Йозеф Несвадба - Процесс, о котором никто не узнал

Несвадба Йозеф

Процесс, о котором никто не узнал

ЙОЗЕФ НЕСВАДБА

ПРОЦЕСС, О КОТОРОМ НИКТО НЕ УЗНАЛ

Пер. с чешcк. И. Герчиковой

- Уважаемый суд! - Профессор Нейман встал сразу после окончания речи обвинителя, окинул взглядом присутствующих и, поправив пенсне, начал говорить. Голос его был ровный, казалось, он читал лекцию студентам. - Меня обвиняют в том, что я совершил нападение на профессора Орела в его кабинете, ударив по голове микроскопом, и нанес ему тяжкие телесные повреждения. Глубоко сожалею об этом: в мои планы входило убить профессора Орела.

В зале воцарилась тишина. Журналисты, приготовившись записывать речь обвиняемого, с удивлением смотрели на человека, который сам хочет отягчить свою участь.

А профессор спокойно продолжал:

- Я читаю курс гистологии на факультете природоведения вот уже семнадцать лет. Быть может, вам известно, что наша кафедра вместе с кафедрой физиологии размещается в старинном здании. Обращаю ваше внимание, господа, на бедственное положение гистологов. Профессор Орел со своими физиологами вытеснил нас в подвальное помещение, и мы целыми днями работаем при искусственном освещении, брел ограничивал меня и в финансовых делах: за все расходы я перед ним отчитывался, хотя и не был его подчиненным. Что же касается гистологии, то об этом предмете он не имел ни малейшего понятия. Ни для кого не секрет, что некомпетентность Орела в научных вопросах покрывалась родством с министром, на чьей дочери он в свое время выгодно женился. Вся научная работа этого человека выпояиялась ассистентами из числа молодых ученых, тогда как я мог рассчитывать лишь на единственного помощника доктора Маха.

Примерно год назад мой ассистент работал с образцом полученного мною клеточного красителя под названием "этнакронит Г". Во время эксперимента вещество частично улетучилось, его пары вызвали отравление. Мы, признаться, совершенно не предполагали таких свойств у нового соединения. Вероятно, это был быстродействующий ядовитый газ, без цвета и без запаха, при вдохе тотчас вызывающий сильнейшие спазмы всего организма. Когда я вошел в лабораторию, то увидел лежащего Маха, на лице которого застыла сардоническая улыбка, словно бедняга смеялся над собственным положением. Хотя, конечно, ему было не до смеха: позвоночник изогнут дугой, только голова и ступни касаются пола. Двигаться Мах не мог, жизнь его находилась в опасности. Я тут же уничтожил ядовитое вещество и вновь, в который уже раз, потребовал, чтобы нам выделили дополнительное проветриваемое помещение. Проводи мы опыты в лаборатории с вытяжкой, ничего бы не случилось.

К счастью, через несколько месяцев доктор Мах выздоровел. К этому времени в институте появилась комиссия по расследованию происшествия. Пришли два официальных лица в блестящих люстриновых костюмах и стали меня нагло допрашивать. Им, видите ли, нужно было знать подробности о ядовитом газе. Я твердил о новом помещении, а они возвращали меня к "этнакрониту Г". Вся эта возня показалась мне подозрительной, и я их попросту выгнал.

Через неделю к нам пожаловал сам министр. В первый момент я подумал, что он ошибся комнатой.

- Ваш родственник - на втором этаже. Там имеется все необходимое для приема гостей.

Только на сей раз министр пришел ко мне. Ему уже стало известно о новом яде, и работа моя якобы очень его заинтересовала.

- Я гистолог, подчеркиваю - гистолог, и занимаюсь живыми тканями, а не ядами. Этнакронит был открыт по чистой случайности.

Все великие открытия делаются случайно, возразил министр. По его словам, правительство заинтересовано в приобретении моего препарата с тем, чтобы немедленно приступить к его производству. Это никак не укладывалось у меня в голове. Крыс и насекомых травить этнакронитом нельзя, а для людей он представляет большую опасность, твердил я.

- Именно поэтому он нам и нужен, - с самой любезной улыбкой произнес министр. - В качестве отравляющего газа, нового оружия.

Я пришел в ужас.

- Оружие? Но, господин министр, вы, видно, забыли: сейчас 1914 год, цивилизованные нации давно не воюют. Оставьте военные распри жителям Балкан и бурам. В век науки и прогресса сама мысль о войне смехотворна. Император Франц Иосиф держит армию лишь как допотопную реликвию.

- Друг мой, вы совершенно не разбираетесь в политике. Министр, казалось, и не думал обижаться. - Обстановка в мире крайне напряжена. Ухудшаются отношения с Россией, и как раз из-за Балкан. Сербы возомнили, будто им уготовано создать мощное государство и объединить в нем южных славян. Они нуждаются в выходе к морю, и, следовательно, наша Далмация находится под угрозой. Разумеется, претензии их мы уже отвергали, когда встал вопрос об албанской границе и произошел скадарский инцидент. Но если "Черная рука" - так именуют себя сербские националисты - опять выступит с подобными требованиями, то Австрия молчать не будет. Мы им покажем, кто хозяин на Балканах. И тут нас поддержит Германия - у немцев свои счеты с Францией и Англией. Пора навести порядок с африканскими колониями. Германии уже мало остатков португальских владений, обещанных англичанами, ей не дают покоя мосульская нефть и Шатт-эльараб. Мировой конфликт неизбежен, в войну будут вовлечены миллионы.

- Из-за Скадара или Шатт-эль-араба? - Рассуждения министра казались мне странными, ведь я был далек от политики.

- Речь идет о государственных интересах, - многозначительно произнес министр.

Перед моим мысленным взором возникла картина: миллионы солдат корчатся в судорогах. И я содрогнулся.

- Хотите воевать - ваше дело. Оружие у вас есть. - (Министр явился при полном параде, разукрашенный золотом и серебром, на поясе у него висела короткая шпага.) - Этнакронит все равно для вас непригоден - им с одинаковым успехом отравятся и солдаты, и мирные жители.

- На нынешней войне не будет разницы между военными и гражданскими лицами, - сказал министр. - Я понимаю ваше негодование, уважаемый, все мы гуманисты. Но прогресс остановить нельзя. А воевать мы станем любым оружием - и дальнобойными пушками, и самолетами, и ядовитыми газами. Если кто-то другой откроет этнакронит, он предоставит его для нужд армии. Вы что, хотите выиграть время упорным нежеланием выдать нам препарат? Да вас сочтут предателем, а неприятель вас же потом и отравит вашим собственным изобретением. Вам предоставляется другая возможность - стать богатым и почитаемым человеком. Институт ваш прославится на весь мир, вы добьетесь всеобщего признания. Считайте, что вам повезло: в лотерее науки вы вытянули счастливый билет. Никакой ответственности на вас не ляжет - если кто-то выигрывает миллион, с него никто не спросит, ведь завтра может выиграть другой.