Вольдемар Грилелави - Ангел-пророк

Грилелави Вольдемар

Ангел-пророк

Антону снится сон из далекого детства, как он из окна своей квартиры наблюдает за девчонкой, которая потом внезапно куда-то умчалась, оставив в его сердце жгучую первую любовь, разрывающую и больно ранящую душу. Но это в жизни девчонка просто умчалась. А в этом сне он внезапно услышал страшный гул надвигающейся машины, готовой убить его эту сердечную мечту. Он не желает допустить такой трагедии и пулей несется из квартиры, чтобы оградить ее от нависшей угрозы. Но из подъезда попадает не на улицу, а в лес, в котором в том же детстве любил собирать грибы. Вот и станция, на которой он садился в пригородный поезд, чтобы отправиться домой, а вот и приближающийся скорый. И вдруг сильный взрыв потрясает округу, и поезд, опрокидывая вагоны на бок, с болью и с кровью смешивая тела и металл, разрывает тишину криком погибающих и калечащихся людей. И перед самым взрывом ему настырно подсунули световое табло на привокзальном здании, какого в том далеком детстве, и быть не могло, с сегодняшней датой и временем, которое еще будет. Антон проснулся в сильном волнении. И чтобы как-то успокоится, рассказал про сон проснувшейся от его переживаний жене, которая увлекалась сонниками. Но?когда после обеда по телевизору показали про теракт с подрывом поезда, и именно того, что он видел во сне, валидол не мог восстановить сердцебиение и успокоить боль в груди. Он же знал, что так оно и будет. Хватило бы простого звонка, чтобы предотвратить беду.

1

Скорее всего, она уже давно поняла, что этот очень молодой, но довольно-таки привлекательный и чем-то притягивающий своими прожигающими глазами и сумасшедшим биополем мальчишка пристально и влюблено наблюдает за ней. Но не просто наблюдает, как будто ему больше заняться нечем, а особенно и волнующе. Так от безделья или от обычного скучного ничего неделания не смотрят. Он ею откровенно и неприкрыто любуется и восхищается. И походкой, которую она так долго и старательно шлифовала, и фигуркой, которая уже начала формироваться из угловатой детской в женскую. Вернее, в девичью. А еще можно смело заявлять о своей привлекательности. Хотя до сих пор никто еще ей про ее все такие замечательные достоинства не говорил. Все эти качества она открыла прямо сейчас, случайно поймав его влюбленный взгляд. Он пожирал ее своими огнедышащими глазами. А она от этого огня горела и заряжалась энергией и желанием еще долго часами ходить под этим волшебным окном, чтобы чувствовать и воспринимать этот пылающий взор.

Он ее любил и боготворил с первого взгляда. И если сейчас уйти с этого тротуара, который уже истоптан вдоль и поперек этими желтенькими сандаликами сотню раз, то такое волшебство вполне возможно может уже никогда не повториться. Только почему он молчит, словно в рот воды набрал? Хотя, если уж быть честным до конца, так что такое в этот момент можно сказать? Еще ляпнет какую-нибудь глупость (чего еще ожидать от мелкого мальчишки, поглупевшего от внезапной любви), а она в ответ бросит грубость. Совершенно необдуманно, по инерции, чтобы не оставить глупость без ответа. И погаснет этот чудный свет, исчезнет чудо. Потому-то уж пусть лучше молчит и смотрит этим влюбленным поглупевшим взглядом. А у нее еще есть время на дефиле. Вот она и походит, наслаждаясь и купаясь в его влюбленном взгляде.

Интересно бы конечно узнать его имя. Для сравнения. Просто ей всегда кажется, что внешний вид должен соответствовать какому-то определенному имени. Вот какое оно у него? Вячеслав? Игорь? Олег? Нет, скорее всего, попроще и поинтересней. И время сейчас вроде не слишком раннее, и место должно быть многолюдным, но никого поблизости не наблюдается. Ведь тротуар рядом с дорогой, трамвайной остановкой, дома вокруг многоэтажные. А они на весь мир совсем одни. Он в окне, и она на тротуаре под его окном, будто именно сегодня все жители этого района покинули город. И нет ни у кого никаких иных дел, кроме загородных. А она очень рассчитывала и втайне надеялась, что вот в любую секунду кто-нибудь из его друзей или знакомых, проходя мимо его окна, позовут его или просто назовут имя. Но не звали, да и вовсе не появлялись. Да и ее родители почему-то задерживаются, хотя обещали буквально через пару минут догнать ее. А вполне возможно, что эти пару минут растянулись на такое длительное время и не хотят заканчиваться. Вот потому и замерло и вымерло все вокруг в этом мире, предоставив молодым сердцам такие долгие минуты любви, позволив им насладиться и насытиться чувствами и мечтами.

Вот только она ведь совсем и не влюблена в него. Ей нравится его влюбленность, его глаза и неслышный стук волнующего сердца. Она даже представляет себе, как оно бешено колотится у него, какие мысли и думы роятся в его мальчишеской голове. Он ее любит, а она купается в его любви и насыщается ею. И пусть время остановится еще на пару часов, чтобы успеть досыта и сполна напиться этим робким с дрожью взглядом, насладиться чувствами. Пусть расстанутся навсегда, но ей будет весело и сладко вспоминать этого смешно, робкого, но смелого и упорного мальчишку, который не хочет отрываться от чужой незнакомой, но, как ей показалось, прекрасной девчонки в желтеньких сандаликах и в светлом цветастом летнем платье.

И Антом смотрел, купаясь и не отрываясь от этого утреннего видения из окна его квартиры. Их квартиры. Здесь он проживал с родителями. Мама уже давно ушла на работу, а отец слышно и громко храпел в закрытой спальне. Он со второй смены, а потому после завтрака продолжил сон до обеда, чтобы потом сразу уйти вновь на работу. И ведь Антон совершено случайно и не запланировано подошел к этому окну. Ведь давно проснулся вместе с маминым уходом и уже планировал абсолютно иные дела. Зачем-то подошел к этому окну и мельком скользящим взглядом окинул одинокую, прогуливающую по тротуару девчонку в летнем платьице, и сразу же хотел забыть про нее. Но какая-то таинственная и пылающая искра влетела в мысли, парализовав тело и мозги, и вот с этой секунды он был не в состоянии управлять своими желаниями.

Окно открыла мама, чтобы впустить в комнату, где спит сын, порцию свежей летней прохлады. А чтобы отец не мешал утреннему сну, она закрыла дверь в спальню, из которой гремел храп и шумели с посвистыванием легкие отца. Но Антон уже проснулся. Он всегда вставал рано, поскольку не любил долгий и бесполезный сон. Ночь закончилась, так и пора прекращать это скучное занятие с просматриванием глупых и бесполезных картинок. В самом мире гораздо любопытней и веселей. К тому же они договорились еще с вечера с другом пойти на речку. И вот эта искра парализовала тело, выключила разум, и уж ни о каком добровольном согласии со своим я и о вольном телодвижении даже разговора не может быть. Теперь уж самостоятельно оторваться от видения этой прекрасной утренней принцессы он не в состоянии.