Никита Богословский - Веселящий газ

Богословский Никита

Веселящий газ

Никита БОГОСЛОВСКИЙ

Веселящий газ

Резкий телефонный звонок разбудил драматурга-комедиографа Романа Плутовского, сладко уснувшего в кресле перед телевизором, как всегда, в начале информации научного сотрудника гидрометцентра. Сняв трубку, он услышал взволнованный голос своего старого школьного "сопартника" Лешки Нелюдимова, известного в юные годы организацией бесчисленного количества сложных химических опытов, кончавшихся обычно либо небольшими взрывами, либо сильными кислотными ожогами экспериментатора. Теперь это был известный химик, доктор наук.

- Слушай, старик! Дело необычайной важности! Можно я к тебе сейчас приеду?

- Ну что ж, давай, - охотно согласился драматург, машинально следя за магическими телодвижениями погодного пророка.

Через полчаса в квартиру вихрем ворвался Нелюдимов со странной формы небольшим баллончиком в руках.

- Поздравь меня, старик! - восторженно воскликнул химик. - Только что завершил великую работу. Изобретение века. Сейчас я его тебе продемонстрирую.

- А оно не взорвется? - опасливо спросил хозяин, памятуя о детских опытах друга. - Пол не прожжет?

- Гарантирую полную безопасность! Ведь, как ты понимаешь, две молекулы трехвалентного мастурция с шестью атомами кралопильного абсурдия, будучи взвешены в спиртовом растворе обычной берестяной глафиры, никак не могут при комнатной температуре...

- Ладно, ладно, верю тебе, ты же знаменитый ученый, - перебил его комедиограф, не выносивший непонятной научной терминологии. - А в чем изобретение-то твое заключается?

Нелюдимов стал в позу, подбоченился и чеканным голосом диктора Кириллова торжественно произнес:

- Я создал Веселящий Газ!

- Эка невидаль, - заметил Плутовской. - Изобрел велосипед! Да мне недавно под этим веселящим два коренных верхних...

- Да нет, это совсем не то, - нетерпеливо возразил изобретатель. - То простая закись азота. А мой газ создан специально для того, чтобы рассмешить мрачных, хмурых людей. Вот ты, как я замечаю, сейчас особенно не расположен к веселью, шуткам и смеху?

- Да, пожалуй, что и так.

- Сядь в кресло! - приказал Нелюдимов.

Плутовской покорно повиновался, опасливо поглядывая на друга. Нелюдимов, прижав левой рукой баллон к животу, приблизился к хозяину и нажал какую-то кнопочку. Раздалось еле слышное шипение.

Секунд через двадцать в комнате послышалось поначалу робкое хихиканье. Затем, набирая силу, зазвучал беспрерывный смех, чередуя все оттенки - от шаляпинского "ха-ха" из "Блохи" до заливистых колоратур хмельной Периколы. Все это закончилось мгновенно на высшей точке громового хохота. Очевидно, порция газа иссякла.

- Вот это да, - с трудом отдышавшись и утирая слезы, сказал хозяин. - Вот это изобрел! А где и как это можно использовать?

Нелюдимов несколько помрачнел.

- Понимаешь, старик, - озабоченно сказал он, - я к тебе первому потому и пришел, Помоги мне найти практическую пользу от моего детища!

Комедиограф задумался. И вдруг его осенила гениальная мысль.

- Слушай, Лешка, - сказал он, - а как регулируется этот твой газ? Можно ли его действие ограничить во времени и задавать для его распространения точную площадь и высоту?

- А как же! - с гордостью ответил Нелюдимов.

- Тогда вот что, - воодушевившись, продолжал хозяин. - Завтра премьере" моей новой комедии "Спагетти в макаронах". Что-то, по-моему, не ахти как смешно в театре получается. А гостей пригласили полно - прессу, влиятельных деятелей литературы и искусства. Но вот меня самого, увы, не будет. Завтра в шесть вечера покидаю Москву - не отменять же долгожданный круиз вокруг Европы. Побуду только на генеральной.

- Я тоже, к сожалению, не смогу быть у тебя на премьере - завтра дневным поездом еду в Ленинград на симпозиум по проспальной агглюмитафигации. Так что, видимо, отложим наш эксперимент до лучших времен.

- Да нет, слушай! - воскликнул комедиограф. - А что если завтра утром пораньше, до генералки? В театре полный кавардак, две премьеры сразу готовят, на наши с тобой действия в темноте зрительного зала никто и не посмотрит...

Рано утром, пробравшись в пустующий, темный зал, друзья пристроили баллончик в незаметном, укромном местечке дальнего угла партера. Зафиксировали точно площадь действия газа, чтобы, не дай бог, не задел артистов, определили высоту его распространения по среднему параметру зрительских носов, установили часовой механизм на 19. 13 - время, в которое, по расчету драматурга, должен начаться первый смех, перевели шкалу деления на "искренний, добродушный", и Роман Плутовской, горячо поблагодарив своего друга и нежно с ним распрощавшись, остался на генералку, после которой с легким сердцем отправился в свой морской вояж...

Вечером у входа в театр висело объявление: "Вследствие болезни засл. арт. Дубленко спектакль "Спагетти в макаронах" заменяется на другую премьеру театра - "Король Лир". Билеты действительны.