Александр Силецкий - И даже очень

Силецкий Александр

И даже очень

Александр Силецкий

И даже очень...

Честное слово, странный был этот венерянин.

Не помню уже, кто первый из мае заметил его, да это и не важно, поскольку в конечном счете все мы его увидали и сразу догадались - вот ведь, как все повернулось тогда а наших мозгах! - что проделал он свой дальний путь от Венеры к Земле только ради нас, прилетел именно к нам и ни к кому другому на свете.

Корабль опустился на зеленую клумбу посреди двора, и произошло это так быстро и бесшумно, что, когда мы, наконец, опомнились, из ракета выходил уже тот самый венерянин.

Он остановился шагах в десяти от нас и посмотрел счастливо вокруг, и улыбнулся - небу, всему миру, но главным образом, конечно, нам.

- Добрый день! - сказал он. - Как живем, ребята? - и сам же весело ответил: - Прекрасно! Ведь нельзя плохо, а?

- Нельзя, - важно подтвердил Артем, а мне вдруг захотелось дернуть его за руку: "Помолчал бы уж, карапуз несчастный!..", но я не сделал ничего такого, постеснявшись незнакомого человека.

- Я с Венеры прилетел, - сообщил венерянин. - У нас там тоже весело и тоже весна стоит.

- У нас весна скоро кончится и лето наступит, - с сияющей рожей похвастал Артем, и тут уж я не выдержал и ткнул его в спину кулаком легонько, конечно, а то ведь такой рев поднимет, хоть уши зажимай.

- Чем вы тут занимаетесь? - спросил венерянин.

- Гуляем, - ответил я.

А Гошка добавил:

- Играем.

- Во что же, интересно?

- А во что придется, - сказала Маринка. - И а салочки, и в прятки, и через веревочку прыгаем.

- Только ты и прыгаешь, - буркнул Артем, злясь на меня, - он был младше на три года и страшно поэтому переживал и все грозился стать когда-нибудь старше меня, и уж тогда, на правах стершего брата... - чего только ни изобретал мозг этого человечка, которому впервые в школу-то идти лишь этой осенью!.. - Мы в марсиан играем! - гордо солгал он: ведь ни в каких марсиан никто из нас отродясь не играл.

Но мне понравилось это вранье, и всем, наверное, тоже, потому что Валька со странной фамилией Дуло, эдакая тощая длинная девчонка, конопатая, с куцей, как намокшая веревка, косой, которую она украшала синим бантом не на конце, как все порядочные люди, а посередине, - так вот, эта Валька, привычно шмыгнув носом, заявила вдруг:

- Я была марсианкой, а они, - она ткнула пальцем в нашу с Артемом сторону, - устанавливали со мной контакт.

В другой раз я бы задохнулся от такой чудовищной лжи, но теперь промолчал и только согласно кивнул головой, и все тоже дружно закивали не каждый день можно так красиво врать самому венерянину, вот ведь какое дело.

- В марсиан играете? - изумился тот. - Это здорово. А я как раз туда лечу. Какие же они, эти марсиане?

- Живые, - не моргнув глазом, выдал Моня, мой одноклассник. - И даже очень.

- Это ясно, что живые, - усмехнулся венерянин. - Я другое спрашиваю: какие они из себя?

- Ну, как бы это сказать, - начал Моня, - все на нас похожие и уж веселые - будь здоров! - Он окинул критическим взглядом Валентину Дуло и насмешливо добавил: - А она первобытной марсианкой была.

- Ну-ну, - сказал венерянин. - Спасибо за информацию. Мне она очень пригодится.

- А вы что, и вправду летите на Марс? - полюбопытствовал Гошка.

- Я же сказал! На Земле у меня только пересадочная станция.

- У-у, - пропела Маринка разочарованно, - а мы думали, вы специально к нам прилетели.

- Ясно, к вам! - улыбнулся венерянин. - Я ведь мог отправиться сразу на Марс, но вот решил навестить вас, поболтать немножко - знаете, скучно все время одному в ракете...

- А вы еще прилетите? - жалобно спросил Артем.

- Обязательно. Уж тогда и в салочки поиграем, и в прятки."

- И в марсиан? - ввернул я.

- Можно и в них. Но это после, когда я вернусь, когда все дела будут сделаны...

Он помолчал немного, а потом вдруг сказал:

- Но я не хочу, чтоб вы забывали обо мне - мало ли, что там случится в дороге! Может, я подарю вам на память игрушки?

- Игрушки? - недоверчиво переспросили мы хором.

- Да. То есть нет. Я хочу сказать вот что: дайте мне сюда ваши игрушки, какие у кого есть с собой, и я вдохну в них венерянскую жизнь. Вы будете глядеть на них и вспоминать нашу встречу, и, как знать, может, кто-нибудь из вас, когда вырастет, прилетит на нашу планету и поднимет над головой эту игрушку - в знак приветствия, и тогда все поймут, что прилетел друг.

Увы, у нас с Артемом во дворе была лишь одна игрушка на двоих плюшевый медведь, который изображал пассажира на борту океанского лайнера, потому что никто из ребят пассажиром становиться не хотел - все желали быть только капитанами.

И мы отдали венерянину нашего мишку, и он вдохнул в него волшебную жизнь Венеры.

- Артем, Борис! Обедать, живо! - на балконе третьего этажа вдруг показалась наша мама.

И тотчас, словно ожидая этой команды, запрыгали солнечные зайчики от распахиваемых окон и дверей, и, как дружная канонада, понеслось со всех сторон:

- Обедать, обедать, обедать! Марш по домам!

- Вот видите, - сказал венерянин, - вас зовут. Значит, и мне пора. До свидания!

- Всего хорошего, - сказал я первым, и все подхватили хором: - Всего хорошего!

Он вошел в ракету и захлопнул за собой люк. Мы, помню, тогда ни капельки не удивились, когда громадная ракета совершенно бесшумно взлетела над двором, хотя, нет, легкое недоумение, конечно, появилось: ведь не такие уж несмышленыши мы были, отлично понимали, что любая ракета - это гром и пламя, но нам приятен был именно такой - бесшумный и плавный старт, и мы поверили в его реальность, заставили себя в тот момент забыть о земных ракетных стартах, трескучих и жарких, и все стояли и смотрели ракете вслед до тех пор, пока она не пронзила небо, и небо сомкнулось за ней, чистое синее небо, и тогда мы перевели взгляд на клумбу - ни один цветочек не был на ней примят!

Нам стало грустно, как никогда, и каждый лишь еще крепче прижал к себе свою игрушку, и Артем стиснул нашего мишку что есть силы, а я глядел на него снисходительно, как и полагается старшему брату, и, честно говоря, был взволнован не меньше его.

- Артем, Борис! Марш обедать! Сколько раз повторять?!

- Пошли, - тихо сказал Артем, и все ребята начали разбредаться по подъездам.

Артем шагал молча, бережно неся плюшевого мишку, - он так и притащил бы его домой и сказал бы гордо: "Вот, медведь с Венеры", и прихвастнул бы что-нибудь еще, но тут гадкая зависть вдруг поднялась в моей душе.

- Ну-ка, - потребовал я, останавливая его, - давай сюда мишку.

- Вот еще, - удивился Артем, - с чего это вдруг?

- А что, только ты с ним будешь играть? Он такой же мой, как и твой.

- И ничего ты не получишь, - разозлился Артем. - Раньше думать надо было.