Владимир Рыбин - Жемчужное зерно

Рыбин Владимир

Жемчужное зерно

Владимир Алексеевич РЫБИН

"ЖЕМЧУЖНОЕ ЗЕРНО"

Багровея, словно наливаясь кровью, звездочка импульса на приборе контролера-автомата поползла вверх, подрожала, достигнув середины шкалы, и снова стала сползать и бледнеть. Сигнал поступал с сорок четвертого участка, примыкавшего к морю. Федор выбежал на крыльцо. Испещренная клетками бассейнов огромная лагуна поблескивала миллионами пузырей, шипела и стонала. От нее несло холодом.

"Надо осмотреть этот сорок четвертый", - подумал Федор. Он открыл дверь, чтобы сообщить о своей отлучке на главный диспетчерский пункт, и застыл на пороге: экран видеофона на пульте светился, в его глубине, занимая все пространство, лежал кристалл. Точеный октаэдр поблескивал треугольными плоскостями, вспыхивал искорками цвета переспелого граната с фиолетовым отливом. Казалось, что это никакой не кристалл, а сосуд в форме кристалла, наполненный огненной жидкостью.

- Хороша игрушка? - услышал он измененный динамиком голос жены. - Вот какие подарки приносят женщинам настоящие мужчины.

- Андрей? - догадался Федор, и сердце его упало.

И тут на экране появилось лицо Андрея, сильно изменившееся за годы, пока он его не видел, осунувшееся и бледное, как у большинства космонавтов.

- Здравствуй, дружище! Извини, старина, не удержался. Нашел эту штучку в космическом мусоре и решил подарить Тоне. Ты же знаешь...

Федор молчал, приходя в себя. Ему ли не знать! Семь лет, сколько женат, тщетно борется он с ревностью, стараясь подавить в себе это недостойное чувство, неизвестно с какими генами доставшееся ему по наследству.

Когда-то еще в университете у них сложился классический треугольник: Федор Буренков - Тоня Коновалова - Андрей Карпинский. Андрей был первым щеголем на курсе, к тому же он специализировался по космической технике, и Федор почти не сомневался; что в этом треугольнике ему уготована роль тупого угла. Тоня тоже увлекалась космической техникой, что еще понижало и без того ничтожные шансы Федора. Но судьба любит играть с людьми в жмурки. На выпускном вечере, когда был объявлен многозначительный белый вальс, Тоня демонстративно через весь зал пошла к нему, к Федору.

Через месяц играли свадьбу. Андрей тогда целый вечер просидел молчаливый. А на другой день ушел работать в метеоритный патруль. Ушел, как он говорил, чтобы только оторваться от земли, по которой ходила Тоня. Но так там и прижился, став, как он сам себя называл, небесным дворником...

- Ты чего молчишь? - забеспокоился Андрей.

- Здравствуй, - угрюмо ответил Федор. - Где ты ее взял?

- Кого?

- Вот эту... этот кристалл.

- Я ж говорю: нашел в космическом мусоре. Ты даже не представляешь, сколько всего летает в космосе. Иногда попадается интересное, вроде этого кристалла. Я его в термостате привез. Чтоб сохранить космический холод.

- Кусочек космоса! Прелесть! - воскликнула Тоня откуда-то из-за экрана. - Приезжай, Федя, пока он не оттаял.

- Да он, похоже, никогда не оттает, - сказал Андрей. - Поразительная теплоемкость. Три часа лежал на солнцепеке, а ничуть не согрелся.

- Похож на гранат, - сказала Тоня.

- У граната ромбовидные плоскости, - сердито поправил Федор.

- Похож на гранат, - упрямо повторила Тоня. - А форма алмаза.

- Загадочный кристалл, - сказал Андрей. - Вроде неземной, а был почти на круговой орбите...

Федор вдруг вспомнил, что Андрей три часа как приехал, и заметался по комнате, словно заяц, почувствовавший на спине когти совы. "Три часа, а мне сообщили только теперь?!"

- Федя, ну как тебе не стыдно! - услышал он голос жены. Она всегда понимала его, хотя и не торопилась утешать: ей почему-то доставляли удовольствие его мытарства. - Приезжай скорей.

- Я не могу, - сказал он, заставив себя успокоиться. - Надо бассейны осмотреть.

- Андрей вечером улетает.

- Не могу.

- Я сам к тебе приеду. Можно? - спросил Андрей.

- Не боишься нашей липучки?

- Я же космонавт.

- В космос все хотят, а к липучке никто не рвется. Брезгуют или боятся. А чаще потому и боятся, что брезгуют.

- Про твою липучку каких только ужасов не рассказывают. Будто она может сожрать человека быстрее мифического межзвездного вампира.

- Не знаю. У нас с техникой безопасности все в порядке.

- Но ведь дыма без огня не бывает.

- Раза два или три чайки попадали.

- Ну и...

- Растворялись через минуту.

- Вот видишь!

- Боишься?

- Нет, я приеду...

Федор посидел перед погасшим экраном, стараясь разобраться в новых, нахлынувших на него мыслях. То, что сообщил Андрей, никак не укладывалось в голове. Это было просто невозможно, чтобы кристалл не нагревался, лежа на солнцепеке. Или он обладает немыслимым свойством полностью отбрасывать солнечные лучи, или, что еще более немыслимо, поглощать. "Теплоемкость", сказал Андрей. Но ведь это не что иное, как аккумулирование, накапливание энергии. То самое, над чем он, Федор Буренков, работает столько лет..

Энергия! Энергетическая проблема, вот уже двести лет сохраняющая за собой не слишком почетный титул проблемы номер один всей физики!..

Федору казалось, что люди, жившие до двадцатого века, были совершенно счастливы. Потому что не знали этой проблемы, не оглядываясь, рубили леса, не задумываясь, качали нефть, не останавливаясь, гребли уголь. Будущее многим, наверное, представлялось безоблачным. Новые машины позволяли добыть больше горючего, а там проектировались еще новейшие машины. Кривая обогащения безостановочно ползла вверх и не приходилось беспокоиться, что она начнет падать.

Она так и не начала падать. Она просто оборвалась. К счастью, общественное мнение уже было подготовлено к переменам, а в мире произошли социальные изменения, позволившие предотвратить катастрофу. Но еще и теперь Федору становилось жутко от мысли, что могло случиться, если бы ко времени Большого экономического кризиса природные богатства оставались в руках эгоистичных собственников.

Гордые люди рвались на штурм энергетической проблемы с прямолинейностью "царей природы". Энергия? Да она ж вокруг!.. Но насытить рассеянной энергией промышленные узлы оказалось труднее, чем накормить слона комарами. Достаточную плотность энергии не могли дать ни гелиоустановки, ни геотермальные, ветровые, приливные и прочие станции. Использование термоядерных установок, как ни странно, уперлось в ту же невозможность получить нужную плотность в плазменном шнуре. Одно было упование - на атом. Но этот путь создал острейшую проблему радиоактивных отходов.

Тогда-то ученые и попытались скопировать природу. Начались поиски сверхактивных микроорганизмов, которые процесс накопления органики, занявший в естественных месторождениях миллионы лет, свели бы до нескольких месяцев.