Георгий Шах - Берегись, Наварра !

Шах Георгий

Берегись, Наварра !

Георгий Шах

Берегись, Наварра!

- Рассказывайте, Ольсен, не тяните душу, - сказал Малинин.

Ивар Ольсен, потомок викингов и мушкетеров, и не думал, однако, торопиться, заранее наслаждаясь эффектом, который должно было произвести его сообщение. Он размеренно отпил два глотка холодного кофе, потом стал разглядывать узоры на потолке, постукивая пальцем по лежавшему перед ним на столике странному старинному предмету. Собравшимся давалось понять, что ему необходимо привести в порядок разбросанные мысли.

- Ну, это смахивает на фантастику, - начал Ольсен. - Полагаю, никогда еще путешествие во времени не изобиловало столь необычайными приключениями и не завершалось такими феноменальными результатами.

- Положим, всякое бывало, - заметил Кирога, за которым прочно утвердилась репутация Фомы Неверующего.

- Все вы знаете о цели моего эксперимента, - Ольсен обвел глазами слушателей, удобно расположившихся в просторном институтском холле, поэтому я опущу предисловие и перейду к самому сюжету. Итак, 14 мая 1610 года я стоял в толпе горожан, собравшихся на улице де ла Ферронри в Париже в ожидании королевской процессии. Если вы полагаете, Кирога, что пребывать в средневековом городе столь же приятно, как пасти динозавров в чистом воздухе мезозойской эры, куда вы любите прогуливаться, то жестоко ошибаетесь. От сваленных у домов груд мусора, заполненной нечистотами канавы, залежалых овощей в тележках рыскавших вокруг зеленщиков исходили ароматы, сливавшиеся в застойный смрад. Вдобавок, окружавшие меня жители столицы, в большинстве своем бедняки из предместий, пришедшие поглазеть на своего государя, не отличались пристрастием к личной гигиене. В те времена, как известно, даже знать не слишком часто пользовалась ванной.

- Вы утрируете, - оскорбился за своих предков Лефер. - Это ведь Париж, а не какая-то захудалая деревушка.

- В следующий раз, дорогой друг, - отпарировал Ольсен, - мы отправимся туда вместе и вы сможете лично удостовериться, что такое большой город в начале XVII века, большой по тогдашним понятиям, разумеется.

- Не перебивайте его, - шепнул на ухо Леферу Малинин, - не то мы так и не узнаем, что произошло.

- Я уж не говорю о всех мытарствах, которые пришлось перетерпеть, пока его величество соизволил предстать перед своими подданными. Для начала меня обворовали, ловко обрезав привязанный к поясу кошелек с увесистыми луидорами. Затем нахальная старуха, прорывавшаяся в передние ряды, обозвала меня длинным олухом, поскольку я заслонял ей сцену. Потом какой-то чванливый дворянин чуть не проткнул меня шпагой, решив, что я недостаточно проворно уступил ему дорогу. Наконец, я получил по шее от свирепого верзилы за то, что слишком нагло, по его мнению, разглядывал двух хорошеньких барышень, коих сей тип сопровождал.

- И поделом вам, - вставил Кирога, - вы ведь знаете, что всякий флирт путешественникам во времени категорически заказан...

- Я всего лишь позволил себе полюбоваться женской красотой как эстет.

- Знаем мы вас, - проворчал Кирога, но все на него зашикали, призывая не мешать рассказчику.

- Вот именно, - сказал довольный Ольсен, - не сбивайте меня с толку. Небольшая заставка к моему повествованию была необходима, чтобы вы ощутили обстановку. Перехожу теперь к описанию основных событий. Ровно в двенадцать часов дня послышались звуки труб, возвещавших о приближении королевского кортежа. Толпа сгрудилась, задние подналегли на стоящих впереди, и бравые швейцарцы, установившие охранительный кордон, стали наводить порядок с помощью своих алебард. Впрочем, оружие использовалось милосердно; кому-то отсекли пол-уха, кто-то свалился от удара древком по голове, укрощенные зрители отпрянули, и Генрих со свитой получил возможность беспрепятственно проследовать к месту своей гибели.

Вы понимаете, что с того момента, как мне удалось оказаться среди непосредственных свидетелей происшествия, я пытался угадать будущего убийцу. Однако эта задача оказалась неразрешимой. Располагая лишь самыми приблизительными сведениями о его облике - длинный, рыжий, я лихорадочно вглядывался в лица окружавших меня людей, рассчитывая обнаружить некие внешние проявления фанатической решимости, и пришел к выводу, что по такому признаку едва ли не каждый второй из присутствовавших там мужчин годился на роль Равальяка. Еще более нелепой была попытка усмотреть нож под плащом, изготовленный к удару, поскольку это орудие имелось почти у каждого. К тому же у меня не было никакой уверенности, что покушение совершится именно здесь, а не в десяти-двадцати метрах в ту или иную сторону. Если так, пришлось бы распрощаться с надеждой запечатлеть это событие на пленку и поразить сегодня ваше воображение.

Ольсен опять постучал по странному предмету, и взгляды присутствующих невольно сошлись на таинственном продолговатом ящике из черного дерева. Может быть, там хранится уникальный киноочерк драмы давно минувших дней? Все молча ожидали продолжения.

- Наконец в изгибе узкой улочки появилась процессия. Впереди во главе с лейтенантом, словно сошедшим с иллюстраций к романам Дюма, следовали конные гвардейцы, возможно, из числа тех самых сорока пяти, которые были верными стражами Генриха на протяжении его полного авантюр и риска жизненного пути. За ними не спеша двигалась карета, украшенная гербом Бурбонов - белой лилией, в ней находились три человека. Благодаря вставленным в глаза мощным бинокулярным линзам я уже издалека легко опознал в одном из них короля. Короткая, аккуратно подстриженная бородка, живые карие глаза, в меру горбатый гасконский нос, осанка гордая, но отнюдь не надменная. Сидя у правого борта возка, он то и дело приподымался, чтобы помахать рукой парижанам, с энтузиазмом приветствовавшим своего повелителя.

Что касается двух других сидевших в карете людей, то я, естественно, не мог их опознать. Оставалось удовлетвориться тем, что согласно историческим хроникам тот, что постарше, был герцогом д'Эперноном, а другой - маршалом де ла Форсом.

Всякий раз, когда король вставал с места, он оказывался в опасной близости от цепочки вытянувшихся вдоль улицы любопытных, поскольку сопровождавший карету гвардеец ехал чуть позади, чтобы не мешать общению монарха с народом. Казалось, достаточно было сделать всего шаг и протянуть руку, чтобы достать ножом до груди Генриха. Вы не поверите, друзья, но я едва удержался от властного побуждения крикнуть ему: "Берегись, Наварра!"

- За что были бы навсегда отстранены от путешествий в прошлое, назидательно заметил Гринвуд. С тех пор как его избрали в состав группы научных экспертов при Глобальном общественном совете, он не уставал напоминать о новом своем качестве и нудно наставлял коллег по части соблюдения всяких правил.