Джей Уильямс - Поиграть бы с кем-нибудь

Джей Уильямс

Поиграть бы с кем-нибудь

Дети собирались обычно перед школой около аварийного шлюза, за горой ящиков с запасными деталями и продовольствием. Через мутную пленку купола отсюда был виден песчаный ландшафт с цепью низких холмов на горизонте, а справа, неподалеку, виднелись верхние губчатые ветви грибного леса, росшего в глубоком овраге Гранд Каньон — дети называли овраг по имени огромной расщелины на Земле. Как о Земле, так и о Великом Каньоне они знали из своих уроков социальных дисциплин.

Первым на условленном месте появился, как всегда, Ник. Он приближался короткими перебежками, готовый в любую минуту отразить нападение врага, которым сегодня были команчи. Он спрятался позади огромного ящика с надписью: «Приборы СФХ ИПСТ-8852. ОБРАЩАТЬСЯ ОСТОРОЖНО!» Стрела с каменным наконечником просвистела у него над головой. Он стал медленно пробираться между ящиками:.

В этот момент кто-то крикнул:

— Бам! Ты убит!

Это был Снуки. Он забрался на самый верхний ящик и целился в Ника из ружья, которое было сделано из алюминиевой трубки и куска стиропласта.

Ник рванулся в сторону.

— Ты промахнулся! — крикнул он сердито. — Вам! Ты готов!

— Это несправедливо, — пожаловался Снуки. — Каждый раз, когда в тебя стреляют, ты говоришь, что мимо. Почему ты не разрешишь мне когда-нибудь убить тебя?

— О черт! — сказал Ник. — Какое это имеет значение? Кому охота играть в эти детские игры?

Снуки, которому было всего семь лет, взглянул на Ника с восхищением.

— Ты прав, черт побери!

Ник посмотрел сквозь туго натянутую пленку купола.

— После школы я снова пойду в овраг, — сообщил он.

— В овраг? Правда?

— Конечно! Ведь никто не знает.

— О чем не знает? — спросила Джуди. Они с О-Сато только что подошли к мальчикам, держась за руки.

— О том, что мы выходим наружу.

— А, вот о чем!

— Вы пойдете с нами? — спросил Ник подозрительно.

— Может быть. Если О-Сато захочет.

Японка пожала плечами.

— Мне нужно поработать дома с логарифмической линейкой.

Начали подходить другие дети: близнецы Дальглей, девятилетний Джон Бессемер, брат и сестра Фирдуси и маленький Юстиниан Брандо, которому было всего пять лет.

Джуди ласково обняла Салли Фирдуси.

— А где Вирджиния? — спросила она.

— В постели. У нее опухоль.

— Она умрет? — спросил Юстиниан, глядя на девочек огромными голубыми глазами.

— Конечно, нет, глупенький. Только взрослые умирают от опухолей.

Ник отвернулся от ребят, с тоской глядя сквозь прозрачную пленку купола. Джуди подошла к нему и положила руку на плечо.

— Что случилось, Ник?

— Ничего.

— Если хочешь, я пойду с тобой в овраг. И остальные ребята тоже.

— Мне все равно. — Он повернулся и посмотрел на девочку, кусая губы. — Мне надоело здесь жить! Каждый день одно и то же: школа, уроки, старые игры. Постоянные нравоучения: не выходи из купола без маски, выходить наружу только в сопровождении взрослых, помни, что ты с Земли. Надоело! — Он со злостью пнул тонкую пленку, сразу за которой начинался красный песок. — Мне надоело играть в ковбоев и индейцев, разбойников из Шервудского леса! Мне надоело есть одни консервы! Там, снаружи, жизнь…

Он снова посмотрел на алые и темно-красные ветки, поднимавшиеся из оврага всего в нескольких сотнях метров от городка.

— Они ведь живые, по-настоящему живые, — прошептал он. — Не то что это глупое тривидение, или старые фильмы, или скучные книги. Поиграть бы с кем-нибудь…

В школе Ник чувствовал себя гораздо лучше. Мосье Бернстейн был хорошим учителем и не признавал скучных предметов.

— Я учу вас жизни, — неустанно повторял он, и дети никогда не знали, о чем они будут говорить на следующий день или даже в следующую минуту. Мосье Бернстейн знал в совершенстве пять языков и любил мгновенно переключаться с одного на другой, чтобы проверить внимание учеников. Иногда в течение одного урока он переходил от геометрии к психологии, от алгебры к философии, причем все было настолько интересно и увлекательно, что занятия проходили незаметно.

Уроки кончились, и дети отправились обедать. После обеда младших уложили спать. О-Сато уселась в классе со своей логарифмической линейкой, Джон пошел в обсерваторию. Джуди и Салли Фирдуси отправились в библиотеку, а Снуки и Камиль Фирдуси занялись химическими опытами, которые интересовали их все больше и больше. Оставшись один, Ник побрел в главный купол и остановился около воздушного шлюза № 1.

Мимо промчался грузовик с железом, и шофер крикнул:

— Эй, сынок, не вертись под ногами!

Ник подошел поближе к шлюзу, и откуда-то сверху донесся голос электромонтера:

— Эй, парень, не вздумай выйти из купола без маски.

Ник обиженно отвернулся. Сынок. Парень. Все они такие большие, такие уверенные в себе, озабоченные. Нику хотелось плакать. Он прижался к стене и стал пробираться к аварийному шлюзу. Сняв дыхательную маску и сумку с медикаментами, он схватился за колесо ручного управления. Через несколько секунд он был внутри шлюза, а еще через полминуты наружные двери шлюза с шипением раздвинулись, и Ник очутился по другую сторону пленки.

Почва там была сухой и зернистой и крошилась, как сахар, под мягкими подошвами его мокасин. Мальчик пошел быстро, готовый к нападению Врага, который каждую минуту мог велеть ему вернуться. Воздух был свеж и прозрачен, и Ник вдыхал его полной грудью, чувствуя, как в него вливается новая жизнь. Он вспомнил затхлый воздух внутри куполов, пропитанный запахом дезинфекции, и лицо его расплылось в счастливой улыбке. Наконец Ник подошел к краю оврага и соскользнул в него, сразу исчезнув среди оранжевых листьев.

Овраг был почти в полмили шириной и тянулся по направлению к отдаленным холмам там, на горизонте. Подобно глубокому шраму, рассекал он податливую почву планеты. Овраг был не глубок, но в нем кипела жизнь. Даже воздух здесь был какой-то другой: пахло растениями, жизнью. Этот животворный аромат исходил отовсюду: от бледно-голубых листьев и желтых цветов, спускавшихся с высоченных стволов, и от зеленых кустиков, пахнувших лавандой, и даже от резиновых стволов грибных деревьев. Крошечные крылатые насекомые носились жужжа, во всех направлениях. Здесь его никто не найдет. Мальчик подскочил, как резвый козленок, и запрыгал вниз по склону оврага, туда, где в серебристо-розовой воде ручья плавали длинные суставчатые черви.

У всех этих насекомых и животных были свои имена вроде Аквилегии и Хризомелиды, названия, придуманные им взрослыми и не имевшие никакого смысла. Ник и остальные ребята называли их по-своему: Бахромчатый Лопух, Желтый Чихун, Щелкунчик, словно желая показать этим, что растения и насекомые были живые. Присев на корточки на краю ручья, Ник осторожно пощекотал соломинкой одного из щелкунчиков, плавающих в воде, и радостно засмеялся, когда тот начал извиваться, пытаясь увернуться, и, наконец, с едва слышным щелчком разделился на две половинки, которые поплыли в разные стороны.