Роберт Блох - Голливудские тайны

Роберт Блох

Голливудские тайны

Впервые я увидел Кей Кеннеди «У Чейсена» несколько лет назад.

Тогда она не была Кей Кеннеди. Признаться, я даже не помню, каким именем она тогда звалась, может, Таллулой Шульц. И брюнеткой она не была, а блондинкой. ММ [Мэрилин Монро (1926-1962) – американская кинозвезда] только вошла в моду, и как Мейми ван Дорен[Все имена, упомянутые в рассказе, кроме пяти главных персонажей, принадлежат реальным лицам], как Шери Норт, как пять тысяч иных, эта девушка щеголяла «платиновыми» волосами и грудью значительного размера.

Я узнал о ней случайно, просто у стойки бара она занимала место рядом с Майком Чарльзом, окликнувшим меня тогда.

– Дорогой! Иди сюда, хочу излить любовь в твою драгоценную ушную раковину! – Он вскочил, когда я подошел, схватил меня и хлопнул по спине.

Я не первый год в Голливуде, но все ж мне не нравится, когда «дорогим» меня называет мужчина, и удовольствия от хлопков по спине я тоже не испытываю.

Но я оскалился и выдал:

– Мальчик, привет!

И ткнул его в бок. И сказал, что я не первый год в Голливуде.

– Что будешь пить? – спросил он. Я покачал головой.

– Ах да, ты не пьешь.- Он обернулся к своей белокурой знакомой.- Вообрази, парень совсем не пьет. И не ест. Чем ты жив, старина?

Я вздохнул.

– Язва… Диета. Он рассмеялся.

– Ну-ну, Ты продюсер. Тебе диета. К счастью, я режиссер. Мне вот – лакомства! – Он взглянул на блондинку, назвал ее по имени, которое я не расслышал, и сказал.- Дорогая, знакомься, Эдди Стерн, милейший тут парень.

Я улыбнулся ей, она – мне, что совершенно ничего не значило. Не значило для меня, я был уверен,- и для нее. Кто помнит имена «независимых» продюсеров? Немногие: – Селзник, Креймер, Хьюстон – стали известны публике через рекламу, но большинство из нас анонимы.

Белокурая крошка хлопнула ресницами, сделала выдох, и я подумал, этим представление закончилось. Но неожиданно она открыла рот и сказала:

– Эдвард Стерн. Ну конечно! Я ваши картины видела еще девчонкой. И «Луну над Марокко», и «Город одиноких», и…

Она без запинки перечислила восемь картин, ни разу не наморщив свой гладкий лобик. Признаться, я свой наморщил.

– Вы кто? – спросил я.- Чудо-ребенок?

– Просто люблю кино,- сказала она.- Всерьез изучаю, ведь так, Майк?

Режиссер цапнул ее за руку.

– Всерьез, всерьез.- Закивал. И улыбнулся ей.- Детка, иди ко мне в старлетки. Гарантирую, учить будет опытный мастер.

– Когда-нибудь я стану звездой.

– Станешь! – Подхватил Майк.- Я же тебе обещал.

– Я не шучу,- сказала она. Какие тут шутки. Девушка глянула на меня.- И вот почему постановкой картины интересуюсь со всех сторон. Ваша работа, мистер Стерн, всегда меня восхищала. Вы для меня рядом с Хэлом Уоллисом.

Я качнул головой.

– И его имя знаете, а? Вы меня, честно говоря, удивили.

– Она, наверняка, знает даже имя его жены,- сказал Майк противным голосом.

– Знаю. Он женат на Луиз Фазенда. Она снималась в картине «В любую погоду» с Джоу Куком. А мистер Чейсен, владелец этого ресторана, Куку в картине подыгрывал.

Я смутился. Не притворяется девочка, она действительно знает кино. Я был знаком с Хэлом Уоллисом еще до его женитьбы на Луиз, но публика о нем не слыхала. И, коли на то пошло, многие ли помнят Луиз Фазенда? Она исчезла из поля зрения, хотя ее соперницы – Крофорд, Станик, Тейлор – все еще на виду.

