Дмитрий Гаврилов - Я только учусь

Гаврилов Дмитрий

Я только учусь

Дмитрий ГАВРИЛОВ

Я ТОЛЬКО УЧУСЬ...

- Граждане! Граждане! Ну, чего собрались? Оставьте их в покое. С кем в детстве не случалось? - миролюбиво заметил дядя Коля, - Дети же! Школьники. Сегодня - враги, а завтра - друзья лучшие... И прохожие оправдывали свое имя. И проходили мимо. Но эти двое были врагами, самыми настоящими. Первый - белобрысый юнец одиннадцати-двенадцати лет. Второй - скользкий, чернявый, как армянин, волосатый парень с весьма заметной бороденкой и отвратительными усиками. И как нашим праведным согражданам не бросилась в глаза эта разница? Может, "добрый" дядя Коля в вечном черном драповом пальто, постукивающий палкой об асфальт, внушил им, герой нашего двора, что мальчишки - это будущие воины. Может, у кого дел невпроворот, особенно под девятое мая... Удары сыпались один за другим. Стучал палкой об асфальт и дядя Коля. И еще не понятно, он так угадал, или избивавший подстроился под ритм пенсионерской клюки. - Чего тебе, чего пристал? - задыхаясь, прохрипел юнец. - Еще спрашивает! - злорадно ухмыльнулся "армянин", лизнув окровавленные костяшки пальцев, и снова угодил "школьному товарищу" под дых, чем заслужил аплодисменты сидящих поодаль на бревнышке парней. - Знатно дал! Ара! Так его, - скандировали зрители, покуривая да поплевывая под ноги. - Дядь Коля! Иди к нам! Пива хош? - пригласили они пенсионера. - Задаром - кто не хочет, - согласился тот, поправляя очки-кругляшки, Ладно. Ара, оставь его, кабы чего не вышло? - забеспокоился дядя Коля и поковылял к собутыльникам. - А чё с ним станется? - хохотнул "армянин", пнув мальчишку ногой. - Мне поиграть, может, охота. - Хозподи, чаго деется-то? - прошамкала старушка, гулявшая тут же с внуком. - Ступай, ступай себе, мать! У нас мужской разговор, - проводил ее Ара. Высоко задирая ноги взад и вперед вдоль площадки бегал физкультурник, изредка он посматривал на происходящее, но не прекращал тренировки. И шли мимо убеленные сединами, с орденами на груди... - Нехорошо, молодые люди! - строго заметил первый. - Пускай разминаются! Злее будут! - успокоил его второй. - Эх, молодежь... Физкультурник, немного поколебавшись, еще раз пробежался туда-сюда и уже не возвращался. Двери на балконах и окна были плотно закрыты и зашторены. Пыль, знаете ли, и солнце.

* * *

Еще десять минут назад солнце многократно отраженное в зеркале луж бросало причудливые блики на клетчатые стены девятиэтажки. Кустарник шелестел молоденькой листвой. Он шел из школы, на душе было легко и весело. Сегодня он задержался рисовали стенгазету. К светлому празднику Победы. - Класс непременно займет первое место, - думал мальчик. - Эй, пацан! Поди сюда! - окликнули его. Обернулся. На бревне сидели трое. Cамым глупым из троицы, по его мнению, был Ара. Он даже "Легенды и мифы Древней Греции" не знает. - Зачем? - Надо, если я говорю, - пояснил Ара. - Ну, подошел. - Чего так медленно? - спросил тот. - Думал, зачем зовешь. - А чего тут думать? Закурить есть? - Сам знаешь, что нет, - ответил мальчик. - Ты как со старшими разговариваешь? Дядь Коля! - окликнул Ара старика, семенившего мимо. - Вы только гляньте, совсем нас не уважает молодое поколение! Дядя Коля приблизился, пахнуло дешевой вонючей колбасой, он посмотрел на упрямого мальчика сквозь призму круглых очков сверху вниз, погрозил ему пальцем и проговорил: - Cтарших надо уважать, юноша. Школьник затравлено глянул на пенсионера. Потом на кампанию. Огляделся. И вдруг, просто повернулся и зашагал прочь, помахивая портфелем, откуда торчала длинная линейка. - Куда? А прощения? - услышал он за спиной голос Ары. Пошел и не оглядывался больше. - Вернись, сучонок! Хуже будет! Шел и не оглядывался... - Ну, держите меня, ребята! Он шел и не оглядывался, считая недостойным эту слабость. Шел и не оглядывался - ненавидя и презирая это великорослое ничтожество. - Стоять! - заорал Ара. В три прыжка он настиг мальчика, рывком повалил на землю и стал остервенело избивать ногами...

* * *

- Ой, ребятки! Матерей вы своих не жалеете! - сказала сердобольная тетушка, высунувшись из окошка первого этажа. - Им ведь стирать - не перестирать. - И чему тебя только в школе учат! - юродствовал Ара. - Дебил. Дают бери, а бьют - беги. Побежал бы - ничего с тобой не стало бы. - Тварь! Гнусь! Гадина! - выпалил мальчишка, вывернувшись из-под удара. Ему, наконец, удалось вскочить. - Ты сдохнешь, - повторил он, и указал на обидчика пальцем, - Не будь я учеником Трижды Мудрого. - Спятил?! Книжек обчитался! Дебил и есть! - выговорил, словно запыхавшись от работы, Ара, но уже не так уверенно, как прежде. - Черви сожрут твою плоть, - продолжал мальчишка, вытерев ладонью кровь под носом, но только размазал ее по разбитым губам, - и грязь, которой ты являешься, разотрут сотни ног по улицам этого города, - продолжал мальчик, не опуская указательного пальца. - Но, сперва, тебе предстоит долгая, мучительная жизнь. Ее так и назвать-то нельзя. - Во, больной! - Ара покрутил ладонью у виска и кивнул, словно приглашая дружков и дядю Колю присоединиться к веселью. - Совсем обчитался книжек, до одури... - повторил он. - Ты сам. Сам! - пронзительно выкрикнул мальчишка и сделал властный жест рукой, словно приказывал всю жизнь, обратив большой палец вниз. Ара отшатнулся, зацепившись ногой за арматурный прут, каких понатыкано сотни во дворах новостроек, не удержал равновесия и грянулся наземь. - Теперь ты будешь ползать, как последняя тварь, до конца своих дней, услышал он сквозь боль, поразившую его так подло в спину. В спину, где сидело три дюйма ржавого металла. "Он еще не волшебник. Ему лишь предстоит учиться, - подумал я и улыбнулся. - Но какой способный мальчуган! Да и кто сказал, что только любовь способна творить настоящие чудеса? Любовь - она совсем не по моей части".

(2001)