Андрей Петров - Бесноватый

Петров Андрей

Бесноватый

Андрей ПЕТРОВ

БЕСНОВАТЫЙ

рассказ

А дело было, братцы, так. Выполняли мы тогда с нашим отрядом по секретнейшему поручению Его Святейшества нашего величайшего императора Поха Десятого (дай Миросотворитель ему жить до тех пор, пока не сдохнет последний рогоносец!) одно очень важное задание: вылазку к позициям ненавистных врагов наших. Руководил отрядом почтенный командир Рях. Это тогда он был командиром, а сейчас уже до генеральских погон дослужился, дай Миросотворитель ему побольше голов мертвых рогоносцев. А солдат нас рядовых (я тогда, братцы, еще в салагах ходил, в сопляках зеленых) всего-то шесть человек было: я, Тул по кличке Страус, Нок-Хомяк, Зорк-Бугай, Щих-Утюг и Пель-Сапог, добрая им всем память. Ничего о целях похода нашего мы, естественно, не знали (да и не положено салагам знать об этом), один только командир Рях, поди, о них ведал. Знать-то мы не знали, но как только поняли, что придется нам Ядовитую Реку пересечь и во вражьи Горелые Леса углубиться, все враз приуныли, потому что дошло до всех, что задание-то наше совсем не шуточное, а очень даже опасное. Поначалу, правда, ничего мы, кроме торчащих из земли длинных черных головешек, не видели, но спустя пару дней нежданно наши миноискатели запикали, и пришлось после этого идти куда медленней и осторожней, предательские рогоносцевские мины обходя. Делали в день миль по девять, а потом уж и место для ночного привала приходилось искать. И все бы хорошо, если б ни Щих, Утюг наш безмозглый, всем настроение испортивший. Говорили же ему, чтоб ни при каких обстоятельствах от места ночевки не отходил! Так нет! Не послушался, болван, противотанковая мина его раздери! Проснулся посреди ночи и решил с возвышенности, на которой мы по приказу почтенного командира Ряха расположились, вниз спуститься, чтобы нужду свою справить. И надо же было такому случиться, что попал он, нужду справляя, своей струей прямо на провод высоковольтный, который по причине поломки и падения почти всех высоковольтных мачт с давних пор на земле валялся! Обнаружили мы пропажу Щиха под утро только, а вскоре и его самого увидели, хотя и не сразу поняли, что это Утюг наш: ссохся он весь как-то, да и почернел порядком. Командир наш, почтенный Рях, рассвирепел сразу же ужасно и сказал, что от солдат таких только врагу выгода и что пользы от них, как от танка без башни. Потом плюнул на обугленные Утюга останки и прочь пошел. А мы с ребятушками еще постояли немного, а Тул наш, Страус, всегда острого словца мастером великим слывший, так тот даже пошутил привесело, что, мол, стало в этом лесу еще на одну головешку больше. Однако настроение общее это не многим улучшило, и все пребывали еще дня два, пока ни набрел отряд наш на небольшую деревеньку, в какой-то тоскливости и молчаливости. Я сказал "деревеньку", хотя слово такое здесь вряд ли сгодится. Может, и было когда-то в поселении этом много домов, но к приходу нашему из-за непрерывных военных действий, происходивших в этих краях, осталось в нем всего-то две избенки, да и то одна обгоревшая, со стеклами выбитыми. Во второй же избенке жила древняя старушка со своей умалишенной внучкой. Понятное дело, почему только они в этом разрушенном поселении остались. Ведь бойцы, если проходят по какой деревне, то стараются трофеи себе получше захватить. И если уж девок с собой берут, то помордастей да помясистей, чтоб и в походе было веселей и, если, не приведи Миросотворитель, лютый голод наступит, было б, что себе для трапезы зажарить. А кому в походе нужна старуха, которая одной ногой уже в могиле стоит, или дурочка ущербная? Правильно: никому! Правда, дурочка-то она дурочка, а на проверку порченной оказалась изрядно. Видно, и наши бойцы, и рогоносцы проклятые (противотанковая мина их всех раздери!), которые по здешним местам до нас проходили, не упустили случая. Но и мы с ребятушками (все мы грешники!) от них не отстали. И даже почтенный командир Рях ущербной не побрезговал. В общем, провели мы в той избушке ночь, полезную, как сказал наш командир, для повышения морального духа солдат, и ушли под утро (прихватив предварительно из погреба кое-какие припасы), чтобы продолжить выполнение императорского задания в настроении прямо-таки великолепном. И вот, дней через десять после начала нашего похода подошли мы совсем близко к вражеской фронтовой линии. Леса здесь как бы уже и не совсем Горелыми стали, а даже наблюдалась в них некоторая живая растительность. Тут и там торчали молодые зелененькие деревца, неизвестно каким образом успевшие после Великой Бомбежки вымахать, и даже зверьки лесные иногда попадаться на глаз начали. Мины же здесь и вовсе обнаруживаться перестали (не на себя же их рогоносцам ставить!), хотя быстроту передвижения осложняли патрульные вертаки, то и дело по небу пролетавшие. Но тут нам Нок-Хомяк помогал здорово, добрая ему память. Слух у него был отменный! Слышал наш Хомяк приближение вражеского вертака мили за три и тут же нам всем знак подавал. Ну мы, знамо дело, сразу же в землю зарывались, горелыми ветками себя сверху засыпали, да и пережидали, пока машина вражья восвояси улетит. Так вот и шли, неспешно и без особых приключений, пока не остановились однажды на ночевку возле небольшой горы с крутыми склонами. Костер разжигать, по приказу почтенного командира Ряха, естественно, не стали (негоже себя на контролируемой врагом территории мишенью выставлять!) и уже собирались отходить ко сну, перекусив кое-как сухарями, как вдруг Сапог наш, Пель, оставленный на ночь за дозорного, сообщил всем, что, мол, разглядел он у подножия горы какое-то темное отверстие, вход в пещеру подземную, видно. Ну, сон, конечно, пришлось отложить, и пошли все под руководством почтенного командира нашего таинственное отверстие осматривать. Постояли, поглазели немного, как вдруг Бугай наш, Зорк, заговорил дрожащим голосом, и рожа у него, наверное (в темноте-то не видно было!), вся побледнела. "Я, кажись, - говорит, - о пещере, об этой слышал. Мне, кажись, о ней бабка легенду сказывала! А место это, - говорит, проклятое! А именуется сия пещера - Бесовской! И в того, кто в нее войдет, непременно бес вселится, и станет тот навеки проклятым!" Не знаю, как у других, но у меня, признаться, от этих слов мурашки по коже пробежали. Но тут наш почтенный командир Рях, великого ума человек (побольше ему голов мертвых рогоносцев!), успокоил всех, сказав, что слышал он и сам эту легенду и что по легенде этой Бесовская Пещера не в здешних, а совсем в других краях находится, и что перед нами, поди, простая берлога, которую крупные лесные звери себе вырыли, пока после Великой Бомбежки все не перемерли. А так как в берлоге этой могли какие-нибудь припасы или сокровища, спрятанные проходящими здесь до нас бойцами, сохраниться, решил почтенный Рях направить добровольца на ее исследование. Добровольцами, естественно, все пожелали быть (какой же славный солдат побоится в звериную берлогу залезть?), и пришлось по жребию определять, кому идти. Сам командир наш считалочку произнес и выбрал счастливчиком Пеля, Сапога нашего. Тул-Страус тут же сказал остроумно с досадою в том смысле, что Миросотворитель нашего Сапога уже дважды за один вечер отметил, что и берлогу Сапог сам обнаружил, и исследовать ее ему самому посчастливилось. Ну, как только Пель наш в темном отверстии скрылся, мы все пошли к месту ночлега, расселись по кругу и стали во тьме друг другу разные истории рассказывать, чтобы время убить, Сапога возвращения дожидаясь...