Я решил: стоит потратить на нее время, поговорить. Но у Майка Чарльза были свои намерения.

Он вскочил и схватил меня за руку – На минутку, дружище,- сказал.- Небольшое закрытое совещание, а? – Оттаскивая меня в сторонку, он через плечо ей бросил.- Ведь ты, дорогая, не против? Заказывай себе еще выпить.

Мы отошли к концу стойки, и я спросил:

– Где ты ее нашел, Майк? Она меня занимает.

– Эта козочка? – Он рассмеялся.- Не теряй попусту время. Просто еще одна свихнувшаяся на кино девчонка. «Репортер» читает в постели.- И добавил, трезвея.- Слушай. У меня к тебе дело.

– Ну, слушаю.

– Эд, давай поработаем вместе.

– Картина?

– Что еще? Ты меня знаешь. Ты знаешь мою репутацию.

– Как и все тут, Майк,- ответил я.- Чем занимался полгода? – Я взглянул на него в упор.- Пил?

– Никогда не пил… раньше, любого спроси. После «Рокового сафари» начал, когда пошла молва, будто главные меня турнули. Не прикидывайся, ведь слышал.

– Да, сказал я.- Слышал. Но подробностей не выяснял.

– Получилось чертовски глупо. Я допустил непростительную ошибку, только-то. «Роковое сафари»- африканская вещичка, ну, ты знаешь. И, конечно же, был эпизод, где герой с героиней спасаются по африканской реке.

Тут я свалял дурака.

– Свалял дурака?

– Не хотел повторяться, хотел блеснуть, и поэтому в весь эпизод не включил ни единого кадра с крокодилами, сползающими с берега в воду.- Он вздохнул.- Естественно, без этого кадра африканская картина – не картина.

С тех пор я погиб. Как тот парень из МГМ[«Метро-Голдуин-Мейер»- одна из крупнейших голливудских фирм] несколько лет назад, который опростоволосился, назвав Суки сукой.

Я не мог сказать, разыгрывает он меня или нет, Майк – болтун известный. Но одного он добивался всерьез. Шанса.

– Пожалуйста, Эд,- бормотал он.- Я должен сделать еще картину. Я двенадцать лет в кино, но об этом бизнесе представление ты имеешь.

Двенадцать месяцев нет имени в титрах, и оно навсегда забыто. Помоги.

– У меня никаких планов сейчас,- ответил я, не соврав.

– Но ведь ты меня знаешь. Знаешь ведь, трижды был вторым в списке награжденных Киноакадемией…

Я покачал головой.

– Прости, Майк. Ничего не могу.

– Эд, первый раз в жизни – прошу. Я же свой в этом бизнесе. Я тут с мальчишеских лет. Начинал рабочим в студии, потом – монтажер, оттрубил восемь лет помощником режиссера, пока не выпало счастье. Потом двенадцать лет наверху. А теперь они хлопнули у меня перед носом дверью.

Это несправедливо.

– Это Голливуд,- сказал я.- Ты и сам понимаешь. А я только маленький «независимый» продюсер. Я не имею тут веса. Почему ты просишь меня?

Он был теперь совершенно трезв. Он глядел на меня, не мигая, а голос понизил до шепота.

– Ты догадываешься, Эд, почему. Я не просто хочу от тебя работу. Хочу, чтоб ты поговорил обо мне со своими людьми.

– С моими людьми?

– Не прикидывайся. Я слышал. Слышал, чем ты вертишь. И я хочу к вам.

Ведь я заслужил, по делам. Я свой.

Невыносимо было видеть эти глаза. Я отвернулся.

– Ладно, Майк, знай. Я говорил со своими людьми, как ты их называешь, говорил тому несколько месяцев. Мы изучили твой случай. И они тебя отклонили.