Кир Булычев - Встреча под Ровно

Булычев Кир

Встреча под Ровно

Кир Булычев

ВСТРЕЧА ПОД РОВНО

Суус шел впереди. Он был в длинной белой бурке генерала Скобелева, из-под которой выглядывал, цепляя за траву, конец казачьей шашки. Он насвистывал марш конногренадеров. Настроение было чудесным. А какое еще может быть настроение у дипломника школы десантников, которому удалось сбежать с квантовой механики именно в такой светлый и яркий весенний день?

Хил топал сзади, вращал острым носом, словно дулом бластера, ожидая засады коварных смугляков. На шее у него болтался вырезанный из пластика и покрашенный тушью Железный крест.

- А ну держитесь, злобные турки! - зарычал Суус и принялся размашисто рубить шашкой крепкие прямые стебли грутисов. Желтые гроздья щедро сыпались на бурую весеннюю траву.

На секунду солнце заслонила тень орбитальной станции Всеобщих искусств. Видно было, как точками на фоне ослепительно синего неба к ней слетались флаеры и питекоры. Через час начнется симфонический концерт гармонического совершенства.

- Ну и тоска! - вдруг сказал Суус. - Все сделано, все совершено, все рассчитано! Скорей бы улететь отсюда - и за дело!

- Ты знаешь, что ждет нас сегодня после высококалорийного ужина? усмехнулся Хил.

- Нечто ужасное?

- Будем разбирать роковой поступок двух мальков из подготовительной секции, которые умудрились истоптать клумбу у видеотеки.

- И тем нарушили экологический баланс нашего садика, - с преувеличенным отвращением в голосе простонал Суус.

Они сели на краю заброшенного шоссе. Между бетонных плит пробивались мягкие иглы рюсы.

- Хорошо, что в Галактике еще столько всего не сделано, - сказал Хил. На наш век хватит.

- Представляешь, - Суус расстелил на траве белую бурку и лег на нее, глядя в небо. - Встретимся мы с тобой лет через сорок, пятьдесят. Космические волки...

- Вершители.

- Носители справедливости!

- Высшей справедливости.

- Гармонии мироздания!

- Облеченные тайным знанием высшей цели! И оба расхохотались и принялись тузить друг дружку под шум двигателей слишком низко летевшего рейсового капсюль-модуля "Экватор - полюс"...

* * *

Третий день лил дождь. Капли срывались с осиновых листьев, и те, сбросив тяжесть холодной воды, вздрагивали и распрямлялись.

У лесного аэродрома партизан не было. Когда они кончили расчищать поле и утрамбовывать кочки, их под конвоем десантной группы СМЕРШ увели в чащобу. Там, в землянках, они будут ждать. Может, еще понадобятся.

В двадцать три сорок, с опозданием в две минуты, послышался гул моторов.

Солдаты, сидевшие сгорбившись, под плащ-палатками, у костров, подчиняясь засверкавшему из-под старой ели фонарику, плеснули на дрова бензином и зажгли костры.

"Дуглас" вышел низко из-за вершин и сразу пошел на посадку.

Еще минуту или две можно было слышать над головой жужжание истребителей сопровождения.

Винты "Дугласа" еще вращались, когда на поляну выбежали рассыпаясь веером, тени солдат из спецгруппы.

Люк "Дугласа" открылся, из самолета на мокрую траву упал овал тусклого желтого света. Трап звякнул об округлый борт и прижал траву. Человек, появившийся вслед за пилотом в люке, остановился, вглядываясь в темноту.

- Все в порядке, - сказал майор.

И его слова были заглушены очень громким в этой тиши треском мотора немецкой трофейной танкетки.

В танкетке было сыро и зябко. Очень трясло. Сталин долго старался раскурить трубку, но спички гасли. Майор, сидевший рядом, тщетно старавшийся не дотронуться плечом, протянул зажигалку, сделанную из винтовочного патрона. Сталин молча взял ее, но курить расхотелось.

- Сколько ехать? - спросил он.

- Сейчас будет дорога, - ответил майор. Танкетка задрала нос, влезая на насыпь. Сталин навалился на майора. Он ничего не сказал, но майор ответил:

- Ничего.

- Сигналят, - сказал водитель танкетки. Танкетка замерла.

- Это они? - спросил Сталин.

- Две вспышки. Одна. Еще две. Они, - сказал майор. Сталин молча потянулся к люку.

Майор помог открыть его. Ему хотелось что-то сказать. Он с трудом сдерживался.

- Не волнуйтесь, - сказал Сталин. - Ждите, как условлено. Я буду через два часа.

Сталин прошел несколько шагов к темному пятну на серой мокрой дороге. Остановился. Достал из кармана плаща зажигалку майора. Но закуривать снова не стал. Спиной он чувствовал взгляд и страх майора.

У низкого черного "Мерседеса" стояли люди в черных блестящих плащах. Блеском плащей и неподвижностью они казались продолжением машины.

Один из них ловко и даже щеголевато распахнул дверцу. Сталин не смотрел в их лица. Дверца захлопнулась. "Мерседес" сразу заурчал. Сталин отметил про себя, что рессоры у "Мерседеса" лучше, чем зисовские.

Ехали минут сорок. Рядом со Сталиным сидел офицер в блестящем плаще. Длинные, тяжелые кисти рук лежали смирно на коленях. Сталину был виден циферблат его часов с зеленоватыми фосфоресцирующими цифрами.

Один раз пришлось остановиться у пропускного пункта.

Человек рядом с водителем опустил стекло, и сразу стало свежо. Он сказал пароль. Сталин не прислушивался.

Когда доехали до места, у Сталина затекла нога. Выйдя из "Мерседеса", он чуть не вскрикнул от неожиданной боли. Пошатнулся. Офицер в блестящем плаще успел подставить ладонь, и Сталин оперся на нее. Перед глазами оказались петлицы офицера. Блеснули кубики. Сталин подумал, что надо будет по возвращении ознакомиться со знаками различия СС. Хотя эта информация вряд ли пригодится.

Гитлер встретил его на лестнице бункера.

Дверь сверху звякнула, вдвигаясь в стену.

- Здесь никого нет, - сказал Гитлер. - Только мы с тобой. Раздевайся. Дай я тебе помогу.

Гитлер повесил плащ Сталина на вешалку из оленьих рогов. Стены в бункере были серые. Посреди низкой, длинной комнаты без окон стоял стол, на котором лежала большая оперативная карта.

- Мой Шапошников отдал бы полжизни, чтобы поглядеть на это, - сказал Сталин.

Они обнялись. Гитлер изменился за те месяцы, пока они не виделись. Под глазами мешки, щека дергается.

- Ты тоже не помолодел. - Гитлер угадал мысль Сталина. - Иди сюда.

Они прошли в следующее помещение. Там стоял черный кожаный диван и несколько кресел. На низком столе странное сочетание: бутылки вина, сока, молоко в хрустальном графине.

- Ухаживай за собой сам, - сказал Гитлер. - Тут есть твое вино.

- А ты все такой же трезвенник? - спросил Сталин.

- Мне бы надо подлечиться, - сказал Гитлер. - Здесь не врачи, а костоправы. Кликуши какие-то.

- Потерпи, - сказал Сталин.

Он налил полный бокал кинсмараули. Он все еще никак не мог согреться. В бункере было тепло, но холод путешествия въелся в кости.