посадочного модуля.

Манаев достал карманный кассетник, включил его, и сразу же пронзительный женский крик: «Буриков жив!.. Он идет к трапу! (Что-то упало на пол, зашуршало)… А я держу их там!» (Торопливые удаляющиеся шаги).

— Это все, — закончил Манаев, пряча кассетник.

— А причем здесь чучело? — резко спросил Черных.

— Этот вопрос вы зададите специалистам, когда они закончат расследование, — в стиле капитана ответил Манаев и остался очень доволен своим ответом.

В заключение он сказал:

— В начале я подчеркнул, что комиссия прибудет на Септиму следом за нами, а это значит — после того, как мы сможем гарантировать безопасность работы ее специалистам.

«Да он же вылитый Оноре де Бальзак!» — наконец вспомнил Янин, кого внешне напоминал ему Манаев.

Посадочный модуль звездолета опустился в четырех километрах от точно такого же стандартного модуля, который стал последним базовым лагерем второй смены.

Манаев не вмешивался в действия астронавтов, пока они производили работы по установке лагеря и наведению защитного силового поля над ним по программе «действия в зоне повышенной опасности», но настоял, чтобы в первую поездку к базовому лагерю второй смены его сопровождал биолог Шадрин, которого Черных по каким-то соображениям хотел оставить дежурить с Яниным на модуле, а самому ехать. Капитан, очевидно, располагал четким набором определенных комбинаций — кому с кем ехать, а кому с кем оставаться — и после некоторого раздумья решил отправить с Манаевым Янина и Шадрина, оставшись на модуле один.

Надев скафандры, — манаевский, по всей видимости, был изготовлен по спецзаказу, — они втроем уселись в вездеход и, задраив верхний люк, выехали из-под силового колпака защитного поля через проход, обозначенный для них капитаном.

Пока ехали эти четыре километра, подминая гусеницами редкие кустики жесткой травы, Шадрин воспользовавшись моментом, прочитал для Манаева небольшую лекцию об особенностях фауны и флоры Септимы.

Поверхность планеты — сплошные кратеры с довольно-таки высокими и обрывистыми краями. Это, плюс разряженная атмосфера, способствовали тому, что эволюция растительного и животного мира во многих изолированных друг от друга кратеров шла разными путями…

Метрах в ста пятидесяти от посадочного модуля второй смены Янин притормозил вездеход, опасаясь врезаться в невидимый силовой барьер, и на первой скорости двинулся к такому же вездеходу, стоящему с открытым люком.

— Силовое поле отключено, — сказал водитель, посмотрев на индикатор.

— Стоп! — приказал Манаев. — Дальше потопаем ногами, а то перепашем все следы.

Янин остался внутри вездехода для подстраховки, Манаев и Шадрин вышли на поверхность.

И вот что они увидели.

Миронов и Буриков лежали в проеме открытого люка посадочного модуля лицами вниз, будто их сзади толкнули в спины. Сидоренко, вероятно, в последний момент сорвался с трапа и лежал комом внизу у опоры.

Конечно, тогда невозможно было определить, кто из погибших Сидоренко, Буриков или Миронов — это сделали позже члены комиссии, разгерметизировав застежки на скафандрах и достав индивидуальные опознавательные жетоны. По обнаженным головам узнать их не представляло никакой возможности потому, что голов, как таковых, не было… Они превратились во что-то бесформенное, покрытое лишь кожей и набитое чем-то похожим на опилки, как у непонятно кем изготовленных жутких чучел.

— Что это? — шепотом, так не соответствующем ему, спросил Манаев.

— Личинки, — ответил Шадрин. — Вернее, не сами личинки, а пустые оболочки от них.

— Чьи личинки? — снова спросил Манаев биолога.

— Вероятно, вот этой мушки, — указал Шадрин на сиреневый холмик в шлюзе посадочного модуля.

Это действительно были небольшие мухи с сиреневыми крыльями. Их, закоченевших, будто смели веником в одну кучу. Такая же куча сухих мух лежала возле раскрытого грузового бункера вездехода второй смены.