Жюль Верн - Вечный Адам

Жюль Верн

Вечный Адам

Зартог Софр-Ай-Шр, то есть «доктор, третий представитель мужского пола сто первого колена рода Софра», неторопливо шагал по главной улице Базидры, столицы Арс-Итен-Шу — Империи Четырех Морей. Именно четыре моря — Тубелон на севере, Эфон на юге, Спон на востоке и Мерон на западе — омывали берега огромного материка весьма своеобразной формы, простиравшегося (в измерениях, знакомых читателю) от четвертого градуса восточной долготы до шестьдесят второго западной и от пятьдесят второго градуса северной широты до пятьдесят пятого — южной. Что касается границ морей, то определить их можно было лишь весьма условно: моря сообщались между собой, и всякий, отплывая из любой точки и придерживаясь неизменного курса, обязательно прибывал к противоположному берегу. Ибо на поверхности земного шара не существовало другого материка, кроме Арс-Итен-Шу.

Софр не спешил; во-первых, стояла жара — начиналось лето, и на Базидру, расположенную на берегу Спон-Шу, или Восточного моря, менее чем в двадцати градусах к северу от экватора, солнце, которое приближалось в тот час к зениту, низвергало снопы жгучих лучей. А во-вторых, шаги почтенного доктора замедлял давивший ему на плечи тяжкий груз тревожных мыслей. Рассеянно вытирая пот со лба, Софр вспоминал только что окончившееся заседание, где множество велеречивых ораторов торжественно восславили сто девяносто пятую годовщину основания империи.

Ораторы красочно изложили историю страны, то есть практически историю всего человечества. Они рассказывали о Маарт-Итен-Шу, Земле Четырех Морей, разделенной между многочисленными дикими племенами, не ведавшими ничего друг о друге. Эти древние народы породили первые обычаи и традиции, оставшиеся в памяти цивилизации. Ну а более отдаленные времена были неподвластны исторической науке. Лишь науки естественные, да и то относительно недавно, начали различать слабый свет в непроницаемом мраке прошлого.

История Маарт-Итен-Шу, становившаяся все менее полной и точной по мере продвижения в глубь тысячелетий, сообщала только о битвах и войнах; сначала о единоборствах, затем о вражде семейств и соседних племен. В течение многих и многих сотен лет каждое живое существо, каждое сообщество, маленькое или большое, казалось, не имело иной цели, кроме как утвердить свое превосходство над соперниками, с переменным успехом тратя силы и жизни на порабощение себе подобных.

Так продолжалось восемь тысяч лет. Затем воспоминания человечества немного прояснились. В начале второго периода (а анналы, как правило, подразделяли историю Маарт-Итен-Шу на четыре) легенды начали превращаться в исторические факты. Впрочем, и легенды и ученые по-прежнему рассказывали о побоищах и подлых убийствах из-за угла; правда, воевали тогда между собой уже не отдельные племена, а целые народы. В общем, второй период мало отличался от первого. Третий период длился шесть веков и завершился двести лет назад. Он был почти таким же, как второй, и, вероятно, самым жестоким: люди, призванные под знамена бесчисленных армий, с неутолимой яростью истребляли друг друга и орошали землю своей и чужой кровью.

За восемьсот лет до того дня, когда зартог Софр шел по главной улице Базидры, человечество созрело для коренных перемен. Тогда оружие, огонь и грубая сила сделали часть своего черного дела; слабые уступили сильным, и люди, населявшие Маарт-Итен-Шу, образовали три однородные нации. Казалось, время сгладило противоречия между вчерашними победителями и побежденными, как вдруг одна из наций решила подчинить себе соседей. Живший в центральной части Маарт-Итен-Шу Андарти-А-Самгор, или Бронзоволицый народ, развязал беспощадную войну за расширение своих границ, слишком тесных для его гордой и быстро размножавшейся расы; после изнурительных вековых войн они поработили Андарти-Маарт-Орис, или Снежных людей, населявших южные районы, и Андарти-Митра-Псул, народ Неподвижной Звезды, чьи владения простирались на север и на запад.

Около двухсот лет прошло с тех пор, как последний бунт покоренных народов был потоплен в крови, и земля наконец познала эру мира. Наступил четвертый исторический период. Три государства заменила единая империя, послушная воле Базидры; политическая общность стремилась растворить расовые различия. Никто больше не вспоминал о Бронзоволицых и Снежных людях, а также о народе Неподвижной Звезды; теперь землю населяла одна нация — Андарт-Итен-Шу, народ Четырех Морей, вобравший в себя все остальные.

Но вот после двухсот лет мира заявил о себе новый, пятый период истории. Неприятные слухи, возникшие неизвестно где, будоражили общество. Появились мыслители, оживившие в душах сограждан прародительские чувства, казалось давно похороненные. Старое национальное самосознание возрождалось в новой форме и характеризовалось новыми терминами. Его называли обычно атавизмом, первобытным чувством, национализмом. Возникли группировки, объединявшие своих членов по общему происхождению, сходному внешнему облику, нравственным принципам или просто по интересам, месту рождения и жительства; они мало-помалу разрастались и начинали действовать. Чем обернется брожение? Империя, укрепившаяся с таким трудом, развалится на куски? Будет ли Маарт-Итен-Шу раздроблена, как в давние времена, на огромное количество отдельных государств, или ради единства придется прибегнуть к ужасающему истреблению и, как в былые тысячелетия, превратить землю в гигантскую бойню?

Софр покачал головой, пытаясь прогнать невеселые мысли. Будущее никому не известно. Зачем заранее предаваться грустным размышлениям о неведомом? К тому же сегодня не тот день, чтобы верить зловещим прогнозам. Сегодня — праздник, и надлежало думать только о Его Августейшем Величестве Могар-Си, двенадцатом императоре Арс-Итен-Шу, скипетр которого вел народы всей земли к славным победам.

У зартога были причины радоваться. Вслед за историком, изложившим содержание летописей Маарт-Итен-Шу, выступила целая группа ученых. По случаю грандиозной годовщины каждый из них подвел итоги и наметил новые рубежи в своих исследованиях. И если первый оратор наводил на неутешительные в какой-то мере выводы, рассказав, какой медленной и извилистой дорогой общество уходило от первобытной жестокости, то остальные дали пищу законной гордости современников.

И правда, сравнение между первым человеком, появившимся на земле голым и безоружным, и нынешним приводило в восхищение. Веками, несмотря на распри и братоубийственные войны, люди ни на минуту не прекращали борьбу с природой, беспрерывно приумножая свои победы. Поначалу неторопливый, их триумфальный марш удивительно ускорился в течение двух последних столетий; политическая стабильность и всеобщий мир обеспечили необыкновенный расцвет науки. Все человечество, а не только его отдельные представители, вело разумное существование: то есть мыслило, а не растрачивало себя в бесцельных битвах и потому в течение двухсот лет продвигалось все быстрее и быстрее к познанию и покорению материи…