Виктория Лишанская - Шепот

Лишанская Виктория

Шепот

Виктория Лишанская

ШЁПОТ

Наверное, это была революция. Всё началось с шёпота; думаю, так они и начинаются, революции. Никогда не видел ни одной.

Мне всегда казалось, что толпа - это обязательно шум. Теперь я знаю, что иногда толпа - это шёпот. Не звучали призывы к тишине, но им не хотелось говорить; они стояли, глядя на Стену, и шептали молитвы, тихо делились друг с другом надеждой.

Много лет Стена была границей их мира. Краем света. Ох, как они искренне верили в пустоту за Стеной. Потом какой-то храбрец воскликнул:

- С той стороны продолжается небо!

Его тут же распяли, но, подумав, объявили святым.

-Действительно, - сказал король, выйдя на балкон, - под всяким небом должна быть земля. Вот этим указом я повелеваю считать наличие земли на той стороне научным фактом, - и король раскатал свиток с указом до самой мостовой, чтобы все убедились, что за Стеной есть земля.

А потом любопытные - очень их понимаю - захотели посмотреть, что же именно находится на той стороне, и что за люди там живут. Они принесли лестницу и приставили её к Стене; один из них даже поставил ногу на первую перекладину, однако испуганный король выскочил на балкон и замахал руками, умоляя любопытных вернуться. Он объяснил своим беспечным подданным, какие ужасные опасности ждут их с той стороны. Ведь Стена для того и нужна, чтобы охранять от бед, за ней обретающихся. Иначе её бы и не было, верно? А раз она есть - следовательно, без неё никак не обойтись.. И, уж конечно, никаких людей там, за Стеной, нет, иначе как бы они по-вашему выжили среди всех тех опасностей?

Любопытным стало стыдно, они ушли и унесли лестницу, а король поставил у Стены стражников, чтобы уберечь от беды всех остальных.

Стена снова была границей их мира, хотя и перестала быть краем света.

А потом, как мне рассказывали, бродяга лёг спать, опершись о Стену спиной, и, засыпая, он слышал звуки музыки с той стороны. Утром он позвал короля и рассказал об этом.

-Тебе приснилось, - предположил король, но бродяга отрицал это. - Ну-у, тогда ты сумасшедший. Где ты слышал о музыке, которая играет сама по себе? Да, ты сумасшедший, - и король приказал своему доктору позаботиться о бродяге.

И все, кто узнал об этом, очень жалели, что бродяга спятил.

Любопытные часто приходили к Стене и прижимались к ней ухом, некоторые из них слышали голоса людей. И один храбрец, потомок того храбреца, который увидел небо за Стеной, однажды заявил:

-Я слышал голоса.

Распинать его не стали, потому что времена пришли не те.

-Я понял, - сказал с балкона король. - Там, с той стороны, действительно живут люди, но они наверняка отпетые злодеи, иначе как бы они ужились с бедами, окружающими их?

И король сочинил новый указ, повелевающий остерегаться тех, живущих за Стеной. А тем, кто не поверил в новые сведения, было предложено отправляться за Стену и убедиться своими глазами, но обратно никто не вернулся.

И Стена оставалась границей их мира.

Но, не знаю, почему это происходило, Стена привлекала людей. Горожане собирались возле неё на пикники и отдыхали под присмотром стражников, они смотрели на Стену и пытались угадать, что же происходит за ней, а дети рассказывали друг другу страшные сказки про "ту сторону"; Стены боялись, наверное, и каждый держал в секрете, как ему хочется влезть наверх, чтобы увидеть всё самому. Иногда проходил слух, что кто-то вернулся "оттуда", рассказал то-то и то-то, но это были только слухи. Несмотря на то, что время от времени король выгонял кого-нибудь, никто до сих пор не вернулся. "Они пропали среди злодеев", - доверительно объясняли стражники. "Им не хочется домой", - говорили храбрецы и дети храбрецов.

А потом - и я точно знаю, почему - огромная толпа собралась на площади, и все смотрели наверх, и шептали молитвы, и делились друг с другом надеждой.

Потому что на Стене, на её плоской вершине, спал маленький рыже-белый котёнок, появившийся - многие это видели - с той стороны. И каждый тогда понял, что за Стеной не живут злодеи, потому что со злодеями не дружат маленькие рыже-белые котята.

Я не знаю, была ли это революция, потому что никогда не видел ни одной. Но всё началось с шёпота. Никто не призывал к тишине, однако каждый боялся повысить голос, чтобы не разбудить, не напугать котёнка.

А я вовсе и не спал. Я просто щурился и смотрел на них, и слушал их шёпот. Я родился любопытным.