Григорий Филановский - Фантазки

Филановский Григорий

ФАНТАЗКИ

А где я была — всем расскажу. Не на свадебке веселой, да и не на собрании профсоюзном, а на курсах повышения квалификации. Дошла наука до того, что нас, нянь, учат уму-разуму. Ну, положим, чем и как малышей кормить, за ними следить — это я и сама поучить могу. Но в чем наука всех нас превзошла, так это в сказках.

И какие ни есть малыши, а это чувствуют. Карапуз, от горшка два вершка, а туда же: «Ведьмов, — говорит, — не бывает». Ну, как ему докажешь, что бывают? А еще и комиссии бывают, нас проверяют. «Для чего, — скажут, — вам лекцию о кибернетике читали и кино на казенный счет показывали? Что вы, спросят, детишкам за ерунду рассказываете?»

Опросят так опросят, никого я не боюсь. Чего мне опасаться: я бабуся грамотная, вон свое пальтишко каждый сезон по моде переиначиваю, а сказку любую запросто перекрою по наипоследнему фасону. Хочешь послушать — давай микрофон, подставляй магнитофон…

Посадил Дед репку. А репка, детки, — это такая овощь — вкусом, как хороший банан. Выросла, значит, репка большая-пребольшая, просто уму непостижимо. Позвал Дед фотокорреспондента. Засняли Дедку у репки, а она продолжает себе расти. Ходят Внучка и Жучка вокруг репки, не подпускают к ней тунеядцев и очковтирателей. Академики тут как тут: ищут, спорят, строят гипотезы.

Семечкин, доктор, объявляет, что все дело в гиперболинах. А Мамочкин, профессор, одно твердит: «Горох». Дескать репку посадил вовсе не Дедка, а царь Горох — и вот она проросла. И родом царь Горох из космоса — точнее, с Венеры. О, куда хватил! Пока Семечкин и Мамочкин спорят, благодаря Мышке обнаруживается, что корень уже где-то в кипящей магме. Репка становится отчасти пареной, но от этого вопрос о ней не становится проще. И, как водится в подобных случаях, от страшно агромадной репы Землю стало пошатывать. Забегали академики, затарахтели электронные машины, а толку чуть! Идей не хватает. Что с репкой делать?

Задумался и Трофим, жених Внучкин, колхозный животновод, первый на селе гармонист и затейник. Целую ночку до зари глядел он задумчиво на фото невесты — и вдруг его осенило: свинья!.. Много свиней! Привел он их к репке: навались, хрюшки, спасай Землю!.. Не успели расправиться с репкой, как из скважины брызнул нефтяной фонтан, и подался Трофим учиться на физика-механика, на химика-органика, специалиста широкого профиля. А попутно женился на Внучке, которая выросла у дедки большая-пребольшая…

Существовал на белом свете невероятный волшебник. Вообще опасный тип. Законы, если не нарушал, то обходил, правда только научные. И, между прочим, была у него дочка-раскрасавица. Заприметил ее как-то один, которого все сызмальства величали Иван-дурак, постояли целый вечер в очереди в кафе — влип парень… И Маше понравился: высокий, стройный, твист танцует. Волшебнику не по вкусу пришелся этот мезальянс. Вызвал он Ивана к себе в кабинет и предложил:

— Отдам дочку за тебя замуж, если ты выберешь ее из серии абсолютно тождественных кибернетических двойников.

Так и выразился, а уж, простите, из песни слова не выкинешь.

Зажурился Иван, напала на него бессонница, но во сне явилась к нему Маша и говорит:

— Папашины штучки — до лампочки. Старикан полагает, что мы все тридцать восемь будем одинаковыми положительными героинями. В основном — да, но кое-что не совсем. Понял? Не понял? А еще кандидат наук! Буду эрудицией блистать, хотя, впрочем, и они все тоже. И еще — есть у меня сзади родинка… Нет, не пойдет, у них тоже может быть. Но зато у меня — смотри, Иван, не проморгай! на три процента больше гемоглобина.

Просиял Иван, и на смотре точно указал: вот моя, а все прочие — дубли. Взъярился волшебник и придумал три новые задачи. Первая — насчет квадратуры круга. Иван запросто с помощью Маши и неформальной логики показал, что задачка-то неразрешима. Вторая задача: достать «Москвич» за одни сутки. Молодые и тут не растерялись — сразу выиграли по лотерее. Сильно уповал чародей на третью трудную задачу: а ну, Иван, пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Но красавица подсказала Ивану, что речь идет всего лишь о теме для кандидатской диссертации.

Так они вдвоем и провели старого чудака. И стали, конечно, на его иждивении жить-поживать и добра наживать.

В туманность скрылась тихая планетка Теремок. Лежит она в стороне от больших космических дорог, в числе достопримечательных не значится. Шла как-то мимо пара спутников из созвездия Гончих Псов.

— Эй, кто на Теремке живет?

— Мы.

— Кто — мы?

— Нервные клетки. У нас тут повсюду исключительно нервная система. Только, пожалуйста, не садитесь на том участке — там слабонервные…

— Ладно, — протянули гончепсахи. — Нам, откровенно информируя, отдохнуть охота. Сорок световых лет отмахали (год за два засчитывается). Тяжело в пути без магнитных полей, без сквозной плазмы, без любимых аннигиляторов… Эх-ма!..

Осторожно выгрузили ящики с надписью: «Не квантовать!» Расположились на какой-то зелени. В ушах у пришельцев слезы.

— Хорошая планета Теремок! И вообще жизнь прекрасна в любых формах и проявлениях. Откуда ваш шарик лучше смотрится?

- Наверно, оттуда, с вершины нашей мудрости…

Живут гончепсахи возле нервных, контачатся.

Вдруг стук-гром, кружится странная компания, требует внимания.

— Эй, кто на Теремке обитает?

— Мы — нервахи! И мы — гончепсахи! А вы кто?

— Те, что покрупнее, — с Малой Медведицы, те, что помельче, — с Большой Медведицы.

— Салют, медвежахи!

— Будьте здоровы! И живы, если вы живые. Атмосфера у вас, кажется, подходящая. И лишний глоток азота никогда не повредит…

… Шумел эфир, орбиты гнулись,а ночка темная была…

И никто друг другу не мешает — каждый занимается своей цивилизацией. И всем хватает пищи для размышлений, материи и антиматерии.

Внезапно — что за напасть! — задрожал Теремок, появились в небе чистом огромные штуковины — ни в сказке сказать, ни в фантазке описать, и говорят они страшным голосом: «Аида на Теремок!»

Испугались нервахи, гончепсахи и медвежахи, решили пустить в ход логику:

— А вы объемом эту планету намного превосходите, как же в нее влезете?

Захохотали штукахи так, что соседняя галактика пошла раскручиваться (молодой астроном Тихон Брагин сам видел) и радио излучаться (это мой внук двоюродный сам слышал — от соседки):

— Чего вы разволновались, теремошники? Втиснемся мы как-нибудь в четвертое, а то и в пятое измерение. Не привыкать! В тесноте, да не в обиде